WOAS. Twilight Saga

На ней была его спортивная кофта на молнии — с эмблемой их школьной команды, естественно, и с его номером — 7 — во всю спину.

— Бирс, ты ослеп после особо токсичных опытов на химии? — шутливо окликнула парня Фэй. — Ты только что прошел мимо девушки всей своей жизни с таким видом, будто не признал. А она, между прочим, может надрать тебе зад за такое непозволительное высокомерие.

Райли обернулся к ней — как-то по особенному красивый, яркий и удивительно далекий в то мгновение. когда их взгляды встретились.

Он даже не улыбнулся, и у Фэй тревожно екнуло в груди.

— Нам нужно расстаться, Чемберлен, — проговорил он сухо. — Я позвоню тебе как-нибудь. Обсудим, как поделим коллекцию комиксов.

— Дерьма у меня лучше попроси! — полувозмущенно воскликнула Фэй, все еще не понимая, что Райли не шутит.

— Кофту оставь себе, — обронил Бирс прежде, чем отвернуться и продолжить свой путь.

Фэй настолько опешила, что даже не остановила его — и, стоит признать, она все еще надеялась, что Райли разыгрывает ее, хоть и откровенно по-идиотски, но весьма убедительно.

Она поехала домой на школьном автобусе — но Бирс, вопреки ее надеждам, не сидел на крыльце ее дома с букетом из шоколадных цветов.

Его телефон оказался выключен, а его мать, когда Фэй явилась к нему домой за объяснением, сказала, что Райли намерен остаться на ночь у Гордона Найта.

Гордон Найт, к слову, понятия не имел об этом — как и предполагала Фэй.

Она караулила у дома Бирса почти до рассвета, сама не зная, что сделает, когда (и если) он объявится: врежет ему кулаком по морде так, что расквасит нос, или кинется на шею и будет стискивать в объятиях до тех пор, пока он не признается, что просто немного помутился рассудком и уже все в норме.

Правда, в реальности она не сделала ни того, ни другого — ближе к рассвету его привезла на дорогой машине девица с копной невероятно-рыжих волос, и Фэй несколько бесконечно долгих мгновений наблюдала, как ее Райли неистово целуется с этой сукой.

— Кто это был, Бирс? — хрипло спросила она, когда машина укатила прочь, а Райли поднялся на крыльцо, где ждала его Фэй.

— Виктория, — просто ответил Райли.

Фэй отшатнулась, когда заглянула ему в лицо — с этого любимого, родного ей лица на нее смотрели глаза-дыры, черные и жуткие провалы, в которых была лишь бездна пустоты.

— Ты что, подсел на какие-то наркотики?.. — в ужасе прошептала она и попыталась коснуться его, но Бирс отдернул руку так поспешно, словно боялся, что Фэй заразит его чем-нибудь.

— Нам нужно расстаться, Фэй, я же сказал, — нервно проговорил он. — Я теперь с Викторией.

— Да кто такая вообще эта Виктория, мать ее?!. — взъярилась Фэй и внутри нее словно лопнула туго натянутая струна: по щекам градом покатились слезы, принося одновременно и облегчение, и чувство жгучего стыда.

Она никогда не плакала — даже когда умер ее отец.

Она была слишком сильной — но, как оказалось, и у нее было слабое место.

— Она — та, с кем я проведу вечность, — проговорил Райли, и Фэй поверить не могла, что он сказал это о ком-то, кроме нее самой.

— Мы же собирались пожениться после выпускного, Бирс, — напомнила она потерянно. — Ты что, спятил в одночасье?

— Нет, Чемберлен. Я в одночасье прозрел, — внезапно, Райли схватил ее за отвороты куртки и притянул к себе, их лица оказались близко-близко, и на мгновение ей почудилось, будто он поцелует ее, и все устаканится.

Но этого не произошло — он сказал:

— Комиксы оставь себе, — оттолкнул ее так, что она слетела со ступенек и зашел домой, хлопнув дверью.

Так закончилась их история любви — история, которая была полна романтических моментов и нежных, искренних клятв.

Просто в одно мгновение все рухнуло — и Фэй ничего не могла с этим поделать.

Чтобы не спятить от боли, тоски и гнетущего ощущения предательства, она воровала у матери валиум: под кайфом все казалось не таким уж и ужасным, хотя временами состояние отупения все лишь усугубляло.

Один раз она даже попыталась вскрыть себе вены — да позабыла об этом, едва забралась в горячую ванну, затем уснула и чуть не захлебнулась: мать успела вытащить ее вовремя.

Валиум она, конечно, после этого конфисковала — да и вообще все таблетки, которые были в доме.

— Если захочу накачаться, меня это не остановит, — мрачно усмехнулась тогда Фэй.

— Лучше захоти перестать убиваться по этому мелкому засранцу, — зло бросила мать в ответ. — Он того не стоит.

Но Бирс стоил — Фэй знала это.

Стоил — даже вопреки этому предательству, вопреки ее разбитому сердцу.

Просто кто-то (Виктория) сделал с ним что-то жуткое, кто-то (гребанная рыжая сука) промыл ему мозги, дал ему что-то, в сто крат сильнее валиума.

Кто-то украл у него душу — и оставил пустую оболочку.

То, что глядело на нее тогда из глаз-дыр, было не Бирсом.

Оно было лишь его тенью.

***

Райли Бирс пропал во вторую субботу октября — как раз перед их третьей годовщиной отношений.

Впрочем, праздновать все равно было нечего — он бросил Фэй за две недели до этого, даже не удосужившись объяснить, в чем причина.

В школе на нее все еще пялились и все еще обсуждали их с Райли расставание, а копы, которые пришли искать его и опрашивать друзей, лишь подлили масла в огонь.

В столовке кто-то довольно громко озвучил теорию, что Бирса взяла в заложники Фэй: чтобы отомстить ему за то, что бросил ее.

Фэй подумала: было бы здорово. Жаль, что это не так, и Бирс не лежи связанный у нее в подвале.

Она бы с удовольствием загнала ему пару иголок под ногти — чтоб знал, как ей было больно без него все это время.

Она бы провела над ним обряд экзорцизма — или как там это называется, черт бы побрал все это дерьмо.

Но Райли Бирс пропал — и оставалось лишь надеяться на то, что он еще жив, в чьем бы подвале он там ни был.

***

Он пришел к ней спустя пару недель — официально его уже объявили без вести пропавшим и посоветовали его матери не ждать чуда.

На чудо его появление похоже и не было — скорее на ночной кошмар.

Фэй никогда прежде не видела его таким бледным — и таким отрешенным и пугающим.