Взлёт и падение. Книга вторая. Падение

– Ну, это долгая история с закупкой и доставкой, – отмахнулся начальник АТБ.

Он не хотел говорить, что на этом типе самолёта не было инженеров с английским языком, а тех, которые им владели, он давно уже переучил на другие типы. Об этом не знал даже бывший генеральный директор Дунаев. Да, впрочем, это было в пределах его – начальника АТБ – компетенции. Ну и потом на какой, извините, хрен нам лететь куда-то на траверз Мадагаскара и работать там годами? И зарабатывать там непредвиденные проблемы. А вдруг или что – как говорят в Одессе – вот тебе и пожалуйста! Когда на Ту-154 можно просто без особого труда выполнять теперь уже накатанные ежедневные международные чартерные рейсы, с которыми намного меньше проблем?

А чего ж, утром улетел – вечером уже дома. И привезут тебе лётчики всё, что закажешь. Ту же микроволновую печь. У нас за неё три шкуры сдерут, а в Эмиратах она в двадцать! раз дешевле стоит.

А в Иране вон унитазы копейки стоят. У нас же хороший унитаз тянет на целую зарплату. Тьфу, чёрт, да что это за страна! Что же в ней есть, кроме нефти, о которой теперь весь мир верещит? А что от неё толку? Вот и приходиться заниматься коммерцией. А куда же деваться? Кстати таможенники и пограничники об этом знают и сами заказывают. Так что тут проблем с доставкой нет. Начальникам всегда привезут.

Так думал новый, как и командир первого лётного отряда со странной и непонятной фамилией Путихин, начальник авиационно-технической службы. Они уже несколько раз встречались за рабочим столом, и нашли общие точки соприкосновения.

– То есть вы хотите сказать, что работа в Мозамбике наших самолётов будет невыгодна? – прямо спросил Галимов. – Обоснуйте? Вот же говорит командир отряда, что другие компании там летают и не обижаются.

– И не первый год летают, – кивнул Трутман.

– Ну, тут ещё всё надо просчитать, – почесался начальник АТБ.

– Так, ясно, – вздохнул Галимов. – А вы мне, помнится, докладывали, что всё просчитано. Ну – и?

– А ничего не просчитано, – не выдержал Трутман. – Мне никто не может дать точных данных по работе в Мозамбике. Никто! Хотя вот он – договор и в нём всё прописано. Неужели, трудно рассчитать, хотя бы теоретически затраты и прибыли? Да я это сам за вечер рассчитаю. А у нас целый отдел, извините, сопли жуёт. Да и АТБ, – он взглянул на начальника авиационно-технической службы, – никаких определённых расчётов мне не дала и отделывается общими фразами, вот как сейчас.

– Давайте, командир, будем отвечать каждый за свой участок! – не выдержал новый начальник АТБ.

– Давайте! – импульсивно ответил Трутман. – При Дунаеве так и было. Вот будьте добры и дайте мне завтра конкретные расчёты. А не вашу «долгую историю». Тогда вот тут, в этом кабинете, и решим, как и где выгодно работать. Кстати, вместе с вами, Владимир Семёнович, – повернулся он к главному экономисту что-то сосредоточенно царапающему карандашом в своём рабочем блокноте. – А то всё – старьё, старьё! Весь мир работает и всем выгодно, кроме нас. У нас что же, особая какая-то экономика?

В кабинете генерального директора воцарилось молчание. По последнему вопросу его, заданному начальнику АТБ все поняли – сейчас будет взрыв. Так уже не раз бывало. И тогда достанется всем. А посему лучше помолчать. Но никто не знал, что молчание-то как раз ещё больше распаляло Галимова. И лишало его чувства реальности. Он мог завестись и сорвать зло на ком-то последнем, кого считал виновным из докладов своих главных специалистов. А тут как раз ещё и Трутман удачно ввернул нужную фразу, что вот, мол, при Дунаеве лучше было. Скрытый намёк ему, Галимову. Да, помнится, в бытность его работы заместителем Боброва он тоже иногда схватывался с тогда ещё знаменитым начальником АТБ Сергеем Максимовичем Дрыгало. И не раз. У того тоже вечно были проблемы. Но он их умел решать.

– Та-ак! – почти прорычал он и потянулся за сигаретой, приняв, наконец, решение. – Давайте начнём с вертолётов, – взглянул на командира вертолётного отряда. – Через неделю представьте мне обоснование, где и сколько вам нужно вертолётов и лётчиков. Вон лётчики с Ту-154 смеются, у вас, говорят, пилоты вертолётов по полгода и больше в кабине не сидят, а оклады свои за счёт нас получают.

Галимов ничуть не покривил душой. Действительно, вертолёты летали очень мало и это видели все. Но по инерции самые оплачиваемые люди в авиации – вертолётчики – не увольнялись. Многие из них были пенсионерами, и торопиться куда-то им не было никакого смысла. Тем более, что недавно разрешили получать пенсию, у кого она была и летать. Или не летать, а только числиться на этой должности и получать оклад пилота. Кстати, не такой он уж и большой, если нет налёта. Но, как говорили вертолётчики, для поддержки штанов хватало. И они, понимая обстановку, ходили тихонько на работу и помалкивали, что не летают. А некоторые не ходили неделями – а что теперь там делать – и приходили только в день зарплаты да на разборы. А какие там к чёрту разборы, если почти не летают?

–

В октябре списали восемь самолётов Ан-2. Начальник АТБ пришёл к Галимову.

– У нас на ремонтном заводе уже скоро год, как ремонтируются 5 самолётов Ан-2.

– Почему так долго? Раньше ремонт длился не больше месяца.

– Так то – раньше. Ремонтные заводы дышат на ладан, зарплату рабочим там давно не платят, специалисты разбежались. К тому же с распадом Союза наш завод оказался за границей. Предлагаю расплатиться за ремонт… самолётами.

– Не понял? – поднял голову Галимов.

– Три самолёта мы заберём, а два оставим им в качестве платы за ремонт.

– Ну и времена! – помотал головой генеральный директор. – Зачем им самолёты? Да и согласятся ли они на это?

– Согласятся. Они их отремонтируют и продадут, получат хоть какие-то деньги. В Казахстане это легче сделать. И мы получим свои три самолёта обратно. Это лучше, чем платить деньги за пять не нужных нам машин. Кстати, вы просили сделать раскладку на потребное их количество. Вот, – протянул он бумагу, – мы с Зиминым просчитали тут.

Галимов с минуту читал документ, прочитав, нахмурился.

– Это что же, вы предлагаете оставить всего 10 самолётов? А куда я дену ещё 37, числящихся на нашем балансе?

– Всего 29, восемь ведь уже списаны.

– Пусть 29. Но куда их девать?

– Продавать. Их берут аэроклубы, лётные училища. Кстати, один самолёт у нас просит какая-то московская туристическая фирма. Мечтает катать иностранцев вдоль кольцевой дороги.

– Чёрт знает, что в стране творится, – вздохнул Галимов. – Ну, хорошо, продадим с десяток, а остальные?

– Придётся хранить до лучших времён, – пожал плечами начальник АТБ.

– Вы уверены, что они придут?

– Абсолютно не уверен.

– Вот и я тоже. Что же, готовьте документы, я подпишу. Только не продешевите.

– Тут как раз и нужно бы продешевить, – непонятно выразился собеседник.

– Смысл? – удивился Галимов. – Не понял.

– А смысл в откате. И покупателю хорошо и продавцу.

– Это ты на что же меня толкаешь? – заёрзал в своём кресле генеральный директор. – Ты знаешь, как это называется?