Взрослые люди

Приподнявшись на полу и оглядев себя, я понял, что их так развеселило.

Оказывается, я спал в обнимку с Бимом, лысым моим братом (или сестрой?) сфинксом и Сенькой-инвалидом. Повезло мелкой, что я не придавил её своей тушей. Может, за этим и следила кошка-маньячка?..

52

Виктор

За ночь моя чёрная рубашка изменила свой дизайн до неузнаваемости, превратившись в мятую тряпку с присыпкой из шерсти разного цвета и длины.

И при всём при этом я отчего-то чувствовал себя выспавшимся и отдохнувшим. Что за чудеса?

Я снова посмотрел на ребят и, не откладывая на потом, сказал главное:

— Хочу извиниться перед вами.

Дети не сдвинулись с места. Я, собственно, и не надеялся, что будет легко.

— Понимаете, ребята. Бывает так, что делаешь что-то неправильное, что-то плохое и вредное. Долго делаешь, а потом решаешь, что всё, больше не буду! Хочу исправиться! И стараешься, но в какой-то момент оказывается, что делал плохое слишком долго и не получится просто взять и по щелчку пальцев всё исправить, — разочарованный своей речью, я растёр лицо руками и продолжил: — Блин, непонятно объясняю… Я нечасто с детьми общаюсь, тем более на такие темы…

— А я понял, — вдруг сказал один из близнецов, вроде бы Лёшка, и подошёл ближе. За ним подтянулись и остальные. Встали надо мной, пытаясь смотреть на меня сверху вниз. У пацанов это ещё получалось, чего не скажешь про миниатюрную Лику, комично задирающую нос, чтобы казаться выше. — Я как-то стал плохо чистить зубы, даже пропускать начал. Но потом увидел одного мальчика с гнилыми зубами, очень испугался, что у меня такие же станут, и я…

— Ну ты и дурак, Лёха! — возмутился Тёма. А я, в свою очередь, убедился, что действительно научился отличать их друг от друга.

Я жестом попросил Тёму не перебивать брата, и Лёшка продолжил исповедь:

— Я тогда начал снова чистить зубы, но было поздно. Кариес уже появился…

— Ты точно дурак! Я вспомнил! Из-за твоего кариеса мама мне не смогла купить новый телефон!

Я вновь жестом остановил Тёму и сказал:

— Про телефон потом разберётесь. А пример просто отличный. Да, Лёш, то, что нужно. Вот у меня так же, но не с зубами, а как бы это сказать… — Задумавшись, я почему-то почесал не свою лысину, а сфинкса, сидевшего рядом. — Понимаете, я долгое время не чистил свою жизнь, и у меня появился кариес, скажем так…

Лика на этих словах нахмурилась пуще прежнего.

— Те неприятные тёти — это кариес? — спросила она.

От смеха было сложно удержаться, и я сдавленно улыбнулся девочке и подтвердил её догадку:

— Да, можно и так сказать. И не только они. В общем, я захотел измениться, но так вот сразу же одним махом не получилось. Теперь мне нужна ещё попытка.

Тут уж все дети нахмурились сильнее, обдумывая мои слова. Да и всё вокруг нахмурилось. Стены, окна, мебель, и даже эта пугающая кошка, всю ночь сверлившая меня своими прожекторами, отчего стала ещё более жуткой. Хотя насчёт кошки это вряд ли. Но всё остальное точно проверяло меня сейчас на искренность.

— А зачем вам меняться? — с вызовом спросил Тёма.

— Да, зачем? — вторил ему Лёшка.

— Зачем? — Лика не собиралась оставаться не при делах. И для убедительности ещё и руки сложила на груди.

В этот момент я будто бы уже наступил на мину. Правильно отвечу — она не сработает. Неправильно — собирай меня потом по частям по всему городу.

И не то чтобы я придумывал, как ответить. Я знал, что отвечу всё как есть, без манипуляций и прочих скользкостей. Но, всё равно, для уверенности я крепко задумался над словами, глубоко вздохнул и ответил малолетней комиссии по нравственности дяди Вити:

— Просто мне очень-очень нравится ваша мама. И вы мне нравитесь. У вас вообще классная семья. Но, чтобы попытаться быть достойным вас, мне нужно измениться. И в первую очередь мне надо, чтобы вы на меня не сердились больше. Потому что без этого ваша мама меня точно не простит. Да и вообще без вашей помощи мне не справиться. Вот такой ответ.

Дети понимающе закивали.

— А вдруг вы снова обидите маму? — спросил Тёма.

— Больше никогда. Обещаю.

— Поклянитесь на крови? — с нездоровым огоньком в глазах выпалил Лёшка.

— Это как? Порежем ладони и скрепим договор крепким пожатием? — спросил я, надеясь, что парень не всерьёз. Может, расположение братьев я таким образом и заработал бы (точно заработал бы), а вот путь к Асе закрыл бы навсегда, получив от неё клеймо инфантильного долбоёба.

— Ты дурак?! — Тёма пнул брата локтем и кивнул на Лику, которая округлившимися от ужаса глазами смотрела на мою руку и, по-видимому, представляла, как нож будет разрезать кожу, выпуская кровь наружу.

— Не надо никакой крови! Так, всё, нам нужно посовещаться, — заявил Тёма, и троица удалилась на балкон.

В ожидании вердикта я продолжил начёсывать сфинкса, но уже не для стимуляции мозговой деятельности, а просто потому что это занятие оказалось взаимно приятным, судя по довольной морде кошана и тихому мурчанию. Мне всегда казалось, что лысые кошки бесполезные и противные. Как же я ошибался, брат (или сестра) сфинкс! А поглядев на свою загаженную шерстью рубашку, я вообще иначе посмотрел на эту породу кошек.

Другую руку я занял почёсыванием за ушами Бима, который положил голову мне на ноги. Сенька-инвалид тоже была рядом, прижимаясь к моему бедру, но к ней я старался лишний раз не прикасаться, боясь навредить. Она ещё и лежала так, что хорошо была видна зашитая после операции ножка — следы от зелёнки, чёрные нитки…

Минуту спустя в комнату пришла и кошка-дворняжка, накануне служившая у больной Аси грелкой. Села рядом с диваном и стала вылизываться.

Я окинул их всех взглядом и подумал: ну и зоопарк! Им бы домик побольше, чтобы можно было и на кого-то поохотиться, и на лужайке побегать.

Да и мыши у меня в подвале появлялись несколько раз…

Дети вернулись. Братья старались не выдавать своего решения и строили серьёзные мины. Точно комиссия! Но Лика… Увидев её довольное лицо, я всё понял, но тоже постарался не выдавать свою догадку.

Ребята сели на пол рядом со мной. И глава комиссии, Тёма, заговорил:

— Мы посовещались и решили, э-э-э, что мы готовы простить и дать ещё один шанс. И… ещё, мы готовы помочь. Не знаем как, но готовы.

Я благодарно кивнул.

— Значит, команда? — спросил, протянув перед собой руку ладонью вверх, чтобы символически скрепить наш союз. Через мгновение на мою ладонь легла невесомая тёплая ручка Лики, а затем и руки братьев.

— Команда! — крикнула малышка, и на неё синхронно зашипели с двух сторон.