Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2

— Я им и не был, — мрачно ответил де Вит. — Я испугался, но денег у меня не было. В последние месяцы дела шли хуже некуда, я был практически разорён.

— Дайте-ка угадаю: вы увидели, что он идёт, и сбежали через чёрный ход.

Де Вит кивнул.

— Всё так и было, только я не успел.

В трепещущем свете факела, казалось, Де Вит побледнел ещё больше, воспоминания о пережитом ужасе были пугающе свежи в его памяти.

— Он пошёл за мной и загнал в тупик за бойней. Я думал, мне крышка, но неожиданно он повалился на землю. Кто-то ударил его ножом в спину.

— Но кто, вы не видели? — прямо спросил Сэм.

Де Вит покачал головой.

— Нет, только что-то мелькнуло в тени.

Полурослик кивнул, и да Вит продолжил.

— Я пошёл, проверить, жив ли он, и вдруг я со всех сторон окружён людьми, все ликуют и называют меня героем.

Он умоляюще посмотрел на Сэма.

— Я просто не мог признаться. Такой шанс выпадает раз в жизни.

— К сожалению, ван Мерен знает правду, — сказал Сэм. — Наверное, она видела, как вы ощупываете тело и поняла, что вы его не убивали.

Де Вит кивнул и предпринял отчаянную попытку подстроиться под деловой тон Сэма.

— Есть предположения, чего она хочет?

Сэм утвердительно кивнул.

— Карин уже давно присматривается к маленькой империи Яна Альтена, думаю, что когда она решится сделать шаг, то потребует от вас, чтобы власти смотрели куда-нибудь в другую сторону. Но бьюсь об заклад, как только вы займёте место в бургерхофе, её амбиции возрастут.

— Понятно, — глубоко вздохнул де Вит. — А если я откажусь, она разоблачит меня, вся моя жизнь полетит кувырком.

— Может быть и нет, — возразил Сэм. — Кому поверят люди: такому герою как вы, или такой преступнице как она?

В глазах де Вита промелькнула надежда.

— К тому же, после того как ваша репутация взлетит ещё выше. Не пройдёт и дня, как вас будут чествовать во всём городе, а не только в Винкельмаркте.

— В каком это смысле? — спросил снова сбитый с толку де Вит.

Сэм махнул рукой в направлении группы приближающихся к ним вооружённых людей с угрюмыми лицами. На голове большей их части были надеты черные шляпы с мягкими полями, которые выделяли их как членов городской стражи, прочие были одеты в синие мундиры храмовых морских пехотинцев.

— Лютер ван Грот был членом культа Хаоса, который собирается в этом доме под прикрытием обычного клуба. Когда они узнали, что я расследую для вас дела ван Грота, они попытались убить меня, что с их стороны было не очень умно, всё чего они добились — это привлекли к себе моё внимание.

Он пожал плечами и указал на человека во главе отряда.

— Позвольте представить вам брата Йозефа из Храмового Суда. С сержантом Рейгеном, я полагаю, вы уже знакомы.

— Ольдермен де Вит, — произнёс Рейген, — кажется, мы снова должны поблагодарить вас.

— И правда, — откликнулся Йозеф. — Господин Уорбл сообщил нам, что именно вы указали ему, где искать этих еретических ублюдков.

Пока пара здоровяков из чёрношапочников выбивали ногами дверь, он вынул меч и, кивнув напоследок, повёл храмовников внутрь. Большая часть стражников была счастлива пропустить тех вперёд.

Когда хриплые крики и звон клинков стали эхом доноситься через улицу, де Вит озадаченно спросил.

— Почему вы поверили мне?

Сэм пожал плечами.

— Потому что вы честный человек, во всяком случае, по меркам этого города, и своим влиянием сможете принести хоть немного добра. Если Карин хватит глупости и дальше вас шантажировать, вам нужно будет лишь намекнуть, что она известная пособница культиста Хаоса, и вас тот час же услышат охотники на ведьм.

