Взлетная полоса

– - Никак нет. Зашел к главному инженеру.

– - Доложите Алексею Кузьмичу, что я прибыл, -- попросил Кулешов.

– - Маршал сказал, чтобы ровно в шестнадцать заходили без доклада.

– - Понятно, -- недовольно буркнул Кулешов и сел на диван. Достал сигару. Оторвал у нее кончик и прикурил. "Мог бы к инженеру зайти вместе со мной, -- подумал он об Ачкасове.
– - Все-таки что-нибудь стало бы известно. А так, с ходу, хуже нет:"

Без трех минут в приемной появился Ачкасов. Протянул Кулешову руку и, открывая дверь кабинета, сказал:

– - А мы с Главным думали, что ты задерживаешься:

– - Извините, пожалуйста. Я прибыл без четверти, -- доложил Кулешов.

– - А почему же не зашел?

– - Сами знаете, незваный гость:

– - Это ты-то незваный?
– - усмехнулся Ачкасов.
– - Придумает же такое:

Маршал сидел за своим рабочим столом и что-то писал. Но, увидев генералов, отложил ручку, встал и, приветливо улыбаясь, пошел им навстречу. Сколько бы раз Кулешову ни доводилось встречаться с ним, он всегда пытался припомнить, каким же в конце сороковых годов маршал был слушателем академии. Кулешов тогда уже работал в КБ. Но окончательно с преподавательской работой еще не порвал и изредка читал лекции специального курса в академии. Тогда оба они были полковниками. В те годы полковников в академии было немного. И Кулешов, казалось, должен был бы его запомнить. Но он не запомнил. Он хорошо знал и помнил многих генералов. Но генералы со временем *c$ -то разъехались, и он почти всех их потерял из виду. А вот этот полковник стал маршалом:

Предложив генералам место за столом, маршал сел напротив них.

– - Помните, профессор, -- начал он разговор безо всяких предисловий, обращаясь к Кулешову, -- кажется, совсем недавно вы учили нас, что на самолете-бомбардировщике установлено две тысячи электронных узлов и деталей? А сегодня их там уже десятки тысяч. А через годик-другой наверняка и еще больше будет.

– - Идет к этому дело, товарищ маршал, -- согласился Кулешов.

– - А всех задач все равно они не решат, хотя их с каждым годом все прибавляется и прибавляется, -- невесело усмехнулся маршал.
– - А потому, что выдвигает их сама жизнь. Перевалили наши самолеты за два "м", прижались к земле -- и сразу потерял летчик цель. Не успевает он ее разглядеть даже днем при ясной погоде. А ему надо уметь выполнять боевую задачу в любое время суток, при любых метеоусловиях -- в дождь, в туман, в метель. И никогда еще эта задача не была столь актуальна, как сейчас. Вот почему командование ВВС обратилась к вам. Мы познакомились с вашей "Совой". Прибор интересный. Поздравляю вас, Александр Петрович. Знаем, что вы делали его для сухопутчиков. Но что-то примерно такое нужно и нам.

– - Я так понимаю, товарищ маршал, что один прибор никак этой проблемы не решит, -- ответил Кулешов.
– - Думать придется о целой системе.

– - Очевидно. И системе очень сложной, -- согласился маршал.
– - Но думать надо уже сейчас. Время пришло.

– - А я не исключаю даже комплексного варианта успешного решения задачи, -- заметил Ачкасов.
– - Совершенно бесспорно, что над этой проблемой будут работать и в конструкторских бюро, и в научно- исследовательских институтах, и даже на инженерных кафедрах академий. И именно как результат совместных усилий представляется мне рождение такой системы.

