Высота в милю

Я остаюсь неподвижным за порогом, когда металлические двери начинают закрываться. Стиви на мгновение остается стоять во весь рост, затем откидывается на стену позади, закрывая лицо руками, как раз в тот момент, когда двери лифта закрываются.

Когда возвращаюсь в свою квартиру, у меня в горле стоит чувство вины. Мои глаза горят от того, что я вижу ее такой. Я и раньше видел, как моей девочке причиняли боль, но сейчас все по-другому. Она столь же уверена в себе, сколь и неуверенна. Все зависит от дня, момента, людей, которыми она себя окружает. Но сейчас, в этот момент, неуверенность ломает ее так, как никогда раньше.

Скулеж Рози усиливает боль, пока мы стоим у окна и смотрим, как Стиви спокойно переходит улицу, словно ни о чем не беспокоясь.

Гнев начинает нарастать, отвлекая от всепоглощающего беспокойства. Это такая же вина Рича, как и моя. Если бы он ответил на мой гребаный звонок вчера вечером и сделал то, за что я ему плачу, то мы бы не оказались в этой ситуации.

Хватаю телефон, собираясь позвонить, и в сотый раз за сегодня попасть на его голосовую почту, когда обнаруживаю, что меня ждет сообщение.

Рич: Позвони мне. Сейчас.

Рози свернулась калачиком на диване и смотрит на меня, как будто чувствует, что что-то не так, пока я мечусь по гостиной. Прижимая телефон к уху, я жду, пока Рич ответит.

— Зандерс, что, блядь, происходит?

— Я могу спросить тебя о том же, черт возьми! Где ты был всю ночь?

— Не смей кричать на меня, когда это ты облажался.

— Я облажался? — я снисходительно смеюсь. — Если бы не этот дерьмовый имидж, который ты заставлял меня создавать все эти годы, я бы не оказался в этой передряге. Людям было бы насрать на то, что у меня есть девушка. Ты хоть понимаешь, как это чертовски странно? Я единственный парень в лиге, который попадает в заголовки газет из-за того, что у него есть гребаная подружка.

— Этот дерьмовый имидж сделал тебе миллионы долларов. А потом еще миллионы сверху. И ты наслаждался каждой секундой в процессе. Не лги, Зандерс. У тебя это не очень хорошо получается.

— Я хочу все бросить. Не хочу больше этим заниматься. Я хочу спокойно жить своей жизнью и играть в хоккей.

— Ты не понимаешь, да? Нет никакого выхода. Это то, кем ты являешься для хоккейного мира. Это то, чего хотят люди.

— Все может измениться. Фанаты могут изменить свое мнение. Я изменился. Если я не трахаю каждую ночь новую девушку и не ввязываюсь в драки при каждом удобном случае, это не значит, что люди не хотят смотреть, как я играю.

— Уверен в этом? Ты читал комментарии в интернете? Ленты пестрят комментариями о тебе. И поверь мне, Зандерс, это не так просто, как ты думаешь. Ты продаешь бренд, стиль жизни. Они хотят ЭЗа. То, что ты вкладываешь в хоккей, это больше, чем просто шестьдесят минут на льду. Ты привносишь свою индивидуальность. Кого-то, через кого фанаты могут жить виртуально. Люди платят деньги, чтобы поддержать тебя, потому что могут прийти посмотреть, как ты крушишь соперников на льду каждую игру, а затем уходишь с новой цыпочкой под руку, и при этом зарабатываешь бешеные деньги. Им нравится смотреть, как ты выставляешь это напоказ. Затем они возвращаются домой к своей унылой жизни, мечтая о том, чтобы оказаться на твоем месте. Никому нет дела до того, что у тебя есть девушка. Они просто не хотят, чтобы ты лишал их фантазии.

— Это не моя ответственность.

— О, нет, твоя! Это буквально часть твоей работы. Ты зарабатываешь те деньги, которые зарабатываешь, благодаря этому.

— Ты действительно думаешь, что «Чикаго» не подпишет со мной контракт из-за нескольких комментариев в интернете? Это чушь.

— Ты их читал? Если думаешь, что «Чикаго», который, кстати, уже близок к тому, чтобы максимально увеличить свой бюджет на следующий сезон, не будет учитывать мнение болельщиков, которые финансово поддерживают их, то ты ошибаешься. «Чикаго» ожидает, что ты будешь играть грязно, устраивать шумиху и заполнять трибуны фанатами, жаждущими увидеть придурка из таблоидов. И это больше, чем несколько комментариев. Их десятки тысяч, Зандерс. Это нехорошо.

Читал ли я их? Несколько, но меня больше волновали те, что касались Стиви, чем те, что касались меня.

— Я предупреждал тебя, что это случится. Твердил тебе об этом весь сезон, — продолжает Рич.

Эти слова вызывают тревогу в моем сознании. Слишком много связей. Слишком много совпадений.

— Рич, как репортеры узнали, где я живу?

Он на мгновение колеблется.

— Фанаты ночевали в палатках у твоего дома в течение нескольких недель. Ты думал, что слухи не распространятся?

— Да, но так подгадать время, и они прятались. Похоже, все было подстроено.

— Думаешь, это я сделал? — он выдыхает снисходительный смешок. — Я хочу прямо противоположного. Я хочу вернуть старого ЭЗа. Мне нужен парень, которого легко продать «Чикаго». Это последнее, чего я хотел.

— Мне нужно, чтобы ты удалил фотографии из сети.

— Слишком поздно.

— К черту, Рич! Комментарии о ней чертовски жестоки. Сделай это. Сейчас же. — Отчаяние в моем тоне не остается незамеченным.

— Это слишком широко распространилось. Это невозможно. И я бы меньше беспокоился о комментариях, касающихся твоей маленькой подружки, а больше — о тех, что адресованы тебе. Лучший совет, который я могу дать тебе сейчас, это вернуться к парню, которого люди любят ненавидеть.

Подняв глаза к потолку, я откидываю голову назад в знак поражения.

— Я больше не хочу, чтобы меня ненавидели.

— По крайней мере, они говорят о тебе. И мы наконец-то привлекли их внимание. Это то, чего мы хотим. Это то, что нужно для нового контракта. Честно говоря, на данный момент «Чикаго» похоже не заинтересованы. Я начинаю думать, куда еще мы можем тебя перевести.

— Это хрень какая-то. — Мои слова торопливы, неистовы. — Я играл свой лучший хоккей. Мы в одной серии от финала.

— Тогда почему я ничего не слышал от них? Я весь сезон говорил тебе, какой парень им нужен. У них уже есть Мэддисон — их золотой мальчик. Им нужен дуэт, который продавал билеты последние пять лет. Если ты не собираешься этого делать, они найдут кого-то другого. Кого-то подешевле, я уверен.

— Мне плевать на деньги. Я просто хочу остаться здесь.

— Если так сильно хочешь остаться в Чикаго, то ты знаешь, что нужно сделать. И на это у тебя осталась всего пара недель.

Если бы мне было разрешено самому обращаться к высшему руководству «Рэпторс», а не через своего агента, я бы позвонил им прямо сейчас и спросил, что, черт возьми, происходит. Но, к сожалению, по юридическим причинам я не могу.

— Мне нужно идти, чтобы разобраться с этим бардаком. — С этими словами Рич вешает трубку.

Тревога гудит в моем теле, когда я сажусь на диван рядом со своей собакой. Рози опускает голову мне на колени, но они не перестают подпрыгивать, поэтому она ложится на диван рядом со мной.