Выживший. Чистилище

В общем, Леха и Серега - как звали сына майора РККА - быстро нашли общий язык, и еще не успели мы отъехать от Курской, как они принялись с воплями носиться по вагону. Самого же майора величали Степаном Федоровичем Кузнецовым, а его молчаливую супругу Вероникой. Сам он называл ее Никой. Семейство военного занимало две верхние полки в нашем закутке, и еще одну верхнюю в проходе напротив. Билеты они купили уже после нас, поскольку буквально днем майору позвонили и приказали выезжать уже сегодня, а не через три дня, как они планировали. Будучи джентльменом, я тут же предложил Нике поменяться местами, та было замялась, но в итоге благодаря моей настойчивости размен состоялся.

За окном мелькали уже деревянные дома окраины Москвы. Обладатель двух золотых галунов в красных петлицах распоясался, впрочем, портупею с кобурой держа возле себя, и выставил из чемодана на стол полулитровую бутыль с самодельной пробкой и чуть замутненным содержимым. Следом на столике появились съестные припасы в виде стандартного дорожного набора: жареная курица, десяток вареных яиц, огурцы и помидоры, похоже, позднего сбора, перья лука, соль и хлеб. Я было дернулся выставить с внутренним вздохом пару банок каши с тушенкой, но майор махнул рукой:

– Не надо, уберите, Василий Матвеевич, вам еще пригодится. Мы не последнее выставляем. Ник, крикни там парней, пусть присоединяются... Ну что, за знакомство?
– улыбаясь, предложил он.

В общем, до самых сумерек посидели хорошо, майорская жена тоже пригубила вполне неплохо самогона от какой-то тети Клавы. Пацаны, чуть перекусив, отправились слушать, как комсомольцы, отправившиеся на Украину с какой-то агитационной миссией, распевают песни под уже порядком расстроенную гитару.

– А вы, значит, в Судак путь держите?
– спросил майор, смачно хрумкая огурцом.

– Туда, к родне в гости. На работе отпуск дали, вот, решили в бархатный сезон к морю съездить.

– А жена что?

Я тяжело вздохнул, с грустью глядя в стол:

– Нет ее, в прошлом году схоронили.

– Извините...

– Да не стоит, жизнь - такая штука, что неприятности могут поджидать в любую минуту. Хотя случаются и приятные моменты. Вон - один из них, - с улыбкой кивнул я в сторону пробежавшего по коридору Лехи.

– Это да, дети - они всегда кстати, - тоже улыбнулся майор и тронул жену за руку.
– Мы вот с Никой еще одного ждем через полгодика. Она девчонку хочет, я не против. Пусть будет девчонка, Аней назовем, в честь моей бабушки.

Ника тоже улыбнулась, переглянувшись с мужем, и положив свою ладонь на его. Ну хоть кто-то счастлив в этом мире, если, конечно, не считать сиюминутной радости моего названого сына, носящегося с новым другом по вагону. И хорошо, что майор и его жена не знают о грядущей войне, на которой, вполне вероятно, этому вполне положительному человеку Степану Федоровичу Кузнецову придется сложить голову. Кто знает, вдруг и мне доведется с орудием в руках защищать честь Родины. И даже сложить голову на ратном поле. Все ж лучше, чем быть глупо расстрелянным на за что ни про что.

О себе я старался много не говорить, чтобы потом не запутаться. Сказал лишь, что работаю на чаеразвесочной фабрике, и вот решили в отпуск смотаться с сыном к родне в Крым. Кузнецов тоже не слишком распространялся о своей работе, его вообще больше интересовала международная обстановка.

– Вот в прошлом месяце мы заключили договор о ненападении с гоминьдановским Китаем, и даже отправляем военную помощь для борьбы с Японией. Не знаю, не знаю... Гоминьдановцы, они же против коммунистов выступают, выходит, наши противники. Конечно, наверху виднее, там знают, с кем и когда дружить, если так решили - значит, так выгодно СССР. А вы как считаете, Василий Матвеевич, правильно мы поступили?

– Я, Степан Федорович, линию партии не обсуждаю. А то такие сомнения могут нас завести совсем не туда, куда надо. Вы правильно сказали, там, - я показал глазами в потолок, - сидят не дураки. Опять же, Китай - своего рода прослойка между СССР и профашистской Японией, и эту прослойку поневоле придется поддерживать. Ни к чему нам враг у ворот.

– Это точно, с какой стороны ни глянь - окружены врагами. И каждый норовит устроить нам какую-нибудь пакость. Но нас голыми руками не возьмешь, сейчас Красная армия совсем не та, что была еще десять лет назад. У нас уже есть несколько танковых корпусов. Об этом писали и в газетах, - добавил майор, видимо, опасаясь, как бы я не подумал, что он выболтал засекреченную информацию.

Между тем Ника принялась сворачивать остатки еды в газету 'Красная звезда', причем с портретом Сталина на первой полосе.

– Ника, ты что делаешь?!!

Бедняга аж вздрогнула от возмущенного шепота мужа.

– Что случилось, Степан?

– Ты посмотри, куда мусор заворачиваешь!

– Ой, и правда, это же товарищ Сталин.

Оба испуганно посмотрели на меня, но я сделал вид, что глазею в окно, на проплывающие мимо сумеречные пейзажи. Наверное, думают, настучу я или нет, переживают. А скажу сейчас, что промолчу, не сдам - еще больше изволнуются. Мол, успокоил, а сам уже думает, как донос составить.

Я зевнул, прикрыв рот рукой. Насыщенным сегодня получился день, столько всяких событий.

– Наверное, спать уже нужно ложиться, - сказал майор.
– Поезд прибывает в Харьков рано утром, не проспать бы. Хотя вроде и предупредили проводника, но лучше не рисковать. Сережка! Хорош носиться, давай в туалет тебя отведу - и на боковую.

Отпрыск подчинился беспрекословно, причем Степан повел его справлять нужду, не забыв прихватить упряжь с кобурой, а по пути попросив комсомольцев заканчивать шуметь.

– И нам пора, Леха, а то, смотрю, уже глаза трешь. Сейчас тоже в туалет сходим, и ложимся спать.

– Да я не хочу!

– Вижу я, как не хочешь... Если и правда не спится - лежи и смотри в окно. Все равно уснешь.

– Ага, снизу неудобно смотреть. Пап, давай я на верхнюю полку лягу, там в окно хорошо глядеть.

– Ладно, забирайся, если так хочется, мне еще лучше.

В общем, понемногу вагон угомонился. Увидев, как свесилась вниз тонкая рука уснувшего Лешки, я повернулся на бок и моментально отрубился.

Проснулся в половине седьмого, когда поезд подъезжал к Харькову, и семья майора вовсю готовилась к высадке, пакуя чемоданы.

– А, проснулись, - улыбаясь, негромко сказал он.
– Извините, если мы тут пошумели.

– Да нет, все нормально, я всегда рано просыпаюсь, - тоже улыбнулся я, с легким стеснением натягивая штаны поверх купленых вчера трусов.

Тихо, чтобы не разбудить Леху, попрощались, пожелав друг другу удачи. Ну вот, вполне милые люди! Побольше бы таких. А на смену им тут же заселились новые постояльцы - немолодая чета и девушка в круглых очках. Девица сидела сама по себе, и вышла в Днепропетровске, а старики ехали навестить сына в Симферополе, который работал начальником цеха на консервном заводе 'Трудовой Октябрь'. То есть, получается, с нами до конечной.