Взыскующие града. Хроника русской религиозно-философской и общественной жизни первой четверти ХХ века в письмах и дневниках современников

Авва замаялся с Распутиным и, кроме того, серьезно рискует, его брошюра конфискована, и м<ожет> б<ыть> обыск, если не хуже [1118] , а Вы сами знаете состояние его мамаши. Его здоровье скверно. Поистине, он стяжает себе венец у Господа этим своим рачением на пользу Церкви! [1119]

На эмпирических горизонтах темно, как в ночи, в Петербурге никто ничего не знает, все боятся, один Распутин распутничает.

Был я на первой неделе [1120] в пустыни, в первый раз без аввы, который должен был вместо пустыни уехать в Петербург по распутинству, — говел, там хорошо и благодатно, как и прежде. Нельзя ли будет Вам приехать в Москву на Пасхе? Мечтаю весной с детьми прокатиться по Волге, и тогда б.м. увидимся, но это вилами на воде писано.

1118

Новоселов М.А. Григорий Распутин и мистическое распутство. М. 1912. «Брошюра печаталась в начале 1912 г. в Москве, распоряжением властей набор был рассыпан и тираж конфискован — тем не менее и печатные, и машинописные копии ходили по рукам.. Брошюра имела те же источники, что и синодальное дело, в частности, доносы священников из Покровского, возможно, что Новоселов как миссионер имел доступ и к самому "делу"». Цит. по: А.Амальрик. Распутин. М., 1992. В этой брошюре Новоселов, в частности, рассказывает, как Распутин в принесенные ему книги Соловьева «посмотрел да и сказал: "Да, человек он хороший… Он свое, а я свое… Но… профессор профессора судить не может"». Цит. по: Эткинд А. Содом и психея. Очерки интеллектуальной истории Серебряного века. М. 1996. С. 379.

1119

Пророчество Булгакова сбылось: М.А.Новоселов примет в конце 30-х годов мученическую смерть в сане епископа Катакомбной Православной Церкви.

1120

На первой неделе Великого поста.

Из Вашего умолчания заключаю, что у Вас корь окончилась благополучно. Спрашиваю же я потому, что болезнью, надорвавшей нашего Ивашечку, был нефрит, как осложнение кори.

Да хранит Вас Христос! Любящий Вас С.Б.

360. С.Н.Булгаков — В.Ф.Эрну [1121] <19.02.1912. Москва — Рим>

19 февраля 1912 г., Москва

Дорогой Владимир Францевич,

то, что Вы сообщаете о семейных делах Николая Александровича [1122] , мне давно известно, и даже со стороны происхождения этих отношений, хотя я и не видел в этом вполне достаточного основания ни для отъезда на целый сезон в Италию (Л<идия> Ю<дифовна> говорила со мной весной только об одном месяце, и так это стояло все время), не для того, чтобы избегать Москвы, — быть может наоборот. Но ведь, как говорится, "чужую беду руками разведу". Сейчас это обостряется для Николая Александровича еще больше, дай Бог ему сил. Он обещает приехать сюда в марте, это во всяком случае хорошо, потому что лицом к лицу все не страшно.

1121

Архив Эрна, частное собрание, ф. Булгакова, л. 35.

1122

С лета 1911 года Н.Бердяев пытается спасти от продажи семейное имение Бабаки с торгов за долги. Одновременно ухудшается здоровье отца и брата. В письме матери он сообщает: "Доктор лечебницы написал мне, что Сергею не хорошо, что скоро кончается срок платы и что нигде не соглашаются его держать в кредит. Меня это так взволновало, что я достал в Харькове через Ирину Васильевну 75 р. и завтра отправлю деньги директору лечебницы за месяц Сережиного лечения. Но эти 75 р. нужно будет вернуть, а через месяц опять деньги доставать. Очень меня это беспокоит" Цитируется по: А.Вадимов. Жизнь Бердяева. Беркелеы Славиц Специалниес. 1993. с. 135.

