Вызов смерти

Я позвонил Рокотову.

– Владимир Дмитриевич, нас следователь послал к Забродской, свидетельнице.... А здесь бандиты. Один в окно выпрыгнул. А второй здесь остался.

– Тот, кто выпрыгнул, скрылся?

– Да нет. Здесь пятый этаж. Наверное, йоги сломал. Кричит там внизу и матерится.

– А что со свидетельницей?

– Убили.

– Сволочи! "Скорую помощь" вызвали?

– Нет, собираюсь только.

– Скажи, чтобы привезли бланк протокола осмотра места происшествия, сказал мне Андрей.

– Товарищ полковник, здесь Говоров просит, чтобы привезли бланк протокола осмотра места происшествия.

– Говоров?!
– поразился Рокотов.
– Как он там оказался? Что это еще за самодеятельность?

– Да нет, все нормально, товарищ полковник. Он теперь у них работает.

– Где это "у них"?

– В прокуратуре у Краснова. Он это... Он говорит, что воспользовался вашим советом и восстановился на прежней работе. Его сюда Михаил Дмитриевич послал.

– С твоим другом не соскучишься. Это уж точно. А вообще-то я одобряю его решение. Поздравь его от меня.

Андрей сидел в кресле напротив мужчины и о чем-то с ним переговаривался.

– Значит, вы теперь в органах, Андрей Петрович?
– спросил мужчина. Поздравляю!

– Спасибо, Константин Прокопьевич! Вот решил, так сказать, помочь государству покончить с вами еще при жизни нынешнего поколения. Одобряете?

Мужчина весело рассмеялся.

– Шутник вы, Андрей Петрович! Большой шутник. Бороться с нами - сизифов труд. Государство - это мы. Если вы это не поймете, то плохо кончите.

– Нэ сутор супра крэпидам!
– многозначительно сказал Андрей, воздев палец.

– Что, простите?

– Это сказал не я, а древнегреческий художник Апеллес: "Пусть сапожник судит не выше сапога".

– Ах, как вы меня!
– добродушно рассмеялся Константин Прокопьевич.
– Но только я прав, и вы, дорогуша, сами в этом скоро убедитесь.

С улицы раздался свист. Я подошел к окну, глянул вниз. Там, на газоне, лежал бандит. Руки у него были заведены назад и стянуты наручниками. Над ним стоял Хлебников, начала, как обычно, собираться толпа зевак.

– Вызвали "скорую"? А то как бы он здесь не загнулся!
– прокричал майор.

– Вызвали. А что с ним?

– Открытый перелом голени. Большая кровопотеря.

– Так наложите жгут.

– И то верно. Найди мне там что-нибудь.

Я сходил на кухню, разыскал пару вафельных полотенец, деревянную лопатку. Привязал полотенца к лопатке и выбросил Хлебникову.

– Порядок!
– сказал он весело.
– Теперь не умрет.

В ответ раздался отборный мат бандита.

Я сел на подоконник и стал слушать, о чем говорят Андрей и странный задержанный.

– Кто вам приказал убить Забродскую? Олег?

Спокойное лицо бандита дрогнуло, но он быстро справился с нервами и с иронией спросил:

– О чем это вы, голубчик? О каком еще Олеге идет речь? Задание дал наш общий знакомый Бобров.

– Ну да, ну да. Я вам вот так взял и поверил.

– Это ваше дело, - пожал плечами Константин Прокопьевич.

– За что ее убили?

– Понятия не имею. Об этом вам лучше спросить самого Боброва. Мы же всего-навсего скромные исполнители.

– Что же вы так прибедняетесь, Константин Прокопьевич, - укоризненно покачал головой Говоров.

– То говорили, что представляете собой целое государство, а то опускаетесь до положения какой-то, простите, шестерки. Нехорошо! Несолидно!

– Что поделаешь, - развел руками Константин Прокопьевич, рассмеялся: Видно, рылом не вышел.

– Кто убил Шипилина?

– Не имею ни малейшего представления.

– Врете, Киндинов!

– Обижаете, Андрей Петрович! Слышал, что это сделал кто-то приезжий.

– Кто его нанимал?

– Вопрос также не по адресу.

– Кто и за что убил Вениамина Струмилина?

– Это сделал Николай Кочубеев, или, как вы его совершенно верно называете, Коля Дебил, по заданию все того же Боброва. За что? Он пострадал из-за своей жадности - служил сразу нескольким боссам. Такие люди всегда плохо кончают.

– Кто из вас ездил на Урал?

– Куда, простите?

– В город Челябинск. А конкретно - в женскую колонию усиленного режима.

– А что, любопытно знать, мы там потеряли?

– То есть и об этом вам ничего не известно?

– Ничегошеньки. Вы ведь видите, Андрей Петрович, я стараюсь быть предельно искренним.

В это время с улицы послышался звук мотора и скрип тормозов подъехавшей машины. Я обернулся. Это была "скорая помощь". Вслед за ней к подъезду подкатили и две черные "Волги".

Глава 7

Вместе со специалистами попробовал составить фоторобот Олега. Лицо смотрелось каким-то неживым, а потому мало похожим на реального человека. Но сколько ни бился, ничего ни прибавить, ни убавить не удалось. В конце концов отступился.

Вместе с Хлебниковым сходил в оружейку, получил "Макаров" и наплечную кобуру. Был радостно взволнован, что и понятно: когда дело касается оружия, мужики все или почти все ведут себя как дети. Успел пострелять в тире, заметно удивил инструктора, выбив 29 из 30.

– Спортсмен?
– спросил он меня.

– Нет. Охотник.

– Тогда понятно.

Вечером вновь собрались у Михаила Дмитриевича Краснова. Был здесь и наш шеф Рокотов. Увидев Владимира Дмитриевича, Краснов выскочил из-за стола и полез обниматься, приговаривая:

– Володя! Друг! Сколько лет, сколько зим! Рад! Очень рад! Что-то ты совсем стал забывать старых друзей, а?

– Работы, Михаил Дмитриевич, невпроворот. Зашиваюсь!
– оправдывался тот.

– А помнишь, как мы с Ивановым мафию шерстили, а?! Шум на всю Россию-матушку стоял. Помнишь?

– Ну как не помнить. Ведь он, можно сказать, мой "крестный". Если бы не Сергей Иванович, еще неизвестно, как бы у меня все сложилось.

– А кто такой Иванов?
– спросил я шепотом сидящего рядом Хлебникова.

– Был здесь следователь такой, - прошептал он в ответ.
– От Бога! Вот такой мужик! Сейчас в Москве работает.

Наконец Краснов сел за стол, застегнул верхнюю пуговицу на кителе, обвел присутствующих взглядом и хмуро сказал:

– Похвастать нам особенно нечем. Мы имеем еще один труп и показания Аникина и Киндинова, которые мало что знают.