Взгляд с обочины 1. Митрим

Тьелпэ глянул удивлённо. На мгновение подумал сказать, что уже начал, но просто кивнул.

Куруфинвэ кивнул в ответ и пошёл к лошадям. Обернулся, когда Тьелпэ шагнул следом.

– Что-то ещё?

– Ты не говорил с Тэльво?

– Нет, не говорил. Он сейчас вообще не в состоянии общаться.

– Где они сейчас? Они правда поехали в Ангамандо? Почему Питьо без сознания?

Куруфинвэ остановился, почесал щёку у носа.

– Нет, они поехали к Тангородриму. – Помолчал.
– Тьелпэ, я сам ни с кем из них не общался. А пересказывать неточную информацию с чужих слов я не хочу. Судя по всему, у них там проблемы, но Тьелкормо делает всё, что может. И давай не будем им мешать, раз помочь не можем.

Тьелпэ кивнул.

– Хорошо.

Он бы и ждал, может, пока новости сами до него дойдут, пока кто-то из старших вспомнит про него и сообщит. Но этот план как-то не очень срабатывал. Хотя мешать действительно не стоит.

Куруфинвэ тоже кивнул и пошёл дальше.

Обратно Тьелпэ шёл почти весело. Из разговора он вынес, главным образом, что отец разочаровался в нём не так сильно, как он боялся. Подчиняться Рингвайрэ всё равно обидно, конечно. Но дышать стало полегче.

Ещё бы про близнецов были новости…

Недалеко от навеса маячил Тинтаэле, ожидая, чем всё кончится. И Рингвайрэ по-прежнему стоял возле стола с картами, прикидывая, откуда перебрасывать рабочих на восьмой участок.

Тьелпэ приостановился на мгновение – и повернул туда.

Рингвайрэ обернулся.

– Ты что-то хотел? – спокойно спросил, без раздражения.

Тьелпэ кивнул, остановившись.

– Да. По поводу нашего спора - я хотел извиниться.
– Чуть помедлил, подбирая слова.
– Не потому, что ты оказался прав; в любом случае. Я держался глупо и грубо, и я приношу свои извинения.

Он немного наклонил голову и повернулся уходить. Ответ его мало интересовал. И так ясно, что Рингвайрэ вряд ли разделяет его взгляды на допустимое поведение.

– Тьелперинкваро, - тот окликнул.
– Ты снова осматривал этот участок?

Тьелпэ обернулся, остановившись.

– Да. Вчера.

– Почему?

Пожал плечами.

– Ты не стал бы настаивать, если бы не был уверен. А я не успел хорошо осмотреть в прошлый раз.

Рингвайрэ кивнул:

– Спасибо. Без твоего слова Куруфинвэ не поверил бы.

Тьелпэ вежливо кивнул и пошёл к Тинтаэле. Верный отца ему по-прежнему не нравился.

А вот он верного неожиданно заинтересовал. Конечно, до деда или отца ему далеко, но какие-то фамильные черты вдруг стали проявляться. До сих пор Рингвайрэ думал, что ни стоять на своём, ни злиться мальчик просто не умеет. Оказывается, умеет, только редко делает. И потом извиняется.

***

Тинто посмотрел вопросительно, когда Тьелперинкваро вернулся, но тот пошёл обратно к карьеру, ничего не говоря. До места они молчали, и там тоже, пока Тинто сомневался. О чём они говорили? Что-то изменилось? Через несколько минут он не выдержал, отложил инструменты и обернулся:

– Я ему всё рассказал.

Тьелпэ кивнул, не оборачиваясь.

– Я понял.

Провёл ладонью по каменной грани, посмотрел оценивающе. Зачем-то потрогал пальцами щербинку.

– И он сказал, что всё знает.

– Конечно, знает, - Тьелперинкваро покосился как будто даже недовольно.

Всё-таки они знали. И что? Если над ним собирались посмеяться, сейчас самое время. Тинто ещё подождал, но лорд снова подобрал зубило, примерился, аккуратно поставил его почти у самой грани, и несильно ударил молотком. От грани с сухим щелчком отлетел небольшой осколок и глухо звякнул о камни под ногами.

– Но… Но почему тогда? – Тинто окончательно растерялся.
– Ошибся я, все это знают. Почему тогда наказывают тебя?

– Потому что я тоже ошибся.
– Тьелперинкваро развернулся к нему, отрываясь всё-таки от работы и опуская инструмент.
– Не надо было тебя пускать на тот участок. А если пустили, то проследить, чтобы кто-то всегда смотрел, что ты делаешь.

Тинто подышал шумно, вытер нос рукавом.

– Он же твой отец… Почему он тебя - так?

– Как?
– Тьелперинкваро посмотрел неприязненно. С таким добрым прищуром, что Тинто осёкся и замолчал, вдруг очень ясно увидев фамильное сходство.

– Прости, лорд.

Хотя мнения не поменял.

Тьелперинкваро посмотрел ещё немного. Сказал сухо:

– Не лезь не в своё дело. – И добавил, отворачиваясь снова к камню.
– Ты и своё ещё толком не знаешь.

Тинто тоже огрызнулся:

– Научили бы – знал бы.

– Научу, - буркнул Тьелперинкваро, не глядя на него.

Тинто удивлённо покосился – и взялся за молоток, не дождавшись продолжения. Но через несколько минут Тьелперинкваро сам к нему обратился, закончив ровнять очередную грань.

– Ты там-то понял, что произошло? Почему тот блок пошёл не туда?

– Потому что я лишнюю дырку сделал, - обиженно.

Тьелперинкваро хмыкнул. Всё-таки дурак.

– Да нет. Почему нельзя было делать лишнюю дырку.

– Наверное, потому что камень упадёт не туда?
– с вызвом (Сам дурак!) спросил Тинто.

Тьелперинкваро отвернулся обратно. Разговаривать он передумал, так что следующие полчаса они работали молча. А когда Тинто закончил, наконец, со своим блоком, Тьелперинкваро указал ему на новый, без отметок, и сказал начинать. А сам смотрел, скептически хмурясь, и указывал на ошибки. Много ошибок.

Тинто послушно ошибался – куда деваться. Это развлечение ему совершенно не нравилось, до скрипа зубов на пятое “не так” за две минуты. Но он молчал. Только кивал и старался запоминать замечания и делать лучше. Потому что ошибаться пять раз за две минуты было обидно. Даже если за ошибки тебя не ругают, просто объясняют одно и то же, раз за разом, одинаково спокойным тоном.

На другие темы Тьелпэ вообще ничего не говорил. Он предпочёл бы работать сам, а не объяснять целый день элементарные вещи. И с каждым объяснением всё отчётливей понимать, что только слепой мог поручить такому вот Тинтаэле хоть сколько-то серьёзное задание. Ингасиндо слепым не был.

От всего этого настроение у Тьелпэ опять всё больше портилось, так что вечер настал нескоро. Когда он устал достаточно, чтобы упасть и уснуть, ни о чём не думая.

Тинтаэле опять пошёл его провожать. Он давно уже был готов упасть и уснуть, только упрямство не давало признаться. Но возле шатра он всё-таки сказал:

– Лорд, я могу пойти учиться к другим мастерам, если тебе очень неприятно меня видеть.

– Дело не в тебе, - сказал Тьелпэ, помолчав.
– И ты не можешь пойти учиться к другим мастерам. Мне отец сказал тебя научить.