Спешу сообщить Вам о повороте дел относительно Джордано Бруно, которого мы было склонились издать. Оказывается, что его издает "Мусагет" и ужепереводит Яковенко, взявший под перевод даже аванс [1123] . Делать два издания Бруно нам кажется чрезмерным, — потому перевод этого, намеченного Вами трактата, становится невозможным. Я не знаю Бруно, может быть, у него найдется и другое кое-что.

На днях посылаю на Ваш суд "Философию хозяйства", — у меня по свойству моей натуры по поводу выхода ее борются самые разные противоположные чувства. Были очень горячие и сравнительно серьезные дебаты в Религиозно-философском обществе по моему докладу из нее (а раньше по докладу Яковенко [1124] ), а сегодня предстоит неприятный вечер, — князь будет отмежевываться от нас перед почтенной публикой [1125] , и я чувствую свои руки связанными — "Путем" и Маргаритой Кирилловной. Вообще это полугодие у нас идет живой и интересный <нрзб>.

1123

Ранее Б.Яковенко в письме Э.Метнеру от 8.05.1911 просит: «Напишите о том, как решается вопрос о переводе диалога Бруно "Де ла цауса принципиа е уна". Мне бы очень хотелось перевести его… В этом диалоге … наиболее философским способом и наиболее полно изложено учение Бруно о мире, познании и сущем. Что Бруно — пантеистический мистик, в этом трудно сомневаться. И потому было бы в высшей степени желательно иметь его в серии мистиков <изд. "Мусагет" — i>В.К.> как представителя особой мистики». Цит по: Булгаков С.Н. Свет невечерний. Подготовка текста и комментарии В.В.Сапова.М., 1994. С. 382. Впоследствии изданБруно Джордано.Изгнание торжествующего зверя. Перевод с итальянскогоБ.Яковенко.Спб., 1914.

1124

"Об имманентном трансцендентализме, трансцендентном имманентизме и дуализме вообще".

1125

19.02.1912. Е.Н.Трубецкой выступил на открытом заседании МРФО с докладом: "Старый и новый национальный мессианизм", где подверг критике своих коллег по издательству за привнесение темы "избранности России" в философию //Русская мысль. 1912, №3, с. 82—102.

Любящий Вас С.Б.

361. С.Н.Булгаков — В.Ф.Эрну [1126] <25.02.1912. Москва — Рим>

25 февраля 1912 г., Москва

Дорогой Владимир Францевич!

Положение дел ухудшилось. Вчера получено два письма от Николая Александровича, одно к Григорию Алексеевичу с ультимативным требованием печатать и Леруа и Гелло во всей неприкосновенности, другое ко мне, полное упреков в непризнании его индивидуальности и констатирующее личный и религиозный конфликт (сиц!) [1127] . Письмо это очень характерно для теперешнего настроения Николая Александровича и для меня совершенно неприемлемо, а он как будто требует принятия. Я употребляю все усилия, чтобы погасить конфликт, но, к сожалению, Николай Александрович объят прямо какой-то манией "индивидуальности" и боюсь, что усилия окажутся тщетны, да ведь, в конце концов, не можем измениться ни я, с моим пониманием долга, ни он, со взятым им теперь курсом. Конечно, больше всего жалко его самого и больно за дело, которое разбивается личными капризами. Он пишет Григорию Алексеевичу, что Вы с ним вполне солидарны. Это заставляет меня, ввиду того, что обстоятельства каждый день могут обостриться, поставить Вам лично в упор вопрос о личном ко мне доверии или недоверии, до получения Вашего ответа, которого прошу немедленно, я постараюсь тянуть дело. Определеннее вопрос ставится так: если действительно Николай Александрович демонстративно выйдет из "Пути", последуете ли за ним Вы? Я лично, по крайней мере, пока считаю, что я не имею ни права, ни возможности бросить это дело, — перед Богом и людьми. Жду также Вашего ответа о Гелло. Бедный Григорий Алексеевич, вынесет ли он эту потасовку, а последнее время он был удивительно хорош. Если найдете возможным, даже телеграфируйте.

1126

Архив Эрна, частное собрание, ф. Булгакова, л. 36.

1127

"...Назревает раскол с "Путем", с московскими православными. Рвутся цепи благочестия, смирения, наложенные им на себя. Боль от еще не пробившейся к свету своей правды — канун ослепительных молний. Глазами вижу эту боль: бледная, с длинными ногтями рука — рука мыслителя, не человека земных дел — чаще обычного судорожно впивается в медный набалдашник трости... Трещина между Н.Бердяевым и московским издательством все шире. обмен враждебными письмами; он спешит закончить монографию о Хомякове, деньги за которую давно прожиты, строит планы отъезда на зиму за границу с женой и ее сестрой на родину творчества, в Италию, добывает деньги, закабаляет себя в другом издательстве, где просто толстая мошна, коммерция, где не станут залезать в его совесть...". Е.К.Герцык. Николай Бердяев. Там же, с. 360.

Обнимаю Вас. Любящий Вас С.Б.

362. М.К.Морозова — Е.Н.Трубецкому [1128] [? 02.1912. Москва — Бегичево]

Дорогой мой Женичка! Вчера вечером вернулась из деревни, потому вчера не написала тебе, должна была отложить на сегодня. Это меня очень раздражало и стоило усилия, настолько нужно мне даже писать тебе, не только тебя видеть. Но все это нужно мне, а не тебе, мой равнодушный, мой жестокий тиран. Как-то ты поживаешь, как работаешь, здоров ли? Пиши обо всем подробно. Посылаю тебе сейчас вышедшие только что 2 письма К.Леонтьева о Соловьеве и эстетике жизни [1129] . Я эти дни читаю о Леонтьеве и захвачена обаянием и силой его личности. Как многое мне близко в его душе. Как он по-настоящему многое понимает. <…> У Леонтьева есть важная, одна из основных его мыслей, как раз та, что составляет мой крик с тобой <…>

1128

ОР РГБ, ф.171.3.6б, лл. 11—13об., б.д., датируется по содержанию.

1129

Леонтьев К.Н. О В.Соловьеве и эстетике жизни… М., 1912 // Творческая мысль, с. 40.

Выспрашивала все время о впечатлении, произведенным твоим рефератом. Люди, скорее светские, очень довольны, в восторге эстетическом и другом. Люди религиозные (не свои), как священники и просто мессианисты неудовлетврены. Частью я в их обвинениях нахожу истинное. Они нашли, что недостаточно глубоко была продумана исторически идея мессианства, не показана во всей широте.

Скажу, что я всегда чувствую некторое неудовлетворение, когда вдумываюсь в общем в картину твоего творчества. Основные мысли всегда глубоки, широки, сильны, говорю это с глубокой силой убеждения и энтузиазма. Но развитие этих мыслей, их воплощение всегда мне кажется несколько призрачным, бесплотным. Я с такой же силой убеждена в этом, как и в силе твоих слов. Твой блеск и остроумие, очень красочное, мешает мне часто, и я даже иногда чувствую враждебное чувство к нему. Хотелось бы глубины изучения фактов жизни, воплощения идей через картину и освещения их в истории и в психологии.

