Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2

— Что касается того предложения…, - повернулся, было, граф к Акиму Брандту.

Стирландский полководец не успел закончить — его слова заглушил все более усиливающийся гул голосов, со скорость степного пожара распространяющийся над собравшейся толпой. Взволнованные люди обратили свое взгляды назад — туда, где из-за ближайшего холма появился одинокий всадник, во весь опор нахлестывающий своего измученного коня. Лошадь измученно фыркала и трясла головой, облачка пара поднимались в воздух из ноздрей измученного животного, бока, иссеченные шпорами, покрылись кровавой пеной и сильно кровоточили. Всадник выглядел не многим лучше. Несмотря на усталость, он отчаянно пришпоривал бедную скотину, заставляя ее скакать из последних сил. Беспокойство охватило собравшихся людей: новости, которые спешил доставить несущийся сломя голову человек, вряд ли обещали быть хорошими.

— Идут!!! Вампиры идут!!! — разнесся над толпой хриплый крик приближающегося гонца.

Второй раз в течение нескольких минут — Форстер не мог поверить своим собственным ушам. Только, сейчас, юноша горячо взмолился богам, надеясь, что ослышался. Слова этого всадника были нелепы, лишены всякого смысла. Этого просто не может быть — угроза нашествия вампиров давно миновала! Да и нет уже никаких вампиров! Последние живые мертвецы были уничтожены в битве на Мрачных Болотах четверть века назад! Мертвые не могут воскреснуть! Они — превращаются в прах!

Шлагенер хотел броситься к вестнику, спросить его, действительно ли он уверен в своих словах? Однако, увидев перекошенное от ужаса, побелевшее лицо приближающегося человека, юноша неожиданно понял, какими же все они были идиотами — разрывая друг друга на части, в то время, как скрывающиеся в тени вампиры, с удовольствием наблюдали за жестокостями, на которые способны одни лишь люди. Наблюдали и, готовились выйти на авансцену истории.

Форстера охватил ужас…

Глава 9 Братья по оружию

Карак-Разъяк. Цитадель гномов в Краесветных Горах

Каллад Страж Бури не знал покоя.

Больше всего дварфу хотелось закрыть глаза и погрузиться в мир грез, где все было как раньше: где, среди горных вершин, величественно вздымались к небу башни Карак-Садры а, Келлус, его отец — мудро и справедливо правил подгорным народом. Но, даже здесь, в недрах Гор Края Света — Каллад не мог спрятаться от терзавших его память воспоминаний.

После победы на Мрачных Болотах дварф надеялся обрести спокойствие. Он встретился лицом к лицу с убийцей отца и видел, как тот пал, поверженный Рунным Клыком Хелмара Мариенбургского, но, мир так и не наступил в его мятущейся душе.

Мир — такое эфемерное понятие, даже для тех, кто живет так долго, как гномы. Закрывая глаза, Каллад вновь и вновь слышал хриплый крик ворона: «Маннфред идет!» Снова вспоминал зловещие слова одного из вампиров — Джона Скеллана: «Величайший из всех идет. Не стоит вам видеть его возвращение». Эти слова словно раскаленным железом отпечатались в мозгу дварфа.

Каллад пробовал изменить свою жизнь, пытался использовать свое умение обращаться с молотом для мирных целей: какое-то время он даже работал в кузнице вместе с Кеггитом и Рерле, братьями, давно осевшими в Карак-Разъяке. Однако, несмотря на терпеливое руководство своих собратьев, все валилось из рук Каллада — практически каждая вещь, сделанная дварфом, требовала серьезной доработки. Разочаровавшись в своих кузнечных талантах, Каллад думал принять предложение Герка Острой Секиры, предложившего ему присоединиться к отряду исследователей Древних Гномьих Шахт. Однако, воспоминания об ужасах, творившихся в подземельях Дракенхофа — заставили его в последний момент отказаться от этой затеи. После, дварф какое-то время провел вместе с Йори Камнеломом и его охотниками, бродя по окрестным горам и добывая свежее мясо для дварфов Карак-Разъяка.