— Это заставит её замолчать.

На лице ольдермена расцвела смущённая улыбка.

— Но я всё-таки одного не понимаю, кто же убил Лютера ван Грота?

Сэм пожал плечами, припомнив удивление на лице бандита перед смертью. Он был жесток и глуп, городские власти предпочитали смотреть на контрабандистов сквозь пальцы, пока те платили им взятки в достаточном размере, но попытка работать напрямую с агентами Империи, жаждущими расцепить мёртвую хватку Мариенбурга, коей тот вцепился во внешнюю торговлю, была равноценна самоубийству. Учитывая известную неприязнь де Вита к вымогательствам ван Грота, всё, что Сэму было нужно, чтобы получить щедрую награду за голову предателя — это выбрать возле кондитерского магазина улочку потемнее и немного подождать. Влиться в толпу зевак было несложно, а аплодисменты нежданному избавителю стали отличным прикрытием для чистого и прибыльного убийства.

— Некоторые тайны лучше оставлять неразгаданными, — намекнул он.

Внезапно его внимание привлёк дом через дорогу. Из здания выводили кучку напуганных, избитых культистов, и Сэм узнал второго, который пытался убить его той ночью.

— Покорнейше прошу прощения, но у того парня до сих пор при себе кошель, и этот гоблинов сын должен мне новую рубашку.

Дариус Хинкс Мёртвым сном

Граф Ротенбург с кривой ухмылкой закончил рассказ и откинулся в мягкие кожаные объятья своего кресла. Он смотрел на нас поверх бокала, и в его пронзительных голубых глазах плясали отблески огня. Граф озорно рассмеялся.

— Ну, что? Языки от страха проглотили?

Раздалось покашливание и смех: мы пытались прогнать охватившее нас безрадостное настроение.

— Скорее от скуки, — фыркнул один из джентльменов. — Мне уже приходилось слышать эту историю, и, по крайней мере, один раз — из ваших уст!

— Ага, — подчёркнуто зевнул другой. — Полагаю, вы сами же злоупотребили собственным гостеприимством.

Я с некоторым трудом заставил себя подняться с кресла и побрёл к окну. Винный погреб графа Ротенбурга являл собой предел мечтаний любого жителя Нульна, и большую часть вечера мы провели в попытках проделать в его запасах хотя бы небольшую брешь. Помутневшим от выпитого взором я обозревал залитый лунным светом декоративный сад графа и пытался прогнать от себя наиболее неприятные моменты его рассказа.

Всякий раз, когда мы встречались, главной темой наших разговоров становились истории о неслыханных ужасах и загадочных происшествиях. Сомневаюсь, что кто-либо из нас сумел бы указать на происхождение этой мрачной традиции, однако теперь, кажется, каждое наше собрание становилось только предлогом для того, чтобы снова и снова погружаться в глубины самых нелепых фантазий. Я поёжился.

Мы, разумеется, высмеивали даже самые шокирующие рассказы, но я не переставал размышлять о том, к чему всё это могло нас привести. От нашего жгучего желания перепугать друг друга мне становилось не по себе.

Страшные сказки имеют обыкновение возвращаться и преследовать рассказчика.

— У меня есть история, — пролепетал кто-то сзади, — правда… вот не знаю, правильно ли это… стоит ли рассказывать её.

Комната разразилась смехом.

— Ого! — воскликнул граф, подаваясь вперёд в своём кресле, — что ты за притворщик, Гормон! "Не знаю, правильно ли это". Каково, а!? У нас здесь не кружок жеманных девиц!

Я отвернулся от окна и обнаружил, что пресловутый Гормон был невысоким, невзрачного вида пареньком, которого я раньше как-то не замечал. По-видимому, он был жутко пьян, и его усадили подальше от света камина, в тёмный угол подле двери. Когда наша компания обратила на него своё внимание, он сел обратно в кресло, укрывшись в нём, словно загнанная в угол крыса. Кажется, он уже жалел, что открыл рот.