Взыскующие града. Хроника русской религиозно-философской и общественной жизни первой четверти ХХ века в письмах и дневниках современников
Шрифт:
491. Е.Н.Трубецкой — М.К.Морозовой [1496] <9.02.1914. Бегичево — Москва>
Милая Гармося,
Уезжая на этот раз из Москвы, остался под одним очень милым твоим впечатлением — пылкой защиты Фихте против Булгакова. Я тобой тогда все время любовался, и ты доставила мне большую радость! До сих пор я видел тебя мечущей громы только против меня и только подозревал, что умеешь так метать их и против моих обидчиков, но никогда не видел тебя сам в этой роли, а теперь увидел. Спасибо тебе, душа моя милая, я понимаю, что в лице Фихте, которого я люблю, ты защищала меня. И хорошо ему (т.е. Булгакову) влетело. То, что он говорил про "люциферианство" Фихте удивительно трафаретно и пошло. И Рачинский этого недостаточно понимает: иначе он осторожнее относился бы к этим очередным выставкам наших кустарных изделий, которые называются у нас "сборниками". Вот попробуй, подразни его, скажи, что Е<вгений> Н<иколаевич> называет наши сборники выставками кустарных изделий в философии! Что он на это скажет! Пожалуй, того наговорит, что потом и ты найдешь, что я чересчур вдаюсь в "острословие", оно же "скептицизм",
1496
ОР РГБ, ф. 171.8.2а, лл. 11—12об. Пчт. шт.
Не сомневаюсь, что были в философии гениальные кустари (Якоб Б`oме); но возводить их пример в метод, не имея их гения, — более, чем опасно: получится или что-нибудь вроде не то вяземских пряников — не то калужского теста, нечто пряное, слащавое и безвкусное с клеймом "Путь", за что нас пребольно высекут! Или же какое-нибудь кустарное "дерзновение" в стиле Бердяева. Какое счастье, что мы освободились хоть от "дерзновений" этих!
Но я напрасно и совсем даже нечаянно увлекся острословием! Совсем не для того я сел писать, а чтобы крепко поцеловать и поблагодарить мою милую пламенную защитницу и громовержицу, которой любовь я так сильно почувствовал в ее защите. А на кустарей я тебе пожаловался немного как ребенок, которого обижают, жалуется какому-нибудь женскому существу, его любящему (мать, старшая сестра и т.п.). Не обижайся за это сравнение! В настоящей любви женщины всегда собраны в одно все виды любви: в ней есть и сестра, и мать, и даже иногда — няня! Но это не значит, чтобы кроме этого не было еще другого более могучего и глубокого чувства женщины, по отношению к которому и материнское, и сестринское, и нянино — только привходящие, только "побочные тональности", которые не определяют, а только дополняют и украшают основной аккорд. И в этом-то невыразимая прелесть аккорда и состоит, что все тона в нем можно найти, и все заставить звучать, — когда пожаловаться как матери, когда поговорить как с другом (сестрой), а когда и крепко, крепко обнять как милую, любимую Гармоську.
До свидания, моя хорошая, мой ангел дорогой, милая моя мадам Парсиваль-Тристан-Лоэнгрин.
492. С.Н.Булгаков — А.С.Глинке [1497] <12.03.1914. Москва — Н.Новгород>
Дорогой Александр Сергеевич!
Письмо Ваше получил, почти только что вернувшись из Зосимовой, куда ездил с Аввой на субботу и воскресенье. Ужасно жаль, но предупредить Вас даже при желании не мог, п<отому> ч<что> Авве все нездоровилось да и не знал я про Ваши сборы. Второй раз уже не выбраться ранее весны. Было очень светло и благодатно. О. Герман стареет и слабеет, а вместе и светлеет как-то.
1497
РГАЛИ, ф.142, ед. хр.198, оп.1, л.215.
Авва прихварывает, но все-таки <нрзб> совершил новое выступление против Распутина, к которому я отношусь скептически ("справа"). У нас, слава Богу, благополучно, чего и Вам от души желаю.
Господь с Вами. Привет Вашим.
Любящий Вас С.Булгаков
493. С.Н.Булгаков — А.С.Глинке [1498] <5.04.1914. Москва — Н.Новгород>
5 апреля 1914 г.
Великая Суббота
Христос воскресе!
Дорогой Александр Сергеевич!
Целую Вас пасхальным целованием и приветствую в праздников праздник. Поздравляю также О<льгу> Ф<едоров>ну. Надеюсь, что у Вас все благополучно. Мы провели Страстную светло и благодатно. Я со старшими детьми говел и причащался в Чистый четверг Святых Таин, посещал все службы в эти великие дни. Не могу выразить, с какой силой встает у меня в этом году мое чистое, Страстною и Святою неделями освещенное и освященное детство, папа и мама, наш старый дом, уже не наш теперь, где мы родились, выросли, любили, хоронили, Ливны, улицы, — все с каким-то мучительно-сладким чувством влюбленности. Как они умели детски чистым сердцем и молиться, и радоваться празднику, умели жить в церкви. А я вот чувствую себя в родной стихии в страстные дни, но как будто все утериваю способность пасхальной радости, а ведь это — слабость, грех, этого не должно быть, ибо у св. Серафима всегда была на душе Пасха и пелось "Христос воскресе!"
1498
РГАЛИ, ф.142, ед. хр.198, оп.1, л.211-213.
