Выжившая

13

Когда Животное закончил, Лиза была слишком ошеломлена, чтобы что-либо сказать. Она почувствовала на себе взгляд Животного - взгляд голодного зверя, и сразу же задала первый вопрос, который пришел ей в голову. 

– Во скольких фильмах ты снялся с тех пор?

Животное пожал плечами. 

– Я не знаю... За последние пять лет, я бы сказал, восемнадцать или около того, а также множество экстремальных хардкорных фильмов.

Восемнадцать или около того снафф-фильмов. Восемнадцать или около того тел. Использованных и выброшенных, как мусор.

– Я все еще не понимаю, почему ты это делаешь, - сказала Лиза, история Животного пульсировала в ее мозгу.

– Ты рассказал мне, как попал в это, но... Я все еще не понимаю.

– Я делаю это, потому что мне это нравится, - сказал Животное, и простота его ответа пробрала ее до костей.
– Я получаю огромное удовольствие от причинения боли другим людям!

– Удовольствие...
– Лиза смотрела на него, пытаясь понять.
– Сексуальное удовольствие? Как это? Член? Это похоже на секс? Что это?

Животное пожал плечами. 

– У меня не было нормального секса уже пять лет. Что я здесь делаю...
– Он указал на распростертое окровавленное тело Дебби на кровати.
– Это самое невероятное удовольствие, которое я когда-либо испытывал. Это единственный способ, которым я могу это описать. Когда я... когда я надеваю маску и беру в руки нож, я чувствую себя богом. Я могу выбирать, жить им или умереть. Они пресмыкаются у моих ног, они молят меня о пощаде. Я полностью управляю ими. У меня есть власть над их жизнями... их смертью. Оно... подпитывает мою фантазию, а потом... я смогу приступить к работе над ними.
– Он выглядел таким спокойным, объясняя ей это.
– Затем, когда я режу их ножом... это похоже на экстаз. Чувствую, как лезвие разрезает их плоть, слышу, как они кричат, когда я режу их, вижу выражение их лиц, когда нож разрезает... это... это даже лучше, чем секс.

Звук шагов, возвращающихся со стороны хижины, прервал ее размышления, и Животное повернулся на звук шагов. Дыхание Лизы было неглубоким, мысли лихорадочно метались. Эл и Тим возвращались; она слышала, как они разговаривали. Потом они закончат то, что начали вчера, и тогда настанет ее очередь. Ее очередь на главную роль в Грайндхаусе смерти.

– Мы с Дебби - первые, - сказала Лиза, вопрос пришел сам собой.
– Мы первые люди, которые не являются наркоманами или бездомными. Верно?

Животное кивнул и встал во весь рост. 

– Да!

Мысли Лизы лихорадочно метались. Тим и Эл вошли в дом, и, когда они пересекли гостиную в спальню, Лизе в голову пришла идея; она была в отчаянии. 

– Послушай, - сказала она, глядя на Тима.
– Пожалуйста, отпусти меня. Если ты меня отпустишь, я найду тебе кого-нибудь, кто мог бы занять мое место.

Тим переглянулся с Элом и рассмеялся. 

– Кого ты обманываешь, леди?

– Пожалуйста, просто послушай меня! Прежде чем мы с Брэдом остановились на той стоянке для отдыха, мы остановились позавтракать в Северном Голливуде. Там была женщина, которой мы дали деньги. Ее только что выгнали из дома и... 

– Им не нужны бездомные цыпочки, - сказал Тим, нахмурившись.
– Я, кажется, сказал тебе это вчера? Вот почему я осматривал ту зону отдыха. Группа, для которой мы снимаем этот фильм, устала от одних и тех же цыпочек. Вот и все.

– Но это совсем другое!
– сказала Лиза, ее нервы были на пределе.
– Она всего несколько дней на улицах, и она великолепна! Она...

– Забудь об этом, - сказал Тим, прерывая ее взмахом руки.

– Мне плевать, даже если эта цыпочка супермодель. Я не...

– Но она прекрасна! Она... профессионал, и она умна. Она действительно хорошенькая, она не наркоманка и не проститутка, и она идеально подойдет!
– Лиза переводила взгляд с Животного на Тима и обратно.
– Пожалуйста... Я даже помогу вам найти ее. Я знаю, где она, и... 

Эл и Животное рассмеялись. Тим усмехнулся, качая головой. 

– Вы бунтарка, леди. Какого хрена я должен рисковать своей шеей, чтобы заполучить эту другую сучку? Я уже поймал тебя. Насколько я знаю, эта цыпочка, вероятно, просто еще одна шлюха, как и все остальные, или ее вообще не существует!

– Я заплачу тебе!
– Адреналин потек по ее венам, заставляя ее чувствовать головокружение. Она чувствовала, как рок тикает над ее жизнью и жизнью ее еще не родившегося ребенка.
– Я юрист и только что стала партнером в моей фирме. Я могу дать вам все, что вам платят эти ваши клиенты. Я могу немедленно дать вам деньги!

Эл выглядел заинтригованным. Он посмотрел на Тима. 

– Деньги решают все, Тим.

Тим нервно потер подбородок.

Эл повернулся к Лизе. 

– Ты можешь заплатить, да? Ты уверена?

– Да, - сказала Лиза, ее сердце бешено колотилось.
– Я могу не только заплатить, я могу найти женщину для тебя. Пожалуйста, просто возьми меня туда с собой, и я обещаю тебе, что...

– У тебя найдется девяносто тысяч наличными?
– Эл вопросительно взглянул на нее.
– У тебя есть такие деньги?

– Да!
– У них с Брэдом было около шестидесяти тысяч на их совместном сберегательном счете и еще около шестидесяти тысяч на их ИРА. Она была совершенно уверена, что сможет быстро обналичить свою ИРА, если придет в банк в нужное время. У нее также было обручальное кольцо - плюс еще пять штук.
– Я могу достать их, - сказала она, выпрямляясь.
– Наличные.

Все трое переглянулись, и, наблюдая за этим, Лиза поняла, что задела их за живое. Она была золотой жилой. За исключением Животного, единственной причиной, по которой они занимались этим, были деньги. Разве Тим не говорил ей об этом снова и снова по дороге после ее похищения?

– Я не знаю, - сказал Тим, качая головой.
– Я, конечно, не могу отказаться от дополнительных денег, но... Мне нужно доставить товар через три дня.

– Я могу помочь тебе забрать ее к концу дня, - сказала Лиза, уже отчаявшись.
– Если мы уедем сейчас, мы сможем быть в Лос-Анджелесе к двум или трем, и я смогу передать тебе деньги к четырем. Пожалуйста, я сделаю все это и... 

– И приведешь копов прямо к нам, - сердито сказал Тим.
– Ни за что, блядь.

– Н-нет, - сказала Лиза, ее голос надломился.
– Никакой полиции. Клянусь, я никому не скажу.

– А как насчет твоего мужа?
– сказал Эл с раздраженной гримасой на лице.
– Он позвонит в полицию, ты же знаешь, что они все равно вмешаются.

– Я ничего не скажу!
– Сказала она, умоляя.
– Пожалуйста... Я не знаю ваших имен, я не знаю, как вы выглядите, я никогда в жизни вас раньше не видела. Вы четверо чернокожих, но, возможно, вы были латиноамериканцами, или мексиканцами, или кем-то в этом роде. Я не знаю, было слишком темно, и я ничего не видела, и вы завязали мне глаза, и вырубили меня, и... пожалуйста, я ничего не скажу!