Вызов смерти

– Какой наивный, какой доверчивый человек! Разве же сейчас можно верить обещаниям, да еще таких негодяев, как я? А с виду производил впечатление умного человека. О-хо-хо! А-ха-ха! Ничему-то их жизнь не учит. Н-да. И потом, у Гарюнова принцип - не оставлять свидетелей. Оттого он и дожил до почтенного возраста. Только поэтому.

За окнами уже была ночь. Рано стало темнеть. Это значит, что приближается осень. Гарюнов очень не любил это время года, особенно в последнее время. Осень вместе с ненастьем и слякотью несла ему остеохондроз, обострение язвы желудка и другие болячки, коими он обзавелся за долгие годы нервной и опасной работы. А еще осенью наваливались апатия и хандра, что при его профессии недопустимо.

Он вышел из квартиры, стал медленно спускаться по лестнице. Темную фигуру человека, шагнувшего из глубины тамбура, он заметил лишь в самый последний момент и не успел среагировать; сильный удар обрушился ему на голову и погасил сознание.

Глава 7

Дежурил по городу в ночь с 18 на 19 декабря 1996 года майор Игорь Матвеевич Случанко. Но он оказался в отпуске. Андрей позвонил ему домой. Жена ответила, что муж неделю назад уехал по путевке в санаторий "Белокуриха". Сплошное невезение. Попробовал дозвониться до "Белокурихи", но связь была ужасной. Да и о чем можно дотолковаться по телефону? Придется Добираться в санаторий самому. Доложил свои соображения Краснову.

– Надо ехать, - согласился тот.
– Кто знает, может быть, на этот раз нам повезет.

Говоров оформил командировку, купил билет на поезд и решил позвонить в Челябинск капитану внутренней службы Колдобиной.

– Андрюша, здравствуй!
– воскликнула Виктория, сразу узнав его по голосу.
– Рада тебя слышать. А я пробовала разыскать тебя в редакции, но там сказали, что ты уволился. Куда же ты пропал?

– Все возвращается на круги своя, Виктория. Вернулся и я.

– Что это значит?

– Вновь работаю в прокуратуре.

– И правильно сделал. Самая мужская работа. А ты легок на помине. Только что о тебе вспоминала.

– Приятно слышать. И в каком же виде предстал я в этих воспоминаниях?

– В разных.
– Колдобина загадочно рассмеялась.
– Ты к нам в командировку не собираешься?

– А что, есть основания?

– Есть. Хомова и Овчаренко признались в убийстве Грубициной. Прокуратурой возбуждено уголовное дело, ведется расследование.

– Ты молодец, Виктория! Что-то прояснилось?

– Они говорят, что убили за десять тысяч долларов, заказчик - парень лет двадцати пяти.

– Есть фоторобот?

– Да.

– Можешь направить его нам телефаксом?

– Постараюсь. Чего не сделаешь ради хорошего человека, верно? Куда послать?

– В прокуратуру области на имя следователя по особо важным делам Краснова.

– Отправлю сегодня же.

Перед поездкой в "Белокуриху" Андрей решил попроведать Романа Шилова. Не обнаружив его в палате, страшно удивился. Соседи по палате сказали, что тот начал ходить и, вероятно, сейчас во дворе. Действительно, друга Говоров увидел на скамейке вместе с женой Тамарой. Они настолько были увлечены разговором, что не заметили Андрея.

– Все воркуете, голубки!

От неожиданности Тамара вздрогнула, а Роман расплылся в улыбке.

– Андрюша!
– воскликнул радостно, вставая.
– А я видишь вот... Того, этого...
– Не найдя слов, притопнул поочередно ногами.
– Каково?!

– Рад за тебя. Рома. Только ты поосторожнее топочи ножищами. А то проломишь земную твердь. Хватит нам и природных катаклизмов. А вообще, ты порядочный свинтус! Такую потрясающую новость я узнаю от чужих людей.

– Так я тебе звонил, но тебя не было дома.

– Привет, Тома.
– Говоров наклонился и поцеловал Шилову в щеку.
– Все расцветаешь? Не боишься за мужа? Смотри, как он копытами бьет. Как молодой рысак. Ускачет к какой-нибудь медсестре.

– Трепач!
– добродушно рассмеялся Роман.

– А я, уходя, буду его приковывать к кровати наручниками, - ответила Тамара серьезно.

– Вот это ты правильно решила. Одобряю. А то ведь за ним не уследишь.

– Надо же, спелись!
– удивился Шилов.
– Знаешь что, Андрюша, чья бы корова мычала, а твоя бы молчала. Нашелся, тоже мне, этот... Как его... Поборник нравственности.

– Тома, тебе не кажется, что он сегодня что-то разговорился?

– Ранение пошло ему на пользуй-поддержала Андрея Тамара.

– Точно! Спелись!
– рассмеялся Роман. Говоров протянул другу пакет с яблоками.

– Держи. Жуй железо, пока жуется.

Шилов взял пакет, положил рядом на скамейку, слегка подвинулся.

– Садись, Андрюша, рассказывай, как дела. Андрей кратко поведал о последних событиях.

– Значит, ты все же нашел этого Алика? Молодец!
– похвалил Роман.

– А что толку? Доказательств у нас на него ноль целых и ноль десятых.

– Так ты полагаешь, что он и сержанта?

– Уверен.
– Говоров встал.
– Давай прощаться, Рома. Мне пора. На пару дней еду в санаторий "Белокуриха".

– А что ты забыл там?

– Хочу немного подлечить нервы. А то от общения с тобой они сильно расшалились.

– Нет, все-таки я тебе когда-нибудь намылю шею. Дождешься, - серьезно пообещал Шилов.

– Как говаривал еще великий Аристотель: "Амикус Плято, сэдмагис амика вэритас!" (Платон мне друг, но истина дороже). Запомни, Рома, сам, передай детям и детям детей своих, что сила - самый недостойный аргумент в споре интеллигентов.

– Хорошо, - кивнул Шилов.
– А взбучку я тебе все же обещаю.

– Эх, Рома, Рома! Дремучий ты человек, и принципы у тебя дремучие. Это факт, не требующий доказательств. Будь здоров, дитя тайги! Поправляйся.

В Бийск Говоров прибыл ранним утром. Накрапывал нудный дождь. Дул сильный холодный ветер. На привокзальной площади стоял старенький "пазик" с табличкой "Санаторий "Белокуриха". Андрей пристроился на заднем сиденье. За два часа автобус основательно ухайдокал пассажиров. То дергался, как припадочный, угрожая развалиться на полдороге, то останавливался, остывая.

Случанко он нашел в своем номере в компании довольно миловидной блондинки лет тридцати пяти. Они сидели за столом и пили кофе. Хозяин, жгучий брюнет довольно приятной наружности, встретил гостя радушной улыбкой. Но стоило тому представиться, улыбка приказала долго жить, лицо разом стало потерянным и несчастным, а черные глазки забегали туда-сюда, туда-сюда, будто у кота на старинных ходиках, символизировавших когда-то семейный уют и благополучие. Он вскочил, схватил руку Говорова и принялся ее трясти, приговаривая: