Я - АЛКАШ

– А где добытчик Тихон? Что он нам в клювике принёс? – я хотел знать упущенные подробности.

– А этот мудила, ладно, что картошки, видите ли, не нашёл, так он ещё вместо лука чеснока надёргал. А сейчас пошёл к Потапу просить, что-нибудь пожрать, сказал, что видел, как они с комиссаром ящик тушёнки тащили ещё до шторма,- самый неординарный «вояка» нашего курса Сан Саныч. Он не только не быковал как его одногодки, он и дружил исключительно с нами, с «десятиклассниками». Он совсем не оторвался от жизни за два года службы, и интересы у него были совсем как у нас: выпить и поебаться.

– Кто «мудила»? А это видел! – вошел Тихон и торжественно поставил на стол три банки тушёнки.

– О, живём! – любящий пожрать Мизик сразу же поднялся со своей кровати.

– Зуб, садись, не маячь, - и вот наш главный открывальщик и разливальщик Валек взялся за своё любимое дело.

«Вот мы сидим, шестеро студентов, в четырёх тысячах километрах от дома, пьём спирт. А завтра кончится дождь, и мы пойдём в порт, и будем таскать мешки с мукой или ещё с какими-то очень необходимыми продуктами, а вечером, несмотря на страшную усталость, рванём на танцы, и будем тискать по тёмным углам податливых местных баб. А потом уедем домой. И будет жизнь. Что с нами будет, парни, лет так через 25? Где мы будем, а главное, какие мы будем», - нет, тогда я так не думал. Это мои мысли сегодняшние. Тогда всё было легко и просто.

Третий день пить спирт при минимуме закуски – страшное дело. Даже нашим молодым организмам это стало не под силу. Уже на второй бутылке языки стали заплетаться, а мысли путаться. Общий разговор сбился на отдельные диалоги. Дым от выкуренных сигарет стоял коромыслом, на которое можно было вешать не один топор.

– Всё, хочу на воздух! – даже здоровенного Валека спирт и сигаретный смог доконал. Он, покачиваясь, вышел из-за стола и открыл дверь в коридор.

– Пошли хоть на крыльце покурим, - кивнул мне Валек.

– Пошли, - я взял мятую пачку «столичных» и тоже поднялся. Качало капитально.

Мы вышли на крыльцо. Дождь не прекратился, только теперь на фоне на глазах темнеющего неба и при тусклом свете одинокой лампочки над лестницей казалось, что с неба течёт молоко. Наверное, так казалось из-за тумана, который теперь каждый вечер выползал из тайги. Осень на Байкале – пора туманов и дождей.

Валек накинул на голову куртку, и сбежал вниз под дождь. Немного посмотрев за угол барака, опрометью вернулся под навес.

– Не будет сегодня танцев, - сказал он и закурил предложенную мной сигарету, - даже фонарь над клубом не горит. «Диск-жокей» наверное, тоже спирт глушит.

«Диск-жокеем», мы - студенты, прозвали заведующего местным клубом. Плюгавый мужичонка непонятного возраста заведовал нехитрым клубным музыкальным оборудованием. После первого стройотряда мы с ним немного сошлись, и на второй год привезли ему плёнки со свежими записями. Он был очень нам благодарен. Если он зажигал фонарь над крыльцом клуба, то это означало, что будут танцы. Сегодня фонарь не горел.

– Да и хрен с ним. Никакого желания под дождём мокнуть. Да и не одна местная блядь не придёт. К тому же «Бабушкин» не ходил два дня, девки из Иркутска не приехали, - я тоже закурил, выпуская дым в дождь.

Из-за дверей командирской комнаты послышалась музыка. Наш комиссар, сын заведующего кафедрой в институте, привёз с собой кассетный магнитофон. Большая редкость по тем временам. В клубе, куда нам сегодня не судьба была попасть, имелся только старинный бобинный «Маяк».

– Слышишь, - кивнул в сторону «штаба» Валек, - тоже, наверное, лопают. И уж, конечно, не спирт. И закуска надо думать, не такая как у нас.

– Да, ладно тебе. Главное к нам не лезут. Вообще-то в отряде «сухой закон», - усмехнулся я.

– А давай маг попросим. А херли? Нам тоже скучно, - Нарик зло сплюнул сквозь передние зубы.

– Отстань. Не трогают тебя и хорошо! Я лучше сейчас пойду у «первокурсников» гитару спрошу. Они всё равно спят.

– Ладно. Пошли, - тут Валек достал член и стал ссать. Он любил такие шутки. Правда, и в сортир по такой погоде бежать не хотелось.

– Ну, ты и мудила, - и я тоже достал член. Валек пьяно рассмеялся.

Когда мы вошли в комнату, то сразу поняли что, что-то произошло. Решут, Мизик, Зуб и даже Сан Саныч о чём-то возбуждённо спорили и выглядели почти трезвыми.

– Что случилось, пацаны?

– Сейчас к нам Ендик забегал, сказал, что Лом ёбнулся.

– Откуда ёбнулся?

– Чокнулся, блядь! Сбрендил! Крыша у него поехала!

– Ни хуя себе! Ну, и что?

– Он сейчас к нам придёт. Будет у тебя, Валек, денег просить. Ему в Иркутск надо!

– Какие деньги?! Какой на хуй Иркутск?! – и я, и Валек присели на крайнюю койку. Тут парни нам всё рассказали. Елисеевская компания тихо-мирно напивалась, бригадир исполнял свой обычный репертуар, как вдруг спокойный и всегда молчаливый Андрюха Ломов стал на глазах у всей честной компании собирать рюкзак, бормоча, что ему срочно надо в Иркутск и что его туда зовёт девочка Эля, институтская пассия Лома. Все конечно подумали, что это такая шутка, что, мол, Андрюха решил посмеяться. Ан нет! На полном серьёзе Лом начал просить у Елисея денег на проезд, а когда тот от растерянности сказал, что все деньги у Валека, то Лом решил пойти к нам.

– Вот, сука, Елисей! – опять цыкнул сквозь зубы Валек. Он действительно был «казначеем» нашей бригады. У него хранились выдаваемые нам каждую неделю командиром деньги на питание.

Когда все кто был в бригадирской комнате, поняли, что Лом не шутит, и что с ним действительно худо, то они попытались его задержать и раздеть. Но Лом и так был не хилым пацаном, а безумие, а в том, что это самое настоящие «безумие» уже сомневаться не приходилось, придаёт человеку небывалую силу. В общем, он всех раскидал, залепил Бичу в ухо, «Докеру коленками назад» разбил нос, а Елисею прокусил палец до крови. Вот Ендик и побежал в нашу комнату предупредить.

– Ну, и где он сейчас? – спросил я.

– Его там Колобок с Торбой уговаривают. Они как раз с блядок возвращались, вот Лом на них и выскочил. Пытаются его успокоить.

– Слышь, пацаны, надо все топоры и ножи спрятать, - Зуб уже отошёл от шока и как всегда приплясывал с «беломориной» в руке.

– Может, Потапу скажем, - неуверенно предложил Мизик.

– Ага, он тут нам сразу кислород и перекроит, - откликнулся Сан Саныч.

– А Тихон где? – как-то я не сразу понял, что кого-то не хватает.

– А он сказал, что ебал всех чокнутых и пошёл спать в свою комнