Выживший. Чистилище

В общем, тетушка побожилась, что обязательно найдет время съездить в Москву, забрать сестер. Расспросила Лешку, на каком кладбище похоронили мать, оказалось, на ..., в одной могиле с отцом. Пообещала и ее могилку навестить, цветов положить.

– Сейчас накормлю вас с дороги, - суетилась Екатерина Васильевна, накрывая стол на тенистой веранде.
– Небось устали, пока ехали, не ближний свет... А моя-то Варька на колхозном рынке. Урожай нынче в саду хороший, и нам хватает на варенья-компоты, и продать остается, тем более сейчас у отпускников сезон, море теплое... Вы на море-то сходите, водичка как парное молоко, особенно вечером... А когда уезжать собираетесь?

– Думаю, завтра и поеду, чтобы вас сильно не обременять.

– Да чего уж, не обременяете вы меня, я только рада гостям. Билеты ведь еще не брали?

– На поезд? Пока нет, я же не знал, как тут дела сложатся. А теперь можно с чистой совестью и на вокзал в Симферополь отправляться.

– Ну, как хотите, воля ваша, - не без доли сожаления вздохнула Екатерина Васильевна.
– А я вам тогда покушать в дорогу соберу. У ведь меня и куры свои, и яички... Большую скотину не держу, под корову и свиней места нет, да и когда с ней управляться? Я ж в амбулатории посменно дежурю, сутки дежурю - две дома. Вот завтра как раз на смену. Удачно вы подъехали, как подгадали.

Где-то через час послышалось тарахтение, и возле калитки притормозил мотоцикл с коляской. За рулем сидел вихрастый парень, а из люльки с парой пустых корзин выбралась девушка в платье в горошек. Румяная дивчина, кровь с молоком.

– О, Варька приехала, вроде все распродала, - оживилась Екатерина Васильевна.
– А это жених ее, Митька Кусков, он ее на базар и отвозит, и привозит. А то как же ей с двумя корзинами, вот он и помогает... Варька, это Лешка приехал со своим отцом приемным. Василием кличут, знакомься.

– Здравствуйте!
– протянула мне руку Варя.

Рукопожатие ее было удивительно крепким для девушки. Ну да потаскай такие корзины, поневоле мышцы накачаешь.

– Беда случилась, Люда следом за мужем померла. Девчонки пока в детдоме, а Василий в командировку в Казахстан уезжает, вот привез к нам Лешку. Я говорю, пусть у нас остается, ты ж мало ил куда уедешь, а мне одной куковать не с руки. И девчонок хочу взять.

– Ой, горе-то какое, - по примеру матери прикусила кулачок девушка, и глаза ее предательски заблестели.
– Как же так... Бедненькие.

Поохали, посочувствовали, после чего Варя высказалась, что, мол, конечно же, пусть детишки с ее матерью живут, дом большой, места хватит. А потом добавила, что через пару часов за ней заедет Митя, и они поедут на море. Могут и Лешку взять.

– Так и Василия возьмите, а то человек завтра уедет, так и не искупается. Вась, ты же не против?

– А за любой кипеш, кроме голодовки, - отшутился я.
– А в море давно мечтал поплавать. Плавок, правда, нет, ну трусы вроде без дырок, - добавил я, вызвав общий смех.

В итоге, когда притарахтел мотоцикл, я уселся сзади Митяя, а Леха пристроился в коляске вместе с Варей.

– Л-300, завод 'Красный октябрь', - гордо похлопал по топливному бачку Митька, прежде чем усилием ноги завести мотоцикл.

А ничего так смотрится, винтажная модель. В будущем за такой байк можно приличную сумму в евро или долларах поиметь, тем более, если он на ходу. Эх, была бы возможность найти какой-нибудь коридор между двумя мирами! Да тут на одном антиквариате из прошлого озолотиться можно!

Мда, мечтать не вредно, а пока есть время расслабиться в теплых волнах Судакского залива. Впрочем, расслаблялся я недолго. Оказалось, что Лешка не умеет плавать, и мне пришлось преподать ему первый урок плавания, в надежде, что хотя бы держать на воде он научится. Парень, что хорошо, воды не боялся, и уже через час вполне сносно плыл у берега по-собачьи, счастливо отфыркиваясь солеными брызгами. Варя с женихом плавали неподалеку, занятые исключительно друг другом, и наше соседство их совсем не смущало.

Вечером нам постелили в дальней комнате, я пристроился на тахте, а Лешка на кровати, впервые за долгое время разнежившись на мягкой перине.

– Пап, может, не поедешь ни в какую командировку?
– шепотом спросил он, умоляюще глядя на меня.

– Не могу, Леха, - так же тихо ответил я.
– Если останусь - меня могут арестовать и отдать под суд за убийство человека. А так я смогу когда-нибудь приехать и навестить тебя.

– Ну ладно, - вздохнул пацан.
– Только обязательно приезжай.

На следующее утро я, уделив некоторое количество времени бритью и завтраку, сердечно попрощался с Лешкой, Екатериной Васильевной и Варей, закинул за плечо вещмешок и отправился вниз по улице, в сторону стоянки автобуса до Симферополя. Всем объявил, что возвращаюсь в Москву, но еще вчера начал продумывать планы отступления, и решил, что пока можно заныкаться в Одессе. Город шебутной, многонациональный, к тому же портовый, может, и повезет через контрабандистов или самому по себе оказаться на судне, уплывающем в загранку. Правда, денег осталось кот наплакал, дай Бог только до Одессы добраться. Ну, чай руки-ноги есть, да и голова на плечах присутствует, как-нибудь выкрутимся.

Тем более еды на первое время хватит: добрая Екатерина Ивановна снабдила меня фруктами, источавшим одуряющий запах кругом копченой колбасы, буханкой ноздреватого хлеба, банкой домашнего джема и парой банок консервированной баклажанной икры. Не той полужидкой массы цвета детской неожиданности, что продается обычно в магазинах, а самой настоящей, которую еще моя бабушка крутила.

А заодно решил избавиться от документов на имя Василия Яхонтова, мелко порвал удостоверение личности и превратил все это в пепел с помощью купленного в магазине коробка спичек. Пепел растер пальцами и пустил по ветру. До Судака по прежней легенде меня вполне могли выследить, поэтому вполне логично, что я пришло время начать жизнь с новой биографией. Как я понял, в это время в Союзе проживала масса народу, не имеющих вообще при себе никаких документов, почему бы и мне не прикинуться одним из таких?

Решил, что буду представляться Климом Петровичем Кузнецовым. Кузнецова - девичья фамилия матери, своего рода дань памяти родительнице. Так-то она еще жива, слава Богу, но получается, что на свете ее сейчас еще и нет. А ее отец родился на берегу Енисея, в селе Ярцево, пусть и я как бы оттуда приехал в поисках лучшей доли в Москву, а после уже отправился дальше по бескрайним просторам СССР. Например, по причине приставаний сожительницы, требовавшей алиментов на явно чужого ребенка. Кому охота будет искать в такой глуши концы моей биографии... Если, кончено, я не вляпаюсь во что-нибудь серьезное. Но уж постараюсь обойтись без подобного рода косяков.