Warhammer 40000. Катарсис

Гомункул избавил его от мучительных раздумий и псионикой заставил его замереть:

– Довольно! Я желаю знать правду.

За все время встречи лишь Реос ни разу не извлек оружия из ножен и Ристелл с дрожью по телу поняла, что ему это и не требуется. Он видел все шаги своих оппонентов на мили вперед и через минуту подтвердил это:

– Мне был нужен тот, кому я смогу доверять и убедить в своем доверии, тех, кто плел свои интриги против меня.

На этот раз Архонт лишь мельком посмотрел на канониссу и в его глазах Ристелл заметила тень стыда или страха

– С того момента как ты поверил в бесценность для меня канониссы, наша игра пошла по той тропе, что выбрал я.

Это заявление произвело на Ристелл эффект не меньший, чем на Вормаса. Она не могла поверить, что все, что было между ней и Реосом, лишь ширма, укрывающая борьбу за власть. Ее глаза наполнились слезами, а в руке возникла твердость, которая позволяла уверенно держать меч.

Реос поднял на нее взгляд, полный печали и едва заметно покачал головой.

– Это ложь! – Ристелл с удивлением осознала, что слова принадлежали ей.

На этот раз тень улыбки родилась на губах Вормаса, но Реос продолжил:

– Отдав тебе половину ключа, я получил не только жизнь канониссы, но и некоторую степень твоего доверия. Она позволила мне подготовиться к этой встрече. Выигрывать минуты и часы до того момента, когда Империум прибудет в сектор. Я пожертвовал двумя разведчиками, чтобы люди сумели найти нас.

Казалось последние слова заставили окаменеть всех присутствующих. Агатан желал вырвать сердце Архонта. Вормас вытрясти из него душу. А Ристелл…, ей хотелось сбежать, бросить все, долг, сомнения… и сбежать. Оказаться как можно дальше от этого проклятого места и бесконечной череды предательств. От предательства того, кому она верила, наивно, но искренне.

Реос обещал, что расскажет ей правду, но не обещал, что она ей понравиться и теперь Ристелл проклинала себя, за желание знать истинное положение вещей. Возможно ли было вернуться к тому моменту, когда они вместе хотели сбежать, оставив две армии грызться из-за лишенного ключа артефакта? Нет. Она понимала это, но с болью осознавала, что желает этого.

Внезапная слабость заставила Ристелл опереться на меч. Ноги подгибались и дрожали, словно у рабов, изнуренных муками и голодом. Все это время, пребывая в иллюзии навеянной Архонтом, она забыла, что на самом деле была лишь рабыней. Он заставил ее забыть, «…сделал Королевой».

Она почувствовала хватку на своей руке. Кто-то не позволил ей упасть от слабости. Взгляд наткнулся на тонкую узловатую руку, утопающую в чрезмерно широком рукаве.

– Истина порой пугает и ранит не хуже великолепного клинка, - Вормас поддерживал Ристелл, в то время как сам с долей восхищения смотрел в холодные глаза Архонта.

– Великолепная пытка, - Восторженно отозвался он.

Ристелл также посмотрела в глаза Реоса, вырвав свою руку из хватки гомункула. Впервые с того первого дня к ней вернулось желание рассчитаться не с жалким гомункулом, а с истинным Повелителем кабалы, настоящей угрозой человечеству. Неужели она когда-то думала так о Вормасе?

Реос потянулся к ней, на миг впуская личину слабости и страдания на свое лицо.

Но она ему не поверила. В руках взревел цепной меч и выставив его перед собой Ристелл покачала головой.

Ее уже не волновало продолжение истории Реоса. Единственное чего она хотела, это остаться одной, пусть даже в компании одних лишь трупов, кормящих древо своей кровью.

– Значит ты сдал наши позиции, как жалкий отброс, - На удивление спокойно заметил Агатан. Сложив руки на груди он похоже окончательно убедился в своем отношении к Реосу и теперь лишь ждал пока ему позволят поставить точку в бессмысленном разговоре. Кровавую и болезненную точку.

Ристелл показалось, что Реос внезапно потерял свою спокойную уверенность и стал выглядеть более яростным. Может тому виной боль, которую он причинил ей или то, что его взгляд не отрывался от нее.

– Думаю…, - Начал Вормас, но его прервал Реос.

– Я привел его, Ристелл, как и обещал. Я пытался вытащить тебя из паутины своего мира

Ристелл не желала ничего слышать, она смотрела в песок под ногами и хотела только того, чтобы ее удивительно затянувшаяся в плену жизнь закончилась. Не важно как. Окончанием плена или самой жизни.

– В моем мире нет доверия, - Уже тише добавил Реос, - Только с тобой я был откровенен. И теперь как и прежде

– Это очень трогательно, но стать еще более жалким у тебя уже не выйдет, - Агатан сделал шаг к Реосу.

Он не мог слышать ментальных слов Реоса, но это обращение, достигло сознания Ристелл.

Игра детей тьмы еще не закончилась и теперь девушка не воспринимала слова за истину. Все, что он мог сказать, могло оказаться ложью, ради еще одной минуты или удара в спину. Но в этих словах что-то было. Будто говоря одно, он хотел сказать иное. Как же ей хотелось избавиться от скрытых смыслов!

«Только вера незыблема, Ристелл…» - Капеллан Дежестер больше походил на заботливого дедушку и порой Ристелл казалось, что в ней он видит какую-то погибшую родственницу, возможно дочь. Его голос всегда успокаивал ее, как стакан теплого молока. Он не говорил о канонах с ней, его речь всегда бы-ла земной и лишенной пафоса. Только о вере он мог говорить с трепетом и неземным счастьем: «Вера, это то, что ты выбираешь сама и что останется с тобой навсегда. Не всегда получается верить в хорошее, но это единственное что стоит поклонения и защиты. Прежде всего защиты от собственных сомнений. Не важно сколько ты проживешь, верь только в хорошее, не несу-щее зла, и ты проживешь жизнь счастливой».

Каким далеким казался этот голос из прошлого. Что может быть хорошего в бесконечном море крови и постоянном запахе смерти.

Ристелл подняла взгляд на Реоса. Несмотря на пережитую боль ей казалось что этого эльдара так же не должно быть здесь, как и ее. Сейчас его глаза искрились каким-то глубоким переживанием и возникало ощущение, что он вот-вот задохнется.

Зачем я тебе теперь?

Веки Реоса едва заметно дрогнули, когда он услышал вопрос Ристелл. Он посмотрел на нее и девушка заметила искрящийся блеск в глазах Повелителя темной армии.

Вормас не позволил ему ответить:

– Несмотря на столь откровенное предательство своего народа и даже той, что вероятно весьма сильно к тебе привязалась, ты не просто так пришел сюда.

Это упоминание было достойно Вормаса. Он не мог избежать возможность провернуть нож в ране столь надоевшей ему наложницы.

– Ты солгал мне, - Вормас произнес слова почти добродушным тоном, - Но я не в обиде,

признаться я восхищен.

Казалось Реос не слушал Вормаса. Он все также смотрел в глаза Ристелл и она поняла, что видит во встречном взгляде ответ на свой вопрос. Во что ей верить. В то, что вокруг лишь ложь и предательство, или в то, что еще есть шанс…