Но даже здесь, в этой горной цитадели, в окружении своих соплеменников, жуткие картины прошлого не давали ему покоя. Ночи напролет бродил Каллад по каменным залам и переходам или, покидал крепость и уходил в горы. Он стал призраком, духом, бесплодной тенью. Дварфу понадобилось много времени, чтобы понять — он умер там, на этой проклятой земле Мрачных Болот, обагренной кровью тысяч людей и гномов. Пусть не физически, но все же, он был мертв. Если его ночные похождения и раздражали соплеменников, никто из них не единым словом или жестом не выразил своего неудовольствия. Они понимали его страдания. Лишь некоторые из них отваживались на разговор с Калладом — он проклят, раздавались перешептывания за спиной дварфа. Он был сыном короля Келлуса, последним оставшимся в живых дварфом Карак-Садры, сражавшимся против вампиров в битве на Мрачных Болотах вместе с королем Раззаком. Поэтому — дварфы Карак-Разъяка с уважением относились к Калладу, дав ему приют в своем доме, но он по-прежнему оставался для них чужим — и, останется таким навсегда.

Вместо дружбы — он получил лишь сочувствие…

Каллад отомстил убийце своего отца, но это не принесло ему ожидаемого покоя, лишь опустошив душу гнома.

Дварф стоял в одиночестве на склоне холма, ожидая, когда дух смерти сжалится и придет за ним. Он тщетно выкрикивал свой призыв, потрясая над головой Разящим Шипом. Лишь бесплотные призрачные тени испуганно мелькали над соседними вершинами. Каллад знал, как называют в его народе подобные видения: духи смерти. Лишь тот, чья душа терзаема угрызениями совести — способен увидеть их. Что же, он остался в живых, а весь его народ, его близкие и семья — мертвы. Он — последний из дварфов Карак-Садры. Как это случилось, почему он не спас их или, не погиб вместе со всеми…

Чувство вины — жгло и разъедало Каллада Стража Бури изнутри сильнее, чем вражеская сталь, рвавшая его плоть в недавних битвах.

— По крайней мере, они умерли свободными, — прошептал гном. Тепло его дыхания, вырвавшееся наружу вместе со словами, образовало небольшое облачко, превратившееся в легкую туманную дымку под действием прохладного горного воздуха — словно призрачная пелена, отделяющая мир живых от мира мертвых.

Заходящее солнце тускло блестело над самым горизонтом. Пушистый снег толстым пушистым ковром покрывал землю, но, закутавшийся в мех Каллад, не чувствовал холода. Да, они умерли свободными, но — это было слабое утешение. Они пришли в Грюнберг и отдали свои жизни в битве, которая не была их битвой. Дварфы Карак-Садры сражались ради людей. Они не ушли, не спрятались в горах за стенами своей цитадели, ожидая, когда зло покинет их земли. Гномы встали плечом к плечу с жителями Грюнберга и, поэтому — они были героями. Каждый из погибших дварфов Карак-Садры.

Смешанное чувство гордости и печали овладело Калладом.

Это было не напрасно — убеждал он себя снова и снова…

Маннфред идет!

Этот зловещий призыв перечеркивал все величие их жертвы!

Холодало. Вечерние тени опускались на склоны Краесветных Гор. Дыхание Каллада сгустилось, оседая на его лицо крошечными кристалликами инея. Закутавшись плотнее в свою меховую куртку, гном уселся на землю, прислонившись спиной к одному из многочисленных деревьев, росших на склоне. Снежная пыль посыпалась с его одежды, и, поднятая легким ночным ветерком, крошечными бриллиантами засверкала в последних лучах уходящего солнца. Принявшись разглядывать окружающие окрестности, дварф постарался отвлечься от холодной пустоты, навсегда поселившейся в его сердце.

Справа и слева от него, насколько хватало глаз, простирались горные хребты, увенчанные острыми заснеженными вершинами, теряющимися в облаках. На западе, у их отрогов, виднелись города людей — Блатфурт и Нахдорф, темными пятнами выделяющиеся на фоне заснеженного леса, окружающего их. Вдалеке на юго-западе маячили смутные очертания Холмов Смерти или, Жутких Склонов, как называли эту местность люди. Это название было получено не спроста — область издавна пользовалась дурной репутацией у местных жителей. Расположенные на границе с Сильванией, холмы, по слухам, являлись полем битвы с Графами-Вампирами Сильвании, произошедшей много столетий назад. Тогда победили силы Графов-Вампиров, и последовала ужасная резня. Легенда гласит, что в то время как тела были подняты, чтобы служить в армии графов, души умерших были оставлены на произвол судьбы, не имея возможности попасть в царство Морра. И по сей день, в глубине холмов, путники могут видеть светящиеся огни — души погибших в той битве. Огни пытаются обмануть путешественников, привести к гибели, чтобы — заполучить себе их тело и, снова ожить. Души тех, чьи тела были украдены подобным образом, присоединяются к огням Жутких Склонов.