Выйду замуж за спасателя

– Хочешь, я ш тобой к твоей мамке поеду?
– предлагает Мирону Иринка.

– Хочу....
– ворчит.

– Шкажем ей....
– воинственно.

Собираются.

Алинка тихо сбегая наверх, проводит по плечу Ярика коготками, незаметно заманивая его за собой.

– Куда это вы собрались?
– палит их Добрыня.
– Ну-ка быстро к папке. Будем фильм смотреть.

Ярик цокает, недовольно сопя.

– Ну, бать...

– Реально крутой. "Интерстеллар" Там батя тоже сына спасал. Прям как я тебя сейчас!

– И чё - спас?

– Неа....

Ярик злорадно хихикает, присаживаясь на диван.

Алинка садится с его стороны на широкий подлокотник.

Незаметно рисует ему пальцем на затылке.

Проходя мимо шлепаю ей полотенцем по жопе.

– Ну мам....

– "Никаких прикосновений и уединений", - это их правило.

Хотя, мы конечно понимаем, что за пределами дома, когда они вместе гуляют, то позволяют себе гораздо больше.

Едем с младшими на такси в парк. Я предложила погулять и пообщаться на нейтральной территории.

Присаживаюсь на скамейку, возле детского городка. Мирон с Иринкой убегают на качели.

– Ира! У тебя рука!
– кричу ей вслед.
– Никуда не лезь!

Вижу издали Риту с коляской.

Присаживается ко мне.

– Здравствуй, Рита.

– Здравствуй...

Киваю ей на горки, показывая на Мирона. Машу ему рукой, подзывая.

В коляске маленькая девочка. Во рту - пустышка.

Иринка бежит первая. Мирон, демонстративно держится у нее за плечом.

– Здравствуй, сыночек...
– жалобно обращается она к нему.

Мирон прижимается ко мне, настороженно глядя на мать.

Достаю специально купленную игрушку.

– Иди познакомься с сестрой, - отдаю ему.

Беседа на счёт девочки проведена.

Но Мирон мнет игрушку в руках и не торопится.

– Да иди, чё ты?
– давит ему в спину Иринка.
– Пошмотрим её....

Останавливаются перед коляской.

– На...
– всовывает Мирон игрушку в ее маленькие ручки, на которых варежки.

Делает шаг назад. Смотрит.

Девочка неожиданно начинает широко улыбаться ему, роняя пустышку.

Пустышка повисает на пластиковой цепочке.

Мирон поджимает губы, оглядываясь на меня.

– Шмотри-ка!
– жмёт Иринка на игрушку у нее в руках.

Начинает играть детская песенка.

– А можно покатать?
– просит Иринка.

– Можно...
– кивает уныло Рита.

– Десять шагов туда и десять обратно, - показываю им, чтобы были на глазах.

Молча наблюдаем за катанием. Мирон поднимает шишку от голубой ели и тоже отдает сестре.

– Что будем делать, Рит? Скоро суд...

– Не знаю.

– Давай "на мировую"? Отдать их тебе все равно не отдадут, а после суда будет второй круг с алиментами и лишением тебя родительских прав. А если так замиримся, то Добрыня подавать на алименты не будет, лишать тебя - тоже. Будем вот так вместе с детьми гулять периодически, будешь сына видеть, пусть общаются. И Ярослав приедет с сестрой знакомиться. Так потихонечку и будешь налаживать отношения. Захотят к тебе в гости сходить - пожалуйста. Мы не будем отговаривать.

Рита молчит.

– Силой детей любить себя не заставишь. Мои вот девочки с отцом нормально общались, но как силой их отобрал - возненавидели. Теперь полный разрыв отношений... И иск по лишению прав на отцовство. Зачем тебе такой исход?

Девочка в коляске смеётся. Кидая шишку в снег. Дети приносят ей ещё.

Подбегает Иринка.

– Мама, давай её к нам заберём!

– Нельзя.... У нее мама есть. Она маму любит. Нельзя забирать детей от тех, кого они любят. Они будут несчастные.

– Жалко....
– убегает.

– Ну что, Рит? Согласна ты?

– Согласна...
– вытирает слезу.

– Спасибо, - сжимаю ее предплечье.
– А Ярик обязательно приедет в следующий раз. Он уже взрослый... Он оценит, что ты не стала воевать.

Мы едем домой на заднем сиденье такси. Иринка ёрзает. Мирон жмется ко мне. Обнимаю его, прижимая.

– Маменькин шыночек!
– дразнит его Иринка.

– А ты жопа...

– А ты шам жопа!...

– Ч-ч-ч...

Замолкают. В машине тепло. Морит в сон. А за окном уже потемнело.

– А я шлышала, что можно такую девочку в детдоме вжять, - изрекает Иринка.

– Нам никто не даст!
– цокает Мирон.
– У нас места в машине нету, чтобы её возить.

Улыбаюсь, пытаясь услышать второе сердце.

Значит, пора менять машину....

Эпилог

Добрыня

Ну что, Добрыня Никитич, с сорокалетием, однако. Сорокет отмечать не принято. Но спальня наша все равно украшена детьми. Серебристые и синие шары собраны в композицию с "брутальным" букетом из сладостей.

И я сегодня после ночной смены просыпаюсь в этом великолепии только к обеду.

И плакат на стене "Отец семейства".

– Да... я такой!
– усмехаясь, читаю плакат.

Каждый оставил отпечаток своей ладони и написал пожелание. Даже Никитоса приобщили. Ниже нашлепаны лапы Барса и Перса. Последний так отожрался и заважничал, что Персиком теперь язык не поворачивается называть.

Выхожу в гостиную.

– С днём Р-р-рождения!
– выстреливает Мирон.

– Офигеть! Зарычал, ты посмотри...

И шепелявая наша тоже больше не шепелявит, зубы выросли.

Но Вера сохранила много их смешных "дефективных" видео. На память.

– Бать....
– тянет мне Ярик руку.

Обнимает, хлопая по плечу.

– С днём рождения!

Алинка, улыбаясь, стоит с тортом.

– Это я сама!

– Обалдеть!
– приобняв целую ее в лоб.

– Можно прямо так нахально откусить, - рекомендует она.

Пользуясь моментом, откусываю от торта как от свадебного каравая.

– Мммм....
– со стоном закатываю глаза.
– Алинка, огонь!