Вот то, о чем тревожится моя душа! Уверяю тебя, что я ни с кем не говорила — это мое! Все это бродит во мне и ищет выяснения. Замечания посторонних только подчеркивают. тебе необходимо стать в некотором отношении эмпирическим и глубоко и сильно провести твои основные чудные, сильные и глубокие мысли. Тогда эти мысли воплотятся и окажут влияние. Я понимаю, что не возможно это сделать во всеобемлющей ширине всех мировых проблем, всегда что-нибудь останется схематичным. Но важно хотя в одной сфере или мысли это сделать во всей глубине. Может быть я это не так чувствую и не то надо делать, но мне важно, чтобы ты меня понял, понял, что я хочу сказать. Я убеждена, что это очень важно для твоего влияния на умы идля вечного значения того, что ты пишешь. В некотором смысле ты должен выйти из себя и сердцем и всеми корнями войти в другое и других. Сейчас твое углубление в себя необходимо, а с ним и твое уединение. Но я уже вижу, как утвердив свои основы, которые должны быть найдены в самом себе и с Богом, как эти основы должны погрузиться «в темный корень» земли для того, чтобы, получив плоть и кровь, всем указать путь и действительно двинуть души! Ангел мой, услышь меня, откликнись горячо, сердечно и с пониманием! Оставь логическую правоту и вглядись в корень! Только пойми, что я хочу сказать! Может быть, я не права, какэто нужно, но что нужно — это так!

Целую без конца, жду.

363. Е.Н.Трубецкой — М.К.Морозовой [1130] <26.02.1912. Бегичево — Москва>

Милая Гармосенька,

Спасибо за милое письмо и за еще более милое обо мне беспокойство. Но ты совершенно напрасно смешиваешь себя со священниками. Ты и они "неудовлетворены" по разным основаниям. Что они не удовлетворены, это мне на плюс, а не на минус. Батюшка, мне возражавший, нашел, что я победоносно опроверг "мессианизм". Но он недоволен, что для меня православие — только часть христианства и не исчерпывает его полноты. В этом основной корень разномыслия с Булгаковым. На дому он говорил мне, что в православии — всяистина, и что протестантизм — профессорская религия, от чего я отскочил, как ошпаренный [1131] . С этой точки зрения я всегда буду "недостаточно глубок" и буду вменять это себе в заслугу. В дальнейшем узкий конфессионализм будет еще менее мною удовлетворен.

1130

ОР РГБ ф.171.7.2а, лл.27—29. Пчт.шт.отпр.: 26.02.1912., ст. Пятовская. В Москву.

1131

Эту трактовку протестантизма С.Булгаков развивает в работе "Современное арианство" (Из этюдов о религии человекобожия), первая глава которого так и называется "Профессорская религия" //РМ, 1910, №10. Позже опубл. в сб.: С.Булгаков. Тихие думы. Из статей 1911—1915 гг. М., 1918. С. 146—202.

Твоя точка зрения не только иная, но ты в сущности находишь, что мне от точки зрения священников нужно отойти еще дальше. В споре с тобой все священники были бы несомненно на моей стороне. На этот раз, как всегда, прости мне несогласные мнения ради их "красочности" и острословия. То стихотворение Соловьева о "темном корне" [1132] , которым ты так любишь победоносно меня поражать, теперь устарело и в ботаническом, и в агрономическом, и в метафизическом отношении. Вопреки Соловьеву ты можешь сейчас видеть на выставке в Германии великолепные розы и другие цветы, которые не только не углубляются в почву, но растут совсем без почвы — в бочках воды.

1132

итата из стихотворения В.Соловьева, см. примеч. к п. № 237.

Вообще ботаника приша к тому, что

большую часть питания растения получают из воздуха (с неба) и только меньшую — из земли;

и для этой меньшей части земля не необходима, а может быть замененапрозрачной водой, отражающей небо (при условии насыщения воды минеральными удобрениями рукою человека).

Земля сама по себе "ничто": она дает растению то, что в нее вносит человек

Главная пища, поглощаемая корнями из земли, — азот, тоже, как я тебе много раз объяснял, — небесного происхождения.

Метафизика пришла совершенно к тому же выводу: земля сама по себе — ничто; она есть только то, что она получает от неба через человека.

Угодно человеку, — растение может расти в воздухе. Я надеюсь, что скоро научатся их растить прямо корнями из неба. Представь себе со всех сторон ниспадающие с неба цветами книзу незабудки. Ведь лучше будет, чем нынешний устаревший способ расти корнями из болота, где их достать-то трудно, да и воняет…

Впрочем,

оставив незабудки,

здесь помещенные для шутки,