Выйти замуж за Феникса

— Сейчас мы направляемся к воротам. Не бойся, принцесса, днем они всегда открыты. А что касается оплаты, отвечу так: не всегда нужно платить, особенно тем, кто хочет тебя унизить и оскорбить.

— Конечно! — возмущенно фыркнула я, разглядывая разбегавшихся прохожих. — Лучше своровать и пуститься в бега! Ты идиот? — Я снова посмотрела на него. — Сам всем рассказал, кто я такая, и что теперь?! Хочешь, чтобы батюшку удар хватил, когда он увидит на столбе мой портрет с шестью нулями и подписью: «Ее требует выдать стража царя Берендея»?

— А не слишком ли высоко ты себя ценишь? — удивленно хмыкнул Ник и даже скосил на меня ставшие светло-зелеными глазищи. — Даже за меня никто не давал больше четырех нулей!

— Сравнил елку с метелкой! — вскинулась я и осеклась. — Ты был в бегах?!

Боже, кто такой мой попутчик?! А если выяснится, что он обучался в племени опасных гидайских воинов мань-яньк?

Но Ник вдруг расхохотался и успокоил:

— Каждый, кто хоть мало-мальски выделяется из серой массы и чего-то стоит, имеет неурядицы с законом! Я кое-что украл, когда служил учеником у шамахан. Не бери в голову.

Сзади снова раздались крики, но я даже не обратила на них внимания.

— Украл? Ха! А ты бы нашел общий язык с моим папенькой. У того тоже… была бурная молодость!

— Вот и славно! Ты же нас когда-нибудь познакомишь? — Губы Никиты улыбались, а сам он снова не отрываясь смотрел вперед.

А вот я, как ни старалась, не могла заставить себя отвести взгляд от едва заметных ямочек на его щеках, четкой линии подбородка и… губ. Какие они, должно быть, мягкие и теплые…

Но помечтать мне не дал Борька. Он свернул в темную подворотню и внезапно остановился. Никита спрыгнул первым, ссадил меня и, высыпав на ладонь горсть сворованных у гатского мэра пилюль, подошел к Борьке.

— Жуй. Точнее, клюй! И поскорее!

Я посмотрела, как мучается Борька, пытаясь переловить их одна за другой коротким клювом, и огляделась. Укрывшая нас арка оказалась заброшенной и сильно заросла тенетами паутин. Что ж, умно. Безлюдно, и с неба не заметят.

Наконец на ладони у Никиты не осталось ни одной пилюли, и мы в выжидании уставились на Борьку. Вот только меняться он не собирался. Впрочем, взрываться тоже.

— Вкусно! — Он прищелкнул клювом и даже попытался облизнуться. — Ну как? Я хорош?

— В качестве беговой свинокурицы — очень! — фыркнула я, чувствуя, как на меня опять наваливается паника: неужели у нас ничего не получится?

Но Ник успокоил:

— Лекарство подействует, только не сразу. А ждать мы здесь не можем. Скоро закат, ворота закроются, и тогда выбраться из города будет сложнее!

— Я же говорила, что из-за тебя нас поймают! — Усталость, страх, злость — плохие советчики. Зарождающую к нему симпатию сменило раздражение, грозя нам ссорой, но, к счастью, Никита не обиделся.

— Я сказал «сложнее», а не «невозможно»! У меня есть план… — Он погладил Борьку по клюву. — Друг, ты способен совершить невозможное?

— А что нужно делать? — насторожился тот.

— Изо всех сил бежать к воротам. Только есть одно «но». Я не знаю дорогу. Сможешь найти ворота сам?

— А чего их искать? — Борька глубокомысленно почесал острым когтем за коротким, стоявшим торчком ухом и выдал: — Отсюда два раза направо, один налево и прямо до ворот!

— Отлично! Беги что есть сил. И не отвлекайся на стражников. Я сделаю так, что они нас не заметят — но! — могут услышать. Вася, садись! — Ник помог мне взобраться на мягкие перья Борьки. Сам легко вскочил следом, повозился и вдруг, накинув полу своего плаща нам на головы, скомандовал: — Трогай!

Борька сорвался с места так, словно за ним гнались бесы!

Какое-то время я молча сидела, старательно держась за Борькину шею, пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь плотную темную ткань, затем начала тихо хихикать, пока и вовсе не перешла на истерический смех.

— Ну и что здесь такого смешного? — прошипел мне на ухо Никита.

— Просто представила… Хи-хи… Бежит свинокурица, а на ней едут два сумасшедших, прикрывшись плащом, — типа спрятались!!! Ха-ха! Ой, не могу!!! Ой, держите меня семеро!!!

— Смешно не это, — рука парня крепко зажала мне рот, заставив подавиться смехом, — а то, что из-под плаща, который на самом деле сейчас никому не виден, как не видна и сама свинокурица, доносятся смех и стоны!

— Эй, народ! — прервал нашу познавательную беседу громкий шепот Борьки. — Может, заткнетесь? Оба! Я тут уже пять минут на площади перед воротами круги нарезаю. Народу мало, но у ворот стоят два стражника, а в небе над нами кружит какая-то хрень. Судя по тени, один из тех самых летающих платков класса дирижабль.

— Молчим! — пообещал Ник. Его рука исчезла, позволив мне глотнуть воздуха, но недовольное сопение над ухом осталось.

Борька сбавил шаг, уверенно неся нас вперед.

Вскоре до нас донеслись голоса, видимо стражников:

— Слышал, какая-то облава в городе?

— Слышал. А по-моему, это ученые из лаборатории опять чего-то начудили. Помнишь, как они вместо мусора сожгли мешок опилок карликовой конопли? Весь город два дня ржал!

— Еще бы! Мне, например, жена привиделась с таким носом, я над ней до сих пор иногда посмеиваюсь, когда вспоминаю!

— А мне теща с… Ой! До сих пор башка болит, после того как я ее с мусорной бочкой перепутал и получил сковородой в бубен!

— О чем и речь! У нас в городе всегда так. Кого ловить-то? Своих глюков?

— А чего их ловить? Сходи вон к дезинфекторам, они тебе всех твоих глюков за пять рублей поймают!

Голоса приближались, но пугало не это. Мне вдруг стало удобнее сидеть. Спина Борьки как будто стала шире, шея, за которую я держалась, толще, а вместо жесткой щетины руки коснулась мягкая шерсть. Интересно, в кого на этот раз превратилась моя зверюга?

Ответ не заставил себя ждать. Вместо мягких шагов послышалось бодрое цоканье. Как вовремя!

Одно радует! Если верить Нику — нас не видно! Пока стражники поймут, откуда доносится цокот, мы будем уже за пределами города.

Но порадоваться маскировке мне не удалось.

— Гля, Макар, а это что за чудо-юдо?

— Ага. Гляжу. Сидят, плащиком прикрылись — типа не видно!

— Ну точно чего-то перебрали! — хохотнул стражник и тронул мою ногу. — Эй, там, в плащ-палатке! Живы?