Взыскующие града. Хроника русской религиозно-философской и общественной жизни первой четверти ХХ века в письмах и дневниках современников
Шрифт:
Рад был вести от Вас, столь долго молчавшего. Я писал вам в Геленджик еще (и не помню, чтобы письмо было особенно "грустнохолодным"). На днях я с Федей выезжаю в Москву "пристраивать его" в гимназию, процесс небезболезненный, как Вы знаете. У нас благополучно, лето я провел в общем спокойно, поправился физически, занимался, вообще, внешне, доволен, внутренне же я никогда собой не доволен. Ваше настроение в виду переезда и перемены места вполне понимаю, п <отому /> ч <то /> мы с Вами нервны на одинаковый манер, но надеюсь, что это первое впечатление пройдет и радуюсь Вашей близости к Москве.
Вестей и писем имею мало. Мих <аил /> Ал <ексадрови /> ч поправляется, но, видимо, не вполне поправился, тем более, что болела мамаша. Цветков пишет, что хочет в этом году принимать священство. Меня это и радует, и волнует, и тревожно за него, п <отому /> ч <то /> все-таки он молод, хотя молодые-то силы и нужно отдавать Богу. Да осенит Вас Матерь Божия!
Обнимаю Вас.
Любящий Вас С.Б.
Адрес прежний (с 19-го авг <уста /> ): Зубовский б., 15, кв.11.
459. Г.А.Рачинский — М.К.Морозовой [1416] <15.08.1913. Бобровка — Москва>
15 августа 1913 г. с. Бобровка
<… /> А зима, думается мне, предстоит
1416
ОР РГБ, ф.171.2.19, л.л.4—10об.
Кроме этого, я имею основания думать, что борьба с теософией примет эту зиму более резкие формы. Выйдет книжка Метнера [1417] , которая не замедлит вызвать взрыв негодования у Бориса Николаевича, да и у остальных теософов. Нельзя же трогать безнаказанно Великого Доктора, предтечу пришествия Христа на эфирном плане! Затем в самой среде теософов назревает раскол; Эллису надоела теософическая каббалистика, и он повернулся к чистому христианству, за что на него немедленно поднялось гонение. Он писал мне, прося меня заступиться за него и объяснить г.г.теософам, что нельзя быть такими нетерпимыми. Об этом еще одному из своих московских друзей — Киселеву [1418] , которого я не без успеха отбиваю и, кажется, совсем отбил от увлечения философией Штейнера. Я послал Эллису в ответ на его письмо огромное послание на трех кругом исписанных листках большой писчей бумаги (около трети печатного листа), где излагается ему мое исповедание, мое отношение к теософии и, не задевая личности Штейнера, который ему все еще дорог, выясняю ему тот нетерпимый и прямо антихристианский характер, который приняло штейнерианство, поощряю и убеждаю его вступить на путь чисто христианской мистики, бросить шатание по заграницам и вернуться в Москву. Я снял копию с этого моего послания и прочту Вам его при свидании; пока вся моя переписка с Эллисом — секрет, ибо он просил не разглашать о его обращении ко мне, но я уверен, что он же первый покажет мое письмо теософам, и выйдет некоторый скандал, против которого я ничего не имею: мне надоела их злохитрая и покрывающаяся щитом духовной тайны пропаганда! Меня прямо возмутила вышедшая в "Духовном Знании" книжка Сабашниковой о Св. Серафиме Саровском. Это — теософская фальсификация жития этого святого, написанная очень хитро в ультрахристианском тоне, с возмутительными рассуждениями о смысле творчества и аскезы, о чуде, о Христе и т.д. Я сделал на нее ряд примечаний и начал даже писать ее разбор, имея в виду сделать о ней в тесном кругу обстоятельный доклад. Московские теософы, как мне известно, рассчитывали пустить книжку в народ, в круги сектантов, и вообще распространить ее в широкой православной публике. Это уже прямо нападение и надо защищаться!
1417
Речь идет о книге
1418
Киселев Николай Петрович (1884-1965) — секретарь редакции книгоиздательства «Мусагет», книговед.
Я очень рад, что Яковенко отличился переводом Фихте, а то нам на переводчиков не везло.
Я не писал Вам по поводу моих треволнений по поводу перевода Макшеевой "Б`oме" и 2-го тома Чаадаева, ибо хотел, чтобы Вы хоть летом отдохнули от редационных недоразумений и невзгод, представляющих, впрочем, крестный путь всякого русского издателя. Не везет Булгакову на его "протеже"; оказалось, что Макшеева очень плохо знает немецкий язык; целый ряд мест переведен так, что смысл получается прямо обратный. Каждые три строки — какое-нибудь вранье. Как пример приведу Вам такой рекорд: Б`oме умирает и хочет причаститься — "Ер бегечрте дас Абендмачл зу нечмен" [1419] ; переводчица передает это, ничтоже сумняшеся: "он попросил дать ему поужинать"!!! Я со скрежетом зубовным отредактировал две трети рукописи и через три, четыре дня кончу всю; перевод будет приведен в приличный вид, хотя, конечно, при таких условиях хорошего перевода из него не сделаешь. Но кроме того у меня при редактировании возникли сомнения относительно мест брошюры, которые нам с Вами при чтении не бросились в глаза; очень уж грубо анти-христианский тон. Я думаю задержать ее набор до встречи с Вами и привлечь совет Булгакова, а то я начинаю бояться цензуры. Быть может предисловие или примечания, или смягчение текста (чего я впрочем принципиально не люблю) могут поправить дело.
1419
Он попросил дать ему причастие (нем.).
О Чаадаеве Вы вероятно слышали от Сусанны Михайловны: Гершензон бросил его на меня и пропал; он прочел в Одессе 4, 5 и 6-ой листы и сделал свои замечания, но с тех пор о нем ни слуху, ни духу. Я злюсь, но усердно работаю над Чаадаевым. 7,8,9,10 и 11-й листы готовы у меня, хоть сейчас печатать, дело стоит за Гершензоном; 12, 13 и 14-й листы будут готовы на этих днях; 15, 16 и 17-й — в наборе и должны поспеть к концу августа. А так как всего будет 20 листов с небольшим, то я расчитываю выпустить книгу, как предполагалось, в сентябре, если только Гершензон еще чего-нибудь не напутает. Я не унываю, работаю за себя и за него, но с его характером ни в чем нельзя быть уверенным; он в середине дела внес еще летом ряд изменений и заставил меня перечитать уже готовые листы и переделать их еще раз.
Очень меня обрадовало, что Мика вернулся из Англии патриотом! Пора нам вернуться к добрым, старым традициям, сороковых и пятидесятых годов, когда лучшие люди в России знали литературу Запада и его философию так, как теперь и не снится никому, любили и понимали западную культуру не хуже Эмилия Метнера, но оставались в корне русскими людьми и жили до могилы русскими интересами, работая для России и во имя России. Я всю жизнь люблю Г`oте и носился с ним, но это не мешает мне любить и понимать старцев Оптиной и быть по мере сил моих человеком русским и православным.
Думаю быть в Москве в первых числах сентября и с нетерпением жду свидания с Вами. О
многом хочется поговорить; на письме всего не скажешь. Таня шлет Вам свой душевный привет.Сердечно Вас любящий
Григорий Рачинский.
460. Е.Н.Трубецкой — М.К.Морозовой [1420] <23.08.1913. Бегичево — Михайловское>
<… /> Вообще готовлюсь к полемике со многими, которая несомненно вынудит меня развить свои положения и, стало быть, будет интересна! На понимание же не рассчитываю. Вообще же думаю, что книга моя не исполнит своего назначения, если не вызовет страстного противодействия [1421] . Противодействие, вызываемое новой мыслью, очень часто бывает прямо пропорционально тому влиянию, которое она оказывает. То, что принимается без борьбы, тотчас забывается и глубоко не захватывает <… />
1420
ОР РГБ, Ф.171.8.1б, л.13.
1421
Речь идет о только что вышедшей книге Е.Трубецкого "Миросозерцание Вл. Соловьева.
Заканчиваю сельско-хозяйственный сезон. Приятно было отметить еще новый шаг вперед, совершенно небывалую удачу с овсом, который, благодаря моей культуре, дал неслыханный урожай, выше даже черноземной нормы. Все это новыми методами, доселе здесь не применявшимися. Калужские агрономы, издающие в Калуге журнал, просили меня написать им мои наблюдения за 10 лет хозяйства, что я им и обещал сделать; так что зимой предстоит печататься:
в философском журнале; 2) в сельско-хозяйственном и 3) печатать мою музыку. Недостает только шахматных партий и газетных статей (на это совсем выдохся). <… />
461. М.К.Морозова — Е.Н.Трубецкому [1422] <1913>
<… /> Вчера имела отрадное, умилившее меня впечатление — колония. Теперь я, кажется, окончательно начинаю убеждаться в том, какое это чудное дело! Не вообще, какое-нибудь морально-благотворительное, а живое, жизнерадостное, творческое! И в Шацком [1423] я начинаю серьезно убеждаться. Вчера был вечер прощальный! Ты не можешь себе представить, как эти дети были веселы,свободны, благородны, скромны вместе с тем! Ни тени пошлости, озорства или чего-нибудь грубого, распущенного. Потом, вообще, вся их жизнь за это лето обнаружила много хорошего! При свидании поговорим обо всем. Я очень счастлива этим! Хотя боюсь еще совсем отдаться своей радости, — все присматриваюсь к Шацкому! <… />
1422
ОР РГБ, ф.171.3.5, л.13, б.д.
1423
Шацкий Станислав Теофилович (1878—1934) — педагог-реформатор, психолог, один из первых применил в педагогической практике психоаналитическую теорию З.Фрейда, в пореволюционные годы был председателем Русского психоаналитического общества. В 1906 г. организовал в Москве на средства предпринимателей-меценатов (среди которых были И.Д.Сытин и М.К.Морозова) Опытную врачебно-воспитательную колонию "Сетлемент". Колония представляла собой сеть детских клубов по 15 человек в каждом, функционировавшие как самостоятельно управляемые республики с руководителями, выбиравшимися детьми из своей среды. В 1908 г. организация под давлением монархически настроенной части общественности была закрыта. Дети по мнению властей воспитывались неправильно: обращались к старшим фамильярно, здоровались за руку, по каждому поводу собирали общее собрание, выбирали председателя, секретаря, проводили тайное голосование; как писала правая газета "Старая Москва", "из детей вырабатывали будущих фанатиков-революционеров, с малых лет прививая им парламентские привычки". Колония под новым названием "Бодрая жизнь" через два года возродилась в имении М.Морозовой Михайловском и соседнем селе Белкине на средства М.Морозовой. После националиации Михайловского Шацкий организует на его территории Первую опытную станцию по народному образованию, входившую в систему Наркомпроса и находившуюся под личной опекой Н.Крупской. Здесь разрабатывались и проверялись на практике педологические методики воспитания и иучения детской психики, основанные на фрейдомарксизме. Известный американский философ Джон Дьюи, посетивший колонию в 1928 г. назвал беспрецендентными успехи группы педологов под руководством С.Шацкого. После разгрома советской педологии С.Шацкий занимал различные административные посты в учреждениях Наркомпроса, окончив жизнь директором Московской консерватории. Подробнее о деятельности С.Шацкого см. А.Эткинд. Эрос невозможного. История психоанализа в России. СПб, 1993. См. также примеч. к п. Морозовой—Трубецкому от 14.01.1911.
462. Е.Н.Трубецкой — М.К.Морозовой [1424] <30.08.1913. Бегичево — Михайловское>
Милая, дорогая Гармося, моя горячо любимая, сокровище мое,
Через неделю мы увидимся, и это письмо стало быть последнее до тех пор. Не могу тебе сказать , с каким волнением я жду этой минуты. — В ожидании ее я от тебя ничего не скрыл, ничего не утаил, всего, всего себя рассказал, каков я есть. Но и ты, душа моя, пойми меня вего, каков я есть, и помни меня всего, а не только ту сторону моего существа, которую хотелось бы помнить, не только ту, которая безбрежно и бесконечно радуется, тебя видя, но и ту, которая болезненно сокрушается и мучится об этой самой радости и тяжело — до боли — упрекает себя за нее. Пойми все это не умом, а любовью и не гневайся на меня, и не противься моей молитве, — той, которую я тебе исповедовал: ведь право, в ней высшая любовь и есть. Потому что в минуты, когда я ее твержу, я предпочитаю спасение твоей души моему собственном счастью и самой сильной, самойжгучей радости — той, которая заставляет всю душу трепетать в невыразимом невероятном волнении. Ах, какая сила подъема нужна, чтобы бороться против этих чувств. Вот когда чувствуешь, что Царство Божие силою берется. Ах, если бы ангел Божий мог конуться наших душ и дать нам эту силу полета; право, мы в нем не были бы разлучены, а внутренно спаяны, потому что была бы побеждена та несказанная мука, которая все-таки нас с тобой разлучает, и как часто! Вот хотя бы теперь, в этой переписке последнего времени: сколько мучительных отчуждений мы преодолели! Сколько раз мне мучительно казалось, что ты совсем от меня уходишь, и тебе — тоже. А теперь этого не кажется, отчего? Оттого, что все сказано до дна, — ты вошла в мою муку, стало быть, оба мыподнялись над самым нашим чувством и поднялись любовью к чему-то многовысшему.
1424
ОР РГБ, ф.171.8.1б, лл.14—15об.