– - Конечно совместных, -- поддержал его маршал.
– - И мы сейчас даже не будем пытаться намечать какие-то конкретные пути или принципы ее создания. Но нам хотелось бы, уважаемый Александр Петрович, чтобы вы знали о наших нуждах, чтобы ваша конструкторская мысль работала в их направлении. Я ведь не зря вспомнил о вашей "Сове". Мы, конечно, будем совершенствовать и уже существующие системы. И уже сейчас проводим некоторые эксперименты у себя. Но очень надеемся и на вас. Надо расширить собственные возможности летчика, сделать их такими, чтобы он мог видеть землю ночью и в туман так же ясно, как видит днем. А ваша "Сова", профессор, уже во многом решила эту проблему.

Кулешов поблагодарил за доверие. Однако предупредил, что сможет начать работу не раньше, чем в новом году. И то, естественно, если эта новая тема будет утверждена для КБ.

– - Об этом вы не беспокойтесь. Утверждена будет, -- заверил его маршал.
– - Задача эта большой государственной важности. Она, если хотите, имеет не только оборонное, но и народнохозяйственное значение. Вспомните, сколько недовыполняет заданий наш гражданский воздушный флот из-за неустойчивости погоды, из-за ее капризов? В переводе на деньги по стране сумма оборачивается десятками миллионов рублей.

– - Можете не сомневаться, мы не пожалеем усилий, -- ответил Кулешов, давая понять и маршалу, и Ачкасову, что он свою задачу понял, цель для него ясна.

– - Рад был вас повидать, -- как и обычно, этим добрым приветствием закончил беседу маршал.

Он пожал Кулешову руку и проводил его до дверей кабинета. Кулешову это было особенно приятно, и он невольно подумал о том, что, значит, чего-то еще стоит, если с ним не только советуются, но и так вот подчеркнуто обходительны.

Следом за ним в приемную вышел и Ачкасов.

– - В КБ?
– - спросил он.

Кулешов достал из кармана массивные золотые часы, полученные в /.$ `.* от отца, с которыми не расставался никогда в жизни, открыл крышку, заглянул на стрелки, ответил:

– - Конечно. Быстро закончили.

– - Поедем со мной. Проводи меня, а свою машину пошли следом, -предложил Ачкасов.

– - С удовольствием, -- согласился Кулешов.

Они поехали вдоль улицы, и, когда свернули в переулок, Ачкасов спросил:

– - Ну так как? По душе тебе это?

Кулешов никогда не спешил отвечать на такие вопросы. Это было не в его правилах -- слишком открыто высказывать готовность или, наоборот, прямо расписываться в беспомощности. В разговоре с начальством, а имея дело с Ачкасовым, он об этом не забывал никогда, предпочитал выражать свои чувства умеренно.

– - Работа может оказаться очень интересной, -- ответил он в своей обычной манере.

– - И сейчас уже она крайне важна. Пойми меня правильно, в самом лучшем смысле она может стать твоей лебединой песней.

– - Я неожиданно тоже почему-то об этом подумал, -- признался Кулешов.

– - Почему неожиданно? Разве мы с тобой вечны?

– - На этот счет не заблуждаюсь. Знаю, в новый век сам не войду. Разве на коляске ввезут. Но пока еще силы есть.

– - Н-да: Время быстро пролетело!
– - задумался Ачкасов.
– - А впрочем, я вот всю жизнь спешил, часы экономил, считал минуты. И всю жизнь садился, если так можно выразиться, на отходящие поезда. Спешил, а за жизнью не успевал. Теперь думаю: может, один-другой пропустить надо было?

– - И что было бы?
– - пытливо взглянул на Ачкасова Кулешов.

– - Пропустил -- и стал бы жить в другом темпе. Перестал бы следить за временем.

– - Пустое, Владимир Георгиевич, -- простодушно ответил Кулешов, подумав про себя: "Я-то этот маршальский поезд не пропущу. Такие предложения не часто бывают".
– - Не только от вас это зависело. Да и долго ли вы с вашим характером в том, другом, темпе прожили бы?

– - Не знаю:

Машина уже подъезжала к высокому зданию, в котором работал Ачкасов, и Кулешов решил заговорить о делах практических и насущных.