Вызов смерти

– Гм. Логично. Очень логично, - был вынужден согласиться Говоров.

Он спустился во двор, сел на скамейку около подъезда, закурил и стал ждать Надежду Осипову. Интуитивно он чувствовал, что смерть сержанта не была случайной. Добрецов избавился от свидетеля? Да, но почему тогда он не сделал этого сразу, а ждал более полугода? Нет, это на него не похоже. Значит, Осипов стал для него опасен позже. Возможно, он подслушал разговор между Трубициной и Добрецовым и попытался из этого извлечь выгоду - начал шантажировать? Вполне возможно. Как бы там ни было, с его смертью рвалась последняя ниточка, ведущая к одному из главных руководителей мафии, если не главному. Каким же образом к нему подобраться? И сколько это еще будет стоить человеческих жизней? Здесь задумаешься. Циркулюс вициозус (порочный круг). Вот именно. И нет никакой возможности его разорвать.

Где-то через полчасика Андрей увидел шедшую к подъезду полную женщину лет тридцати пяти с преждевременно увядшим некрасивым лицом. Он встал и шагнул навстречу.

– Добрый день! Надежда Петровна?

– Да. А в чем дело?
– обеспокоилась Осипова и стала оглядываться по сторонам, будто искала защиты.

– Да вы не волнуйтесь. Я из прокуратуры.
– Говоров достал удостоверение, протянул ей.
– Вот, пожалуйста.

Она сразу же успокоилась, взяла удостоверение, взглянула и тут же вернула.

– Слушаю, Андрей Петрович. Что вас интересует?

– Мне хотелось бы поподробнее узнать о причине смерти вашего мужа.

Она внимательно и строго взглянула на него.

– Почему это вас заинтересовала его смерть? Ведь уже год прошел.

– Появились определенные обстоятельства, - уклончиво ответил Говоров.

– Обстоятельства?!
– явно деланно удивилась она.
– А почему же вы прежде меня и слушать не хотели, говорили, что я все выдумываю?

– Я этого не знал.

– Ну, не вы конкретно, а ваше начальство. Какая разница.

– И что же вы говорили раньше?

– Я утверждала и сейчас уверена - он не мог утонуть без посторонней помощи.

– Надежда Петровна, давайте присядем, - он указал рукой на скамейку, и вы все мне подробно расскажете. Хорошо?

– Ой, что же это я, - спохватилась она.
– Извините, Андрей Петрович! Пойдемте в квартиру, там и поговорим.

Их встретила дочка Осиновой, девочка лет двенадцати - тринадцати, такая же серьезная и строгая, как мать, но совсем на нее не похожая. Курносый нос, большие дерзкие глаза говорили о независимости.

– Здравствуй, подруга!
– приветствовал ее Говоров.
– А меня зовут Андреем Петровичем.

– Здравствуйте! Оксана. Это вы приходили?
– проговорила она, продолжая пристально его рассматривать.

С годами из нее получится неплохой следователь.

Точно.

– Я. А что, не похож?

Она молча пожала плечами и ушла.

– Оксана у меня не по годам серьезная, - с улыбкой объяснила Осипова, провожая дочь любовным взглядом.
– К ней надо привыкнуть. Проходите, Андрей Петрович.

В квартире был идеальный порядок. Поэтому Говоров снял туфли, прошел в комнату и сел на диван. Достал из "дипломата" бланк протокола допроса свидетеля, положил на журнальный столик. Увидев его приготовления, Надежда Петровна спросила:

– Это так серьезно?

– Пока еще трудно сказать что-то определенно. Но по одной из версий мы допускаем, что вашего мужа могли убить, как неугодного свидетеля.

– И об этом вспомнили лишь сейчас?

– Эта версия появилась у нас совсем недавно, в связи с расследованием другого дела. Надежда Петровна, вспомните, пожалуйста, в декабре девяносто шестого, примерно за десять дней до Нового года, муж, вернувшись с дежурства, рассказывал вам что-то необычное?

Осипова надолго задумалась, вспоминая. Затем с виноватым видом развела руками.

– Нет, ничего такого не приходит на память. Вообще-то он много чего рассказывал. Разве все упомнишь.

– А не говорил ли он про девушку-наркоманку, убившую своего любовника?

– Да, да!
– обрадованно воскликнула она.
– Конечно же! Как я могла это забыть. Рассказывал, что ее привезли ночью совершенно бесчувственную. Он еще не хотел ее помещать в камеру, требовал врача. Но его успокоили, сказали, что она наркоманка и скоро придет в себя. Действительно, так и случилось. А рано утром мужу позвонил кто-то из начальства и сказал, чтобы он обеспечил встречу какого-то журналиста с этой девушкой.

– Ваш муж не слышал, о чем они беседовали?

Осипова покраснела, потупилась.

– Не помню.

Говоров понял: ей стыдно признаться, что муж подслушивал чужой разговор. Но она определенно что-то знает. От волнения у него даже вспотели ладони. Он должен, обязан вытянуть из нее показания. И он решил раскрыть перед ней все карты.

– Надежда Петровна, у нас есть все основания считать, что с девушкой в то утро разговаривал убийца вашего мужа. Он же отправил на тот свет своего знакомого Погожева, а осудили за это ту девушку. Когда же она, отбывая наказание, поняла, что ее просто грубо подставили, то написала мне письмо и попросила к ней приехать, я не успел, он организовал и ее убийство. Теперь вы понимаете, что это за человек и как важно его остановить? А без вашей помощи сделать это будет крайне трудно.

Осипова долго молчала, колеблясь и не решаясь начать. Наконец глухо проговорила:

– Хорошо. Я скажу. Муж слышал, как тот журналист долго убеждал девушку не вмешивать его в это дело и не называть его имени.

– И это все?

– Да. Разве что... Когда посетитель уходил, то предложил мужу миллион рублей. А вскоре после этого случая Слава стал его разыскивать, при мне звонил в редакции газет, журналов, интересовался, есть ли у них высокий, под два метра, журналист, описывал его внешность.

– Нашел?

– Не знаю. Но теперь думаю, что да, нашел. Где-то за неделю до своей смерти он пришел домой очень веселый, возбужденный, выложил на стол пять миллионов и сказал: "Теперь, Надюха, заживем!" Я спросила: "Что это за деньги?" А он ответил: "Развязал денежный мешок". Я не придала тогда значения его словам, думала, что ему вернули задолженность по заработной плате. Теперь-то понимаю, что за "мешок" он развязал. Господи! Ну зачем это ему было нужно? Ведь нормально жили. Не бедствовали, как другие. Нет, большего захотелось.
– И она тихо заплакала.

Говоров подождал, пока она успокоится, спросил:

– Надежда Петровна, ваш муж называл фамилию того начальника, что дал ему указание допустить журналиста к заключенной?

– Нет, не называл... А впрочем, не помню.

– Может, говорил, где он работает?

– Муж сказал, что позвонили из управления.

– А кто конкретно звонил, не сказал?

– Нет.

– Расскажите об обстоятельствах его гибели.

– Отец мой обезножил и подарил нам свои "Жигули". Хоть и старенький автомобильчик, но бегал исправно. Поэтому летом мы всегда пытались вырваться за город. Эту субботу взяли девочек и поехали на Обское море. День был теплым и солнечным. Поехали на "Солдатский пляж". Это недалеко от шлюзов. Там и вода чище, и людей немного. Позагорали, решили перекусить. Я занялась обедом, а Слава пошел окунуться. Ушел и с концами.