Выжившая

С минуту они смотрели друг на друга. Лиза не могла оторвать от него глаз; во рту у нее внезапно пересохло. Она не могла поверить в то, что видела.

Перед ней стоял высокий, стройный, симпатичный мужчина лет тридцати пяти. Он был одет в чистые выцветшие синие джинсы и зеленую рубашку поло. На его теле не было и следа бдсм-костюма. Без своего бондажного капюшона Животное мог бы сойти за молодого руководителя крупной корпорации или, может быть, адвоката в фирме, в которой она работала.

Черты его лица были угловатыми, челюсть сильной, скулы - острыми. У него были завораживающие зеленые глаза с озорным блеском, дополнявшие его мальчишескую улыбку. У него был прекрасный рот, обрамленный чувственными губами, чистыми, ровными, белыми зубами. Его волосы были черными и волнистыми, коротко и стильно подстриженными. Он выглядел как настоящий американский мальчик.

Они посмотрели друг на друга, и на мгновение Лиза была слишком ошеломлена, чтобы что-либо сказать. Это человек, которого они называют Животным. Это человек, который вчера чуть не убил Дебби. Это человек, который убьет меня сегодня или завтра в снафф-фильме.

У нее голова шла кругом; она не могла смириться с тем, как нормально он выглядел.

– Почему?
– Вопрос прозвучал внезапно, ее голос впервые за несколько дней показался ей сильным.

Животное моргнул; казалось, он был удивлен вопросом. Он, наверно, думал, что я буду умолять о пощаде,– подумала она.

– Почему... что?
– спросил он, его губы слегка изогнулись в усмешке.

– Зачем ты это делаешь?
– Она указала на комнату: окровавленный брезент, кровать с потертым матрасом, Дебби, лежащая в кровавом оцепенении.
– Зачем ты это делаешь? Снафф-фильмы... убиваешь людей...?

– Почему ты хочешь это знать?

Лиза посмотрела на него, встретившись с ним взглядом. 

– Раз уж ты собираешься убить меня, я думаю, что хотела бы знать причину, прежде чем ты это сделаешь.

На мгновение Лизе показалось, что Животное не собирается ей отвечать. Он молча посмотрел на нее. Затем он оглянулся в гостиную - звук шагов Тима затих - и сделал шаг в комнату. Впервые с тех пор, как она увидела его, Животное выглядел человеком - он был похож на парня, с которым она бы подружилась в офисе. 

– Ты действительно хочешь знать?

Лиза кивнула, стараясь не казаться слишком отчаявшейся. 

– Да, я хочу узнать.

Животное пожал плечами. 

– Думаю, это не повредит.
– Затем он вошел в комнату и начал рассказывать ей, как приобрел вкус причинять боль и мучить людей.

– Я работал в крупной международной консалтинговой фирме, - начал он.
– Именно благодаря моей работе там я познакомился с женщиной, с которой у меня завязались отношения. Она познакомила меня со всем этим. Даже тогда, глядя на нее, ты бы не догадалась, что она увлекается болезненными искусствами. Она выглядела так, словно была чирлидершей в старшей школе. Она была хорошенькой и невероятно сексуальной. На работе она была яркой личностью - живой, свободной, с ней было весело. Но она была проницательна. Когда дело касалось ее работы, она была настоящим профессионалом.

Все началось достаточно невинно. Мы стали любовниками. Мы хорошо проводили время, но я чувствовал, что она просто выполняла свои обязанности. Сначала я подумал, что, возможно, она не хотела эмоционально сближаться со мной, что она хотела меня трахнуть и бросить или что-то в этом роде. Но это было не так. Я хотел ее только для секса, понимаешь...
– Он начал расхаживать по комнате, сосредоточенно нахмурив брови, как будто пытался придумать способ выразить себя наиболее ясно.
– Я никогда не был особо дамским угодником. У меня всегда был комплекс неполноценности по отношению к женщинам. Я потерял девственность всего два года назад и очень торопился наверстать упущенное, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Лиза кивнула, принимая его признание, но с трудом веря, что такой красивый мужчина, как Животное, потерял девственность, когда ему было далеко за двадцать. Физически он был красавчиком. Но чем больше она наблюдала за ним, чем больше слушала его, тем больше у нее начинало складываться ощущение, что он был чем-то совершенно другим.

– В любом случае, - сказал он, останавливаясь, чтобы посмотреть на нее.
– Это было что-то сексуальное. Так было всегда. И чем больше мы этим занимались, тем больше она заводилась... требуя определенных вещей!

– Каких вещей?

– Все началось с укусов, - сказал он.
– Однажды ночью мы занимались сексом, и она умоляла меня укусить ее, пока мы трахались. Я был так увлечен этим, что сделал это, и ей это понравилось. Сначала я подумал, что причинил ей боль... мои зубы фактически разорвали кожу и пустили кровь, но она была в восторге. Она действительно кайфовала. Как будто та ночь была самым счастливым днем в ее жизни. И именно тогда я получил первый урок болезненных искусств.
– Он сделал шаг вперед, глядя на нее, как учитель на ученицу.
– Боль и удовольствие - две стороны одной медали. Толерантность к боли повышается во время сексуального возбуждения. Мозг вырабатывает эндорфины во время секса, чтобы компенсировать боль. Это заводит тебя под кайф. Это то же самое, что ты испытываешь, когда ешь перец чили. Это исходит из того же центра в мозге, откуда берутся боль и удовольствие, и именно это делает приятным для игроков S&M, когда их бьют, шлепают или что-то еще. Для них это не боль. Это доставляет мне удовольствие.
– Он улыбнулся.

Лиза почувствовала, как дрожь пробежала по ее телу вместе с легким уколом вины. Легкое рабство, в которое они играли с Брэдом - связывая друг друга, играя роль непослушной девочки и умоляя Брэда отшлепать ее, - ничто по сравнению с этим.

– Это был первый шаг к моему посвящению, - сказал Животное, все еще улыбаясь.
– Когда я впервые увидел ее обнаженное тело, я был потрясен. Кожа вдоль ее спины, туловища и груди была похожа на один большой сморщенный шрам. Это было так ужасно, что она выглядела как жертва ожога. Я думал, она попала в аварию. Когда я узнал, что они были нанесены ею самой или другими, я почувствовал... сочетание отвращения и влечения. И чем больше мы говорили об этом, чем больше она говорила мне, что ей действительно нравится страдать и подвергаться насилию, тем больше я понимал, что она говорит серьезно. И видя, что она была серьезна, что она была готова пройти через это, я завелся.

– Я не понимаю, - сказала Лиза, тщательно подбирая слова.
– Какое отношение добровольное участие в S&M имеет к тому, что ты делаешь со мной?

– Это во многом связано с этим, если ты будешь слушать.

– Я слушаю.

– Нет, это не так.
– Он угрожающе навис над ней в своих мокасинах от Гуччи и рубашке поло.

– Хорошо, - сказала она, переключая внимание.
– Хорошо, я слушаю.

– Ты такая же, как все они, - сказал Животное, глядя на нее с презрительной усмешкой.
– Все эти плаксивые, жалкие маленькие яппи-ублюдки, которые думают, что они модные и крутые, одеваясь в резину и кожу в подпольных фетиш-клубах по ночам, а днем становясь корпоративными крысами. Ты ни хрена не знаешь. Ты даже не представляешь, каково это - чувствовать власть над другим человеком.

– Тогда расскажи мне!
– сказала Лиза, стараясь, чтобы ее голос не звучал слишком требовательно.

Животное шагнул вперед, и сначала Лиза подумала, что он собирается ударить ее. Вместо этого он присел на корточки так, чтобы посмотреть ей в глаза. 

– Позволь мне рассказать тебе немного о моем прошлом. Возможно, я выгляжу для тебя как яппи, и, возможно, в каком-то смысле я им и являюсь. Я из нормальной семьи. Моя мать была домохозяйкой "мисс Сьюзи"; папа работал с девяти до пяти, как хороший парень, и каждый вечер приходил домой на домашний ужин. Мама и папа были подавленными говнюками, которые делали все возможное, чтобы подавить своих детей. Все, что я от них слышал, это то, что секс - это неправильно, что он предназначен только для продолжения рода. Услышав это, я встревожился, особенно когда увидел, что дома происходит прямо противоположное. Мой папа приходил домой пьяный после работы, ругался с моей мамой, и она била его, а потом я слышал, как они ругаются из-за этого. Эта чертова сука не стала бы бороться за моего отца, и это его злило, понимаешь? Затем в то же время они оба говорят мне, что секс - это неправильно, несмотря ни на что, даже если это между двумя людьми, которые любят друг друга.