Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2

I Палейсбююрт

Пронзительные звуки морских свистков капитанов-по-оружию разносились сквозь туман, висевший над доками города-порта, и смешивались с криками чаек и крачек, круживших в туманной мгле, окутывавшей правительственный квартал Мариенбурга. Каспар Восбергер встал из-за своего стола в гостиной клуба джентльменов, исключительно для живущих на Рейксиде, и прошёл к окну. Рейксиде была пустынной в этот час. Портреты известных купцов и горделивый бюст императора Дитриха IV из слоновой кости — выпьем же за День отделения — глядели вниз с обшитых дубовыми панелями стен, когда он отодвинул шторы и выглянул в раскинувшуюся под окнами бухту.

Измученный перст красного света только что появился из-за края застланного туманом горизонта. Частные военные корабли купеческой элиты качались на якоре в тусклом свете, затмеваемые тенью высокого каменного моста, что соединял западную и восточную части города, проходя через сильно укреплённый остров Высоких башен. Там, где Рейк расширялся, свет был ещё более бледным. Расплывчатые силуэты кораблей бороздили туман, совершая опасные манёвры. Белые шпили эльфийского квартала напоминали вытянувших шеи журавлей из Проклятых болот. На бедной стороне, в главных городских доках — Сёйддоках — бурлила неясная деятельность. Каспар на секунду задержал на ней свой взгляд, дорогое стекло защищало его от холода и уменьшало неприятную вонь до слегка беспокоящего резкого аромата, а также заглушало плач свистков, исходящий из доков.

Так легко было убедить себя в том, что это были всего лишь птицы.

— Это просто учения, — сказал другой человек, находившийся в комнате. Он полулежал в зелёном кожаном кресле, куря сигару и покручивая хрустальный бокал в форме створок моллюска, наполненный тильянским белым двадцатипятилетней выдержки. Рассвет окрашивался красным, проходя через рубины, гранаты и шпинели на кольцах, что усеивали его пальцы. Энгел ван дер Зее не имел титула или звания, которые бы знал Каспар — сам он происходил из старого вестерландского дворянства и гордился этим, и делал всё, чтобы и остальные знали об этом — но Мариенбург был городом, отличным от всех остальных. Земли и происхождение считались имеющими куда меньшее значение, чем долженствовало, особенно, когда самый значительный бизнес вёлся, в основном, в тенях. Это позволило разбогатеть упырям, подобным ван дер Зее. Мужчина неторопливо втянул в себя запах своего вина.

— Генерал Сегер утверждает, что всё было спланировано заранее.

Со слабой гримасой отвращения он поставил бокал.

— Оставьте мысли о войне тем, кого это касается. Вы должны быть больше обеспокоены вонью, что крайне отрицательно влияет на привлекательность этого места.

Мариенбург был известен среди портов по всему миру своим острым запахом, и так было в течение многих столетий. Каспар уже настолько привык к нему, что сейчас ему даже не требовалось слишком сильно принюхиваться. Ныне он изменился.

— Большинство членов моего клуба вкладывают деньги в быстроходные корабли и оружие для своих людей, — Каспар лишь наполовину отвернулся от окна. Свет вспыхнул среди безмолвия костяных осколков, что дрейфовали в тумане, накрывшем Рейк. — И вы разбудили меня до первых чаек лишь для того, чтобы сделать предложения для моего ведомства?

— Это пройдёт, — он пренебрежительно кивнул на волны за окном. — Золото по-прежнему останется золотом и в ожидающем нас будущем. Но, — он вкрадчиво пожал украшенными серебряным шитьём плечами, — если вы предпочитаете людей или корабли, я уверен, что мой работодатель рассчитается с вами соответственно. Вам известно, на кого я работаю.

— Неужели? — откликнулся Каспар, ответив вопросом на заявление человека. Были среди постоянных клиентов Рейксиде достаточно богатые и влиятельные люди, которые считали всезнающего короля криминального мира, которого местные легенды называли Повелителем Теней, ничем иным, кроме конспирологического мифа — фантазией людей из притонов и мясных рынков Южных доков. Каспар молчаливо рассматривал высокомерное лицо своего гостя.

Он подозревал, что таким людям хорошо компенсируются их «убеждения».

Каспар посмотрел на гобелены и портреты, что украшали стены. История была здесь. Восбергеры были хранителями самой лучшей из связующих Мариенбург организаций со времён линии ван дер Махт, когда Вестерланд был ещё провинцией Нордланда. Он снова повернулся к окну и вздрогнул. Свист вырос до пронзительного крещендо, и крики мужчин из трущобных районов верфей дотянулись и досюда, прикоснувшись к оконному стеклу. Оно тихо зазвенело в своей раме.

Возможно, ван дер Зее был прав. Его семья до сих пор имела имения в «старой стране».

Пора было выбираться, пока ещё было время.

II Сёйдштрассе

Капитан Альваро Казарро дул в свисток до тех пор, пока его щёки не покраснели и не заломило в висках. Вереццианский Двадцать-четыре девяносто-пять только что занял учебную оборону на пересечении Южного проспекта и Рыбного рынка подле объединённых сил Серошкурых Драквальда и банд коссаров Эренгарда. В результате его люди оказались разбросаны по всему перекрёстку. За покатыми крышами магазинов и высоких прибрежных особняков, были видны мачты и вороньи гнёзда кораблей в доке, рыскавших туда и обратно. Назойливые крики пробивались вниз сквозь туман. Грохот пушек, ревевших вдалеке, напоминал гром.

Это часть тренировки?

Цвета солдат, сновавших в ледяном тумане, что прилепился к зданиям, перемешались, когда они пытались в царившей неразберихе отыскать своих капитанов и свои штандарты. Ротные заявляли, что среди их подразделений было много бойцов, раненных по-настоящему.

Казарро вытащил свисток изо рта, и мгновенно, словно кляп, его глотку заполнил миазматический аромат, пронизавший утренний туман. Это было омерзительно даже по меркам Рыбного рынка, как будто вся, до последней, рыба в Рейке умерла и сгнила за одну ночь. Странные чёрные пятнышки, напоминающие дрейфующие споры, проплывали по небу на струях ветра.

Бойцы его роты — в украшенных перьями шлемах, в нагрудниках с медными декоративными элементами, покалывавшими от утренней росы, худые и промокшие — кашлянули на зловонный туман и опустили свои пики, образуя квадрат примерно шесть на восемь, а Казарро выискивал вокруг хоть кого-нибудь, кто понимал, что он делает. Всё, что он увидел — отряды наёмников, такие же, как и его собственный. Он встретился взглядом со своим коллегой Германом Гислингом, широкоплечим сержантом в волчьей шкуре Серошкурых, который ответил на его вопросительный взор пустыми глазами и пожатием плечами.

Мариенбургские офицеры были столь же редки, как и итильмарская пыль.

— В доки! — закричал книжного вида молокосос в отделанном золотом плаще и камзоле без рукавов. Он нёс монету и скипетр Мариенбургского торгового совета и пытался протиснуться мимо здоровенных, тяжело бронированных сержантов, что окружали его.

Наконец-то, подумал Казарро, проталкиваясь сквозь плотные толпы солдат, чтобы присоединиться к группе офицеров, что уже засыпали неудачливого вестника градом вопросов.