Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Все ждали. Город ждал, как единое существо, что чувствует сотнями тысяч щетинок приближение бури, готовится к чему-то, еще даже не осознавая этого. И Елена категорически не хотела видеть, какой станет ожидаемая гроза. Что ж, лишний повод убраться из города. Если очень постараться, можно даже попробовать убедить себя, что таково ее решение, а не вынужденное, торопливое бегство.

Бретеры пропали, совсем пропали. Это Елена тоже отметила, выйдя на улицу Вольных Клинков. В ту часть, где располагались школы и штаб-квартиры фехтовальных братств, женщина старалась не заходить, чтобы не нарываться на неприятности и вызовы, но в округе всегда хватало праздношатающихся учеников. Только не сегодня, словно прошла мобилизация всех платных убийц.

«Не

думать, ни о чем не думать. Жить маленькими шажками. Пройти задворками — первый шаг. Добраться до дома, второй. Ничего больше»

Но в груди поселился маленький, негасимый уголек. Давным-давно в библиотеке Деда маленькая Лена читала старое классическое фэнтези давно забытого автора. В памяти остался лишь один момент — колдун вонзил в сердце протагонисту призрачный кинжал, который должен был материализоваться то ли в определенное время, то ли при попадании в зону с высокой концентрацией маны. И сейчас Елена чувствовала себя как тот персонаж, будто граненый клинок уже засел под грудью и дрожит на грани убийственной материализации.

«Я не буду об этом думать, я умру, если стану думать»

От нее шарахались женщины, дети, а мужчины уступали дорогу или настороженно сдвигали на видное место кинжалы в ножнах и дубинки на ременных петлях. Даже когда женщина свернула в лабиринт подворотен и переулков, намереваясь длинным и незаметным путем выйти к обратной стороне дома, никто не поспешил с грабежом или хотя бы насмешкой.

Чтобы пробраться через скрытый подкоп с вынутыми кирпичами в основании стены, потребовалось некоторое искусство. Кусты и лозы по-зимнему высохли, цеплялись за одежду, словно пальцы мертвяков на кладбище. Пришлось снять плащ, закрутить в рулон и сначала проталкивать вперед его, а затем уже ползти самой. Елене казалось, что шум и сопение при этом были слышны у самой реки, хотя в действительности получилось быстро и малошумно, хотя с царапинами. Присев на корточки с внутренней стороны забора, женщина опять накинула порядком испачканный плащ и прислушалась.

Тихо. Слишком тихо для дома, в котором находятся пять человек, в том числе пусть не самый дружелюбный и открытый, но все же ребенок. Глядя на слепую стену без окон — в этой части дома их не было — Елена навострила уши. По улице грохотала телега, рисковый торговец предлагал капусту, не боясь, что разграбят. Поодаль звонил колокол, странно, вроде еще не время для молитв. Где-то в стороне, через пару заборов, громко чистили печь с характерным шкрябанием совка. Улица жила обычной, пусть и весьма приглушенной жизнью. Но дом затих, словно вымер. Все ушли? Или же затаились в ожидании?

Елена тихо подошла к двери черного хода, прижалась ухом к трухлявым доскам. Снова ничего, лишь какой-то гул, вероятнее всего не снаружи, а в голове, от биения крови. Но там, где оказался бессилен слух, все сказало обоняние. Елена вдохнула просочившийся сквозь щели запах тюрьмы, привычный, знакомый, положенный, как мазки на картине, поверх общего фона недавно пролитой крови. Прижалась лбом к доскам, чувствуя холод, прикусила губу так, что на подбородок скользнула теплая струйка.

Опоздала.

Что могло произойти? Флесса передумала и послала охотников? Слишком быстро, однако возможно. Бандиты и грабители? Слишком нагло, тем более днем, пусть осеннее солнце и клонится к закату, а кругом подступает анархия. Парни Бадаса решили свести счеты и отомстили карлице, не в силах достать лекарку, защищенную симпатией дворянки? Так и у Баалы хватало покровителей высоких полетов и званий.

Чтобы ни случилось, все уже произошло, и оставался лишь один путь — бежать. Проползти обратно, скрыться в паутине улочек, покинуть Мильвесс до заката. Не искушать судьбу, которая уже дважды за день отвела взгляд смерти.

Да, так и нужно сделать!

Дверь черного хода не запиралась, про нее попросту никто не знал. Елена достала нож, накинула петлю на пальцы левой руки, как учил Фигуэредо. Правой очень тихо, буквально по миллиметру отжала ручку, чувствуя, как

пачкают ладонь хлопья то ли ржавчины, то ли мокрой патины. Не скрипнули петли, не затрещали доски. Дом принял лекарку тихо, незаметно, совсем как молчаливый союзник.

Внутри темно, почти все ставни закрыты, свечи догорели. Пахло свежим хлебом и вчерашней курицей. А также кровью и мочой. Страхом, болью, мучительной смертью. Елена закрыла глаза, снова прислушалась, запрещая себе даже думать о том, что здесь могло произойти. Никаких мыслей, она сейчас как море, как синее небо — дует ветер, и волны расходятся морщинками по зеркалу водной глади, тучи бегут наперегонки. Ветер стихает, все успокаивается. Она лишь отражение в зеркале, которое лишено мыслей. Иначе безумие постучится в чердак под сводами черепа.

Трое. Елена слышала троих. Все на третьем этаже и, кажется, потрошат гостевую комнату. Ее комнату. Стараются не шуметь, однако настойчиво ищут нычки, тайники с серебром. Первый этаж перевернули вверх дном, очень качественно, как хорошие сыщики или профессиональные воры. Почти ничего не разбили в слепом разрушении, однако проверили все, что могло скрывать хоть что-то ценное. Не похоже на солдат. Неужто, в самом деле «покровители» дали отмашу, дескать, можно.

Надежды было мало, по совести говоря, вообще никакой, но все же Елена отчаянно надеялась. Вдруг не все. Вдруг остался кто-то. Может Баала вышла из дома. Может девчонка убежала играть или хотя бы успела спрятаться. Может… да что угодно! Ступая, как учил Чертежник, Елена прошла по темному коридору, заглянула на кухню, она же столовая, мастерская и все остальное, что потребуется.

Они были здесь, все пятеро, на свету единственной масляной лампы. Охранников Флессы убрали, судя по всему, быстро и чисто, заколов клинком, слишком узким для солдатских мечей и обычных тесаков. Странно и удивительно — бойцы Мурье явно умерли в бою, у одного остались следы на руке, которой он пытался отбивать удары, надеясь на стальную перчатку. Другой, прежде чем быть заколотым в сердце, получил удар в ногу, да так, что виднелась кость. Однако на лицах не отпечатались боль, страх и прочие спутники безвременной гибели. Скорее умиротворение, как у людей, которые сделали тяжелое, но достойное дело и прилегли отдохнуть. Мертвецов полностью обобрали, но посмертно, даже исподнего не оставив. А затем Елена позволила себе увидеть, точнее, осознать, что она видит Баалу и Малышку. Не под столом, а на нем, среди заскорузлых от крови веревок.

Елена прислонилась к потемневшему от времени косяку и закрыла глаза, чувствуя, как застревает в горле жаркий, горький комок. Неистово прокляла свою работу. Без тюремного опыта женщина могла бы удовлетвориться знанием того, что карлица и девочка просто умерли плохо, страшно, как не должен умирать человек. А как опытный мастер она исчерпывающе осознавала, насколько плохо, а главное — как долго тянулись предсмертные часы несчастных. Еще лекарка отлично понимала, что обычный человек терпеть подобное не может и рассказывает все быстро. А значит, здесь был не допрос, а мучительство ради удовольствия, очень долгое, крайне изобретательное.

И в эти мгновения Елена вспомнила свое видение годовой давности, то, что посетило ее после того как Чертежник сломал ученице руку. В котором неудачливую фехтовальщицу сжигала бесконечная, всепоглощающая злоба. Ярость и желание убивать. Кто мог сказать в ту ночь, что искалеченная девушка снова увидела частицу грядущего? Только на этот раз видение не обмануло, и все увиденное произошло на самом деле.

Бежать. Только бежать! Нельзя связываться с теми, кто может положить троих опытных воинов, а здесь наверняка не обошлось без колдовства. И Елена в точности знала, кто может и колдовать, и убивать острым колющим клинком. Впереди ждет лишь смерть, а скорее всего нечто многократно худшее. Позади — не найденный врагами подкоп и жизнь. Так говорил рассудок, и доводы его были логичны, справедливы, единственно верны. Однако в тот час гласу разума не было места в душе Елены.

Поделиться с друзьями: