Выйду замуж за спасателя

Не выдерживая ее взгляда опускаю глаза.

– ...Вера.

Сердце, грохнув в груди, обрывается! И я не поднимая глаз, не дыша, перевариваю услышанное.

"Вера"?!

Слышу, как Аделина выходит.

Ложусь к Добрыне лицом на грудь.

– Всё хорошо... Мы со всем справимся...

Теперь я точно это знаю.

– Ты, главное, поправляйся.

Глава 46 - Готова на всё!

Гуляем с Мироном по торговому центру.

– А девочки когда вегнутся?

– Скоро....

– К новому году?

– Нет, боюсь, что к новому году не вернутся. Но мы им купим подарки и подарим.

– Вот это....

Останавливается Мирон возле витрины с огромной коробкой Лего.

– Это Игке надо купить.

С восторгом смотрит видео на экране, где показывают в ускоренном ролике сборку и ее результат - большой подъемный кран.

– Ты наверное себе её хочешь, да?

– Нет... Игке хочу. Пусть она иггает.

Глажу его по голове.

– Плохой у неё папка. Как дать бы ему!...

– Дадим....
– вздыхаю я.

Как - я ещё не знаю, но мой маленький атомный реактор запустился и энергия для удара копится.

Мы как шопоголики закупаем с Мироном кучу подарков.

А потом Никита подвозит нас к Добрыне в больницу.

Я оплатила платную оплату на пару дней, чтобы к нему можно было приезжать всем, кто хочет.

Завтра тридцать первое, вечером его отпустят домой на праздники. Капельницы будет ставить медсестра прямо дома, я уже договорилась.

Накинув халаты на плечи, идём с Мироном по больничным коридорам

– А папа сгогел?
– прижимается ко мне Мирон.

– Нет! Кто тебе такое сказал? Он.... дымом горячим надышался.

– Соседка говогила тётке какой-то. Я слышал. Что папа сгогел, нас надо забгать к матеги какой-то... Потому что ты нам чужая. И у тебя и своих детей отобгали. А та мать.... мммм... как там? Одумалась мать, вот.

– Глупости какие... Разве я вам чужая?

– А я ей кгикнул, что ты наша. А она - дуга! А она сказала, что меня не воспитывают. Я запущенный.

Вздыхая, прижимаю к себе ближе за плечо.

– Люди иногда злые и глупые, но если им об этом сказать, то они будут считать тебя... запущенным. Понял?
– злюсь на чёртову Галину Степановну.

Сплетница...

– А можно я тебя пгосто мама называть буду. Чтобы это... Никто не думал, что ты нам чужая.

Присаживаюсь перед ним. Причесываю растерзанную шевелюру пальцами.

– Мне будет очень приятно, если ты меня мамой будешь называть, сынок.

Смутившись, обнимает меня за шею, пряча лицо.

У палаты Ярик с каким-то взрослым солидным мужчиной.

– Здравствуйте....
– замираю я.

– Это Вера!
– представляет меня Ярик.

– Здравствуйте, - тянет мне руку мужчина.
– Тарханов Лев Русланович. Юрист.

Неуверенно пожимаю его пальцы.

Это адвокат? Чей?...

С вопросом смотрю на Ярика.

– А что случилось?...

– МамВер....
– шепчет он, подталкивая меня в палату.
– Уговори его, пожалуйста... Там тренер мой... Скажи ему, чтоб отпустил!

Замираю в дверях.

Добрыня спорит с мужчиной. Тренером, да?

– Да не будет мой сын при живом отце в интернате жить! Бессо Давидыч, даже не уговаривай!
– категорически взмахивает рукой.

– Послушай, Добрыня Никитич... Ты не нервничай. Речь же идёт о спортивном интернате. Он ещё в прошлом году выиграл грант на полное содержание от Спарты. И очень хотел попасть в программу, но... Сказал, отец без меня с братом не справится. Отказался. Понимаете?
– многозначительно.

Переглядываемся с Добрыней. Его лицо становится темнее тучи.

– А Ярослав очень талантливый парень. Если мы его сейчас подготовим, то через два года он во всех чемпионатах будет в тройке. Спортивная карьера ему обеспечена. Самое главное, он сам этого хочет! Мотивирован. И интернат даст ему эту возможность.

– Интернат...
– недовольно пробует на вкус это слово Добрыня.

– Спортивный!
– поправляет тренер.
– Он же не в другой город уезжает. Среда и воскресенье - у них свободные дни - захочет, будет ночевать дома. Мне там проще их в узде держать, спортпит, тренировки-сон - по расписанию, никаких сигарет, пивка... Мальчишки же! Да и на полное обеспечение попадает. Вы не будете оплачивать учебу в Спарте и поездки на сборы. Там такой конкурс на место... Но Ярослав этот грант честно выиграл. Не хотелось бы его отдавать кому-то другому.

– Он правда так сказал?
– зависнув, хмурится Добрыня.
– Что из-за брата?

– Правда. Не отрицайте эту возможность. С младшим сыном вам теперь жена поможет, Ярослав сказал, что доверяет ей и вас, и брата.

Улыбается мне доброжелательно.

– Здравствуйте...
– бормочу тихо, не желая влезать в их разговор.

– У вас ведь и ситуация с дочерьми такая, что...
– добавляет тренер.
– Сам Бог велел! Пацаны влюбляются, тестостерона море... А так - среда-воскресенье, при вас пусть "дружат", а остальное время пусть пашет.

– Ну, бать!
– заглядывает Ярик.

– Выйди, - хором отправляют его за дверь мужчины.

– Я не знаю....
– вздыхает Добрыня.
– Интернат.... Вер? Что скажешь?

Ловит мой взгляд.

Делать из Ярика няньку и помощника по хозяйству мне хочется меньше всего. Если он талантливый надо дать возможность. Но....

– А мы можем посмотреть этот интернат?
– осторожно вмешиваюсь я.
– Отзывы почитать какие-то от детей и родителей? Где он находится? Как Ярик будет в школу ходить?

– Пешком будет ходить. Двадцать минут ему до школы. Ну если уж что-то пойдет не так, на ваш взгляд, заберёте тогда. Это же не тюрьма в Салехарде, а центр города. На опеку интернат не претендует.

– Хмм....
– нервно меряет шагами Добрыня

– А у вас к тому времени уже суды за детей закончатся. Решайте. Приезжайте, смотрите.

– Спасибо, Бессо Давидович, - жмёт ему руку Добрыня.
– Мы приедем.

– Выздоравливайте, Добрыня!

Прощаются.

– Ярый, зайди, - зовёт его Добрыня.