Вытащить из петли

— Что будете пить, мисс Гуд? — обратился сержант к Салли. Салли немного поспорила сама с собой, решила, что жизнь слишком коротка, чтобы отказывать себе в выпивке, и заказала:

— Мне пунша с джином, Молли.

Берриган вложил монету в ладонь Молли и загнул ей пальцы:

— Кувшин эля, Молли, и пригляди, чтобы пунш с джином был не хуже того, что подают в «Девице». — Он взглянул на Сандмена: — Лорд Робин Холлоуэй послал этих двоих, а Скейвдейл послал меня. Он не хотел, чтобы с вами чего плохого случилось. Лорд Робин собирается вызвать вас на дуэль.

— На дуэль? — Сандмену стало забавно.

— Думается, на пистолетах. — Берригана все это забавляло не меньше. — Не представляю, чтоб он захотел опять драться с вами на шпагах. Но я сказал маркизу, что этим двоим с вами не справиться. Вы были слишком хорошим солдатом.

Сандмен улыбнулся:

— Откуда вы знаете, каким солдатом я был, сержант?

— Отлично знаю каким.

Хорошее у него лицо, подумал Сандмен, открытое, мужественное, взгляд уверенный.

Берриган посмотрел на Салли:

— Это было в конце битвы при Ватерлоо. Нас добивали. Мы не сдались, поймите меня правильно, мисс, но чертовы лягушатники нас одолели. Дело было к вечеру, а те из них, кто шел в последних рядах, все взбирались на холм, и их было вчетверо больше, чем нас. Я его видел. — Берриган кивнул на Сандмена. — Он ходил перед нашим рубежом, словно ему все нипочем. Вы тогда остались без шляпы, верно, сэр?

— И верно, остался, — рассмеялся Сандмен. Его шляпу с загнутыми полями сбила пуля.

— Он все ходил взад-вперед, а в пятидесяти шагах, если не ближе, засела тьма лягушатников, и все палили в него, а он и бровью не повел. Прогуливался, словно воскресным днем в Гайд-парке.

Сандмен смутился:

— Я лишь исполнял свой долг, сержант, как и вы. И могу признаться, мне было страшно.

— Потом он остановился, — продолжал Берриган, — и я увидал, как он зашел со своими солдатами во фланг ублюдков и разбил их к чертовой матери.

— Не я, — с упреком возразил Сандмен, — это Джонни Колборн обошел их с фланга, его полк.

— Но вели их вы, — настаивал Берриган.

Он наполнил две кружки элем и поднял свою:

— За ваше здоровье, капитан!

— Выпью за это, хотя не думаю, что ваши хозяева к нам бы присоединились.

— Лорд Робин вас невзлюбил, потому как вы выставили его круглым дураком.

— Может, они меня невзлюбили, потому что не хотят, чтобы было раскрыто убийство графини? — предположил Сандмен. — Я их подозреваю.

Берриган пожал плечами:

— Это «Серафим-клуб», капитан. Да, они убивали, воровали и подкупали. Но убийство графини? Я ничего такого не слышал.

— Да зачем им, черт побери, воровать? — возмутилась Салли. — Они ведь вроде и так не бедные?

Ее приятели из «Золотого снопа» преступали закон, но это другое дело — у них денег сроду не было.

Берриган посмотрел на Салли, она ему явно нравилась.

— Но они так делают, мисс. Богатые, с титулами, с привилегиями, и потому считают себя лучше нас. И клуб им нужен, чтобы делать все, чего пожелают. Они мерзавцы, капитан.

— Однако вы на них работаете, — очень мягко заметил Сандмен.

— Я не святой, капитан, и мне хорошо платят.

— Зачем же тогда вы мне все это рассказываете?

— Лорд Робин Холлоуэй хочет вашей смерти, но я на это не пойду, капитан. После Ватерлоо — ни за что. — Берриган взглянул на Салли. — Мы прошли через ад, мисс. Я не верил, что останусь в живых, и для меня все с тех пор стало другим.

Чувства переполняли сержанта, в его голосе появилась хрипотца. Сандмен его понимал.

— Не припомню дня, чтобы я не представлял вас, — продолжал Берриган, — на этом гребне, в чертовом дыму. Не хочу, чтобы вам причинил вред какой-то убогий болван.

Сандмен улыбнулся:

— Думаю, вы здесь, сержант, потому что хотите уйти из «Серафим-клуба».

Берриган откинулся на спинку скамьи, изучающе посмотрел на Сандмена, а затем еще более внимательно оглядел Салли. Под его взглядом она покраснела. Достав из внутреннего кармана сигару, он разжег трутницу.

— Я не намерен кому-то долго служить, — произнес он, раскурив сигару, — но, когда уйду, капитан, у меня будет свое дело.

— Какое?

— Вот. — Берриган легонько стукнул по сигаре. — Во время испанской кампании многие джентльмены к ним пристрастились. Но сигары дьявольски трудно раздобыть. Я достаю их для членов клуба и получаю с этого почти столько, сколько имею жалованья. Поняли, капитан?

— Не уверен.

— Мне не нужен ни ваш совет, ни ваши нравоучения, ни помощь. Сэм Берриган сам может о себе позаботиться. Я пришел только затем, чтобы предупредить вас. Уезжайте из города.

Он встал.

Сандмен улыбнулся:

— Я завтра уезжаю, но вернусь в четверг к вечеру.

— Уж вы очень постарайтесь, — вмешалась Салли. — В четверг этот частный спектакль. Вы же придете в «Ковент-Гар-ден» меня поддержать?

— Разумеется, приду, — пообещал Сандмен и посмотрел на Берригана: — Сержант, мне, возможно, будет нужна помощь, так что, когда решите оставить клуб, приходите ко мне.

Берриган промолчал, поклонился Салли и ушел.

Сандмен посмотрел ему вслед.

— Молодой человек сильно запутался, — сказал он.

— Мне так не показалось. Но собой хорош, верно?

— Он хочет быть хорошим, но плохим быть легче.

— Такова жизнь, — заметила Салли.

— Значит, мы попробуем помочь ему стать хорошим.

— Мы? — В ее голосе прозвучала тревога.

— Я понял, что не могу исправить мир в одиночку, — объяснил Сандмен. — Мне нужны союзники, моя дорогая, и вы избраны. Пока что это вы, возможно, сержант Берриган и… — Сандмен повернулся: кто-то вошел в пивной зал, опрокинул стул и, без конца извиняясь, начал возиться с тростью. Явился преподобный лорд Александр Плейделл.
– …И ваш воздыхатель. Итого четверо.

А может, и пятеро. Лорд Александр привел с собой молодого человека с открытым лицом и беспокойным взглядом.

— Вы капитан Сандмен? — Молодой человек протянул руку.

— К вашим услугам, — осторожно сказал Сандмен.

— Слава богу, я вас нашел! Я Кристофер Карн, графиня Эйвбери была моей мачехой.

— О, рад с вами познакомится.

— Нам нужно поговорить. Боже милостивый, Сандмен, вы должны предотвратить ужасную несправедливость. Прошу вас, нам нужно поговорить.

Лорд Александр кланялся Салли и краснел. Сандмен знал, что некоторое время его друг будет при деле, и повел Карна в глубь зала в кабинку, где можно было хоть как-то уединиться.