Как Вы поживаете? Удалось ли Вам съездить в Пустынь? Спасибо Вам за согласие возвести меня в несоответствующий чин "русского философа", — не без смущения прочел об этом в письме Вашем. Вы знаете, что мне, чем дальше, тем труднее становится переносить одного из двух, вверенных Вам русских философов, — себя, и труднее барахтаться с другим (коего адрес: Москва, Савеловский пер., д.10, кв. Гриневич) [1499] . Готов Вам оказывать всяческое содействие, какое Вы найдете нужным, — приказывайте. Думаю по существу, что в Вашем очерке, если и могут отсутствовать детали школьной философии, будет уловлено, что не поддается скальпелю, т.к. указан живой нерв нашего "философствования". Думаю, кроме того, что Николая Александровича вам необходимо ощутить, он все-таки очень изменился, и, кроме того, готовит книгу, которая для него будет, очевидно, самым значительным из всего написанного
им [1500] . Спишитесь с ним непосредственно, я нахожу это необходимым, хотя при случае и спрошу его мнение.1499
Н.А.Бердяев.
1500
Видимо речь идет о книге "Смысл творчества".
Эрн завтра уезжает [1501] . Я видел его хотя и несколько раз, но все-таки недостаточно, — он нарасхват. Читал доклад в Религиозно-философском обществе [1502] . Спорили. Он светел, ясен, спокоен и упрям, последнее, конечно, лишь в теоретических спорах. Вообще же было очень радостно его видеть, хотя над ним сгущаются тучи: заболела девочка и проч.
У нас, слава Богу, теперь все благополучно. Я вышел в круг своих повседневных забот. Начинаются лекции и будет некогда. Вполне понимаю ваши страдания в связи со школой для детей, а мы вступаем уже в круг и иных забот. Муночке уже 15 лет, появляются разные запросы. Сознаю, что надо бы посвящать детям больше времени и внимания, чем имеешь и, главное, умеешь.
1501
В Тифлис.
1502
Можно предположить, что тема доклада совпадала с опубликованой впоследствии статьей В.Эрна "Природа научной мысли" //Богословский вестник. 1914. Т.1-2.
Мишенькин прислал мне портреты Шмидт, пишу ему сегодня или завтра. Авва сейчас "звонил" и просил Вам передать благодарность за книжку и надпись. Он Вам на днях напишет. Стал опять закисать и переутомляться, — силы его убывают.
Ну, прощайте, да хранит Вас и семью Вашу Матерь Божия!
Любящий Вас С.Булгаков.
Спасибо за присылку книжки. Ее издали 3 тыс.
494. С.Н.Булгаков — В.Ф.Эрну [1503] <5.04.1914. Москва — Тифлис>
Москва, Зубовский б., д.15.
1503
Архив Эрна, частное собрание, ф. Булгакова, л. 32.
"EV. 1914 г.
Христос Воскресе!
Дорогой Владимир Францевич!
Поздравляю Вас и Евгению Давыдовну с праздником Христова Воскресения, да пошлет Воскресший Вам свою радость. Как здоровье Ваше и семьи Вашей? За это время от Вас и о Вас не было никаких вестей. Слышал только из "Пути", что Вы торопитесь печатанием и писанием диссертации, причем, кажется, героическими усилиями Сусанны Михайловны и Григория Алексеевича удалось сдвинуть типографию и заставить ее набрать все, Вами присланное.
У нас это время прошло благополучно в смысле внешнем и внутреннем. Очень отрадным фактом является исключительный внешний успех кнги о. Павла, — все почти издание (2000) уже разошлось! К сожалению, можно опасаться, будет ли она иметь такой же успех и как диссертация.
Повидимому, мне удастся получить на осенний семестр отпуск, которым я предполагаю воспользоваться и для своей работы, и для поездки в Италию [1504] . Во всяком случае из Москвы буду отсутствовать <нрзб>.
1504
Поездка в Италию не состоялась.
Кн. Е.Н.Трубецкой тоже уедет на год за границу, так что бедный Григорий Алексеевич временами впадает во вполне законное уныние о том, как будет он нести бремя Религиозно-философского общества и "Пути". Но для облегчения его, на счастье, есть в Москве Вяч. Иванов, так что кое-как протянут, а к январю и я на подмогу поспею.
Про людей московских ничего особенного, чего бы Вы уже не знали, не могу сообщить, — живем как жили.
<конец письма отсутствует>
495. В.Ф.Эрн — Е.Д.Эрн [1505] <9.05.1914. Москва — Тифлис>
<…> О себе пока не пишу. напишу подробно завтра. Дом Гриневич рассыпается [1506] . Завтра переезжаю к Ивановым [1507] , у которых за отъездом Веры [1508] и Димы [1509] . в деревню будут свободными целых две комнаты. Мои дела с диссертацией идут туго, но все же идут. "Пищит да лезет". <…>
1505
Архив Эрна, частное собрание, открытка, датирована по пчт. шт.
1506
См. примеч. к п. № 333.
1507
По возвращении из Рима семья Ивановых поселилась в москве по адресу: Зубовский бульвар, 25, кв.9, В.Эрн прожил в их квартире до конца своей жизни.
1508
Шварсалон Вера Константиновна (1890 - 1920) — дочь Лидии Дмитриевны Зиновьевой-Аннибал от ее первого брака; после смерти матери, с 1911 г. она становится женой Вячеслава Ивановича Иванова.
1509
Иванов Димитрий Вячеславович (род. 1912) — сын В.К.Шварсалон и Вяч. И. Иванова, впоследствии журналист, издатель Собрания сочинений своего отца, историк русской культуры "серебряного века".