Взгляд с обочины 1. Митрим

Он обогнул очередную скалу, касаясь её кончиками пальцев, чтобы не потерять в метели, и остановился. Что-то было не так, и Тьелкормо понадобилось несколько мгновений, чтобы сообразить, что именно. Вдруг стало тихо. Колючие снежинки не лезли в глаза, шум ветра стих. Не пропал, как пропадает шум реки, когда переваливаешь от неё через гребень, а отдалился, как будто охотник зашёл в шатёр, оставив ветер снаружи.

Тьелкормо заозирался, пытаясь понять, в чем дело, и не видя никаких достаточных укрытий вокруг. И вздрогнул, услышав позади радушное приветствие:

– Алассэ, принц.

Тьелкормо крутанулся на пятках, оборачиваясь, и удивлённо уставился на закутанную в серый плащ фигуру. Незнакомец стоял совсем рядом, как будто всё это время шёл за ним след в след. По крайней мере, новых отпечатков на снегу не было.

Не получив ответа, незнакомец снова заговорил сам. Его лицо скрывал капюшон, но в голосе слышалась усмешка:

– Ну что ж, я и не ожидал особо тёплой встречи.

– Как ты здесь оказался?

– Неужели ты всерьёз думал, что вы можете разгуливать здесь незамеченными? – с той же усмешкой продолжил незнакомец.
– Самомнение, достойное сыновей Феанаро.

Снежинки на лбу и волосах таяли, стекая по щекам, и Тьелкормо вытер их рукой, но это помогло несильно: руки были такими же мокрыми.

– Кто ты?
– спросил он, наконец.

– Это неважно. – Незнакомец говорил как будто даже лениво, словно считал ниже своего достоинства знакомиться с каким-то там принцем первого дома. Но возмутиться Тьелкормо не успел.

– Гораздо важней, - продолжил его собеседник, - чтобы ты запомнил то, что я скажу. Вам не следовало приходить в Эндорэ и тем более – в Железные горы. Но ещё не поздно одуматься. На ваше счастье, Мелькор пока не хочет вашей смерти, и даже отпустит вашего брата, если вы вернётесь в Аман или хотя бы уйдёте к югу – земли там достаточно. Но если вы откажетесь, то в следующий раз не отделаетесь простым предупреждением.

Тьелкормо, сначала удивлённо слушавший, под конец этой речи уже с трудом сдерживался. Шагнул вперёд, сжимая кулаки.

– Убирайся к своему хозяину! И передай, что мы уйдём только после того, как отомстим и вернём себе камни! Сколько раз нужно это повторить, чтобы до него дошло?

– Конечно, от тебя глупо ждать разумного поведения. Но твой старший брат, возможно, больше дорожит вашими жизнями. Передай ему это предложение. – Он поднял руку, но замер ещё на мгновение. – И кстати, просто совет: не пытайтесь больше взобраться на Тангородрим. Ничего хорошего из этого не выйдет.

Ответить Тьелкормо не успел: незнакомец щёлкнул пальцами, и в лицо внезапно ударил порыв ветра, заставив зажмуриться. А когда он проморгался, вокруг снова ничего не было видно за мельтешащим белым маревом.

***

Проверку восьмого участка Тьелпэ отложил на следующий день, после смены. Тинтаэле опять увязался следом.

С утра валил крупный мокрый снег, на земле таял почти мгновенно, а на ветках ещё лежал, и сквозь него влажно блестели еловые лапы – и листья берёзок, почти все ещё даже зелёные, а не жёлтые.

Кратчайшая дорога до места, как выяснилось, проходила как раз через полянку, где они оставили тогда лошадей и столкнулись с орками. Тьелпэ как-то забыл про это за делами и последними событиями, и теперь резко остановился от неожиданности под знакомым деревом.

Трупов здесь уже не было, но вспомнилось всё очень живо. Столько крови, в первый момент он испугался, что отцу и вовсе отрубили ногу. Мокрый хруст проломившегося черепа. Прилипшие к молотку волосы. Наверное, так и валяется где-то здесь…

– А зачем мы сюда пришли? Тут что-то есть? – спросил Тинтаэле, чуть не врезавшийся в него.

– Мы ещё не пришли.
– Тьелпэ пошёл дальше, не глядя по сторонам.
– Надо уточнить размер того массива, – показал рукой на нужный скальный выход.

Второй раз он остановился уже на месте. Огляделся, сложил сумку на знакомый плоский валун. Валуны он тоже прекрасно помнил. Гораздо лучше, чем границы массива.

Вот здесь он стоял, когда услышал, что Хуан лает. А с этого валуна увидел, что он прибежал, и что лошади нервничают.

Он вообще успел тогда закончить оценку?..

В этот раз никто не мешал, даже Тинтаэле задал всего пару вопросов в самом начале и больше не лез под руку. (После первых вопросов Тинто пришёл к выводу, что чтобы было понятно всё, Тьелперинкваро нужно подробно комментировать вслух каждое своё действие, но вряд ли удастся его на это уговорить.)

Пару часов спустя Тьелпэ отметил на карте окончательные результаты и задумчиво погрыз карандаш. Рингвайрэ оказался прав, этот участок лучше четвёртого. Придётся сходить обрадовать.

Позади раздался душераздирающий зевок. Тьелпэ обернулся – на валуне, куда он положил сумку, сидел Тинтаэле и смущённо моргал.

– Пойдём домой, - кивнул ему Тьелпэ, свернув карту.

По дороге он мрачно думал, что правильно отец с ним не разговаривает. Перед всем карьером опозорился, с Рингвайрэ поругался, восьмой участок не перепроверил, хотя ясно же было, что надо…

Чтобы отвлечься от приятных мыслей, он снова попробовал связаться с близнецами: не поговорить, просто проверить, как они. Оказалось плохо. Питьо был без сознания, а Тэльво – почти в панике.

Пришлось отгонять теперь уже эти приятные мысли.

Так что когда запахло ужином и впереди показался навес и костры, Тьелпэ невольно ускорил шаг. Подошли они всё равно в числе последних: одна смена уже заканчивала ужинать, а другая только начала просыпаться к завтраку, - так что ждать порции пришлось недолго.

Тинтаэле ужинать сел рядом, но тихо, не мешая молчать. А доев, достал из сумки узелок, развязал и расселил на земле, открывая сушёные фрукты, орешки в меду и прочие вкусности.

Тьелпэ заметил краем глаза, продолжая думать о своём. Пока тряпочку не подвинули приглашающе в его сторону:

– Вот, возьми.

Тьелпэ покосился без особого энтузиазма, но вежливо кивнул – “Спасибо” - и взял орешек, прежде чем вернуться к своим мыслям.

Которые потекли немного в другом направлении. И через пару минут он снова покосился на Тинтаэле. Тот заметил и посмотрел в ответ вопросительно:

– Да, лорд?

– При тебе у костров разговаривать не прекращают же?

– Прекращают разговаривать? При мне? Нет, - немного растеряно.
– А почему ты спрашиваешь?