Выжечь огнем

– И с ней все будет в порядке, - сказал доктор Эмброуз Макуиртер, возвращаясь в комнату. На самом деле это была довольно большая комната, но с того места, где лежала Хонор, казалось, что в ней становится немного тесно.
– Мы все время следили за состоянием ребенка, поэтому уже знали, что с легкими у него все в порядке. Да, он прибывает на месяц раньше срока, но это только из-за пролонга. Во многих отношениях мы просто тянули время до вашего срока родов, на самом деле; ни он, ни вы не пострадали от падения, миледи; и благодаря обоим докторам Харрингтон, в госпитале Говарда Клинкскейлса лучшее отделение для новорожденных на планете. Так что, если он хочет появиться на свет на несколько недель раньше, меня это устраивает. Хотя, - он посмотрел на Хонор, и его грейсонский акцент показался немного более заметным, чем обычно, - это не одобряемый способ вызвать роды, миледи.

– Знаю! Я знаю! Но мы с Хэмишем не делаем ничего легкого...

Хонор замолчала, снова тяжело дыша, и Макуиртер проверил свой хронометр.

– Хорошо, - объявил он.
– Очевидно, этот молодой человек еще более нетерпелив, чем я ожидал. Понимаю, что на данный момент у нас довольно много врачей, но думаю, что нам с леди Харрингтон нужно немного места для работы. Так что, если бы вы все просто отошли назад? Нет, не ты, милорд.
– Он покачал головой, глядя на Хэмиша.
– Ты оставайся там, где ты есть, и держи за эту руку. И я не думаю, что есть большой смысл просить древесных котов уйти?

– Нет, - сказала ему Хонор, слегка задыхаясь.

– То, чего я ожидал.
– Макуиртер снова покачал головой и сделал прогоняющие жесты в сторону обитателей комнаты.
– В таком случае, лишние двуногие в том углу, - указал он, - и древесные коты на насестах вон там.

Он снова указал и подождал, пока семья Хонор - как двуногие, так и древесные коты - не подчинилась повелительному жесту, затем тепло улыбнулся своей пациентке.

– А теперь, миледи, я полагаю, нам с вами лучше приступить к работе. Хотя, - его глаза сверкнули на нее, - я ожидаю, что вы сочтете разделение труда, простите за выражение, немного несправедливым.

***

– Не слишком мелкий, милая, - сказала Эллисон несколько часов спустя. Хонор перенесли обратно в ее собственную кровать, и ее мать сидела рядом с ней, держа на руках своего нового внука и улыбаясь дочери.
– Совсем не слишком потрепанный. Хотя тебе явно нужно кое-что выяснить о том, как делать это старомодным способом. Падение с лестницы за шесть недель до назначенного срока обычно не одобряется.

– Нет? Правда?
– Сами роды были легкими. Во всяком случае, так сказали ей и Эмброуз Макуиртер, и ее родители. Странно, что "легкие роды" могли заставить ее чувствовать себя такой измученной. Конечно, подготовка к ним была совсем не легкой.
– Ты знаешь, я не думаю, что кто-нибудь когда-либо рассказывал мне эту часть. Спасибо тебе!

– Это то, для чего здесь мать, - сказала ей Эллисон, наклоняясь, чтобы запечатлеть нежный поцелуй на лбу Эндрю Иуды Уэсли Александера-Харрингтон, в то время как Нимиц тихонько рассмеялся с того места, где он лежал, вытянувшись вдоль резного изголовья кровати. Спящий ребенок не обратил на это никакого внимания, и губы Хонор слегка задрожали.

– У меня не туманятся глаза, - твердо сказала она себе.
– Я уверена, что это просто усталость от родов. Да, конечно, это так!

Измученная или нет, больная или нет, она никогда в жизни не испытывала более глубокой, непреходящей радости. Кроме...

– Я бы хотела, чтобы Эмили была здесь, - тихо сказала она. Она потянулась, положив одну руку на крошечную-крошечную грудь своего сына, впитывая его дремлющее сияние разума, чувствуя биение его сердца под своей ладонью.

– Я знаю, что ты хочешь.
– Голос Эллисон был таким же мягким.

– И я тоже так думаю. Но она действительно такая, ты же знаешь. Она здесь, в твоем сердце, и в моем, и в сердце Хэмиша. И в Эндрю тоже.
– Она моргнула своими затуманенными глазами.
– Если уж на то пошло, я уверена, что она наблюдала за вами обоими на протяжении всей этой беременности.

– Я надеюсь на это, - сказала Хонор.
– Я имею в виду, это тоже принадлежит ей.

– Да, это было так.
– Эллисон улыбнулась ей.
– А теперь, юная леди, я думаю, у тебя был достаточно напряженный день. Почему бы тебе не вздремнуть?

– Я так и сделаю, но есть одна вещь, которую мы все еще должны сделать.

– Хонор...

– Прости, мам.
– Губы Хонор изогнулись в усталой улыбке.
– Таков закон.

– Глупый, проклятый патриархальный, окаменелый, устаревший...!

– О, веди себя прилично!
– сказала Хонор.
– Имей в виду, я думаю, что ты права, но когда был написан закон, не было ни одной женщины-землевладельца. Я почти уверена, что могла бы уговорить Бенджамина продлить контракт, пока буду отдыхать, но я не собираюсь этого делать. Что не означает, что я не буду немного полагаться на него, чтобы добиться изменения закона на будущее.

Эллисон выглядела непокорной, но потом вздохнула.

– Хорошо. Хорошо! По крайней мере, у меня был шанс сначала доставить тебя сюда и устроить. Но ты послушай меня, Хонор. Тебе лучше изменить это до того, как появится мой следующий внук, иначе тебе лучше вести себя с беременностью так же, как ты вела себя с Раулем. Или, по крайней мере, не пугай меня так, как ты сделала в этот раз!

– Я буду работать над этим - над всем этим, - пообещала Хонор.
– Но сейчас...

Эллисон кивнула и поднялась со стула. Она передала спящего ребенка Хонор и увидела, что он устроился на сгибе ее правой руки, затем подошла к двери спальни и открыла ее.

– Хорошо, люди. Идите сюда!

Это было не самое любезное приглашение, которое Хонор когда-либо слышала, но, по крайней мере, ему подчинились с определенной готовностью, и Эллисон посторонилась, когда Альфред, Хэмиш, Бенджамин Мэйхью, Остин Клинкскейлс, преподобный Иеремия Салливан, Спенсер Хоук и Джефферсон Макклюр прошли мимо нее в просторную спальню. Саманта сидела верхом на плече Хэмиша, когда он подошел к ее кровати и взял ее за левую руку.

– Полагаю, что теперь мы все здесь, - сказала Хонор.

– Это что-то вроде шоу собак и пони, не так ли?
– сказал Протектор Грейсона.
– Ты знаешь, мы действительно могли бы подождать, чтобы сделать это завтра, Хонор. Или даже на следующий день.

Что-то подозрительно похожее на фырканье прозвучало со стороны Эллисон Харрингтон, но Хонор проигнорировала это.

– Нет, это важно, - сказала она и посмотрела на преподобного Салливана.
– Преподобный?

Салливан мгновение смотрел на нее, затем поднял правую руку.

– О Создатель и испытатель всех нас, взгляни сверху вниз на эту самую достойную дочь и будь с ней и с ее сыном как в этот день, так и во веки веков. Аминь.

– Спасибо.
– Глаза Хонор были мягкими. Возможно, она и не была формальным членом Церкви освобожденного человечества, но ее уважение к ней было глубоким. Она пристально смотрела на него еще мгновение, затем перевела взгляд на Клинкскейлса.

– Это мой сын, - сказала она, обращаясь ко всем, - Эндрю Иуда Уэсли Александер-Харрингтон. Плоть от плоти моей, кость от кости моей, наследник сердца и жизни, власти и титула. Я заявляю о нем перед всеми вами как о своих свидетелях и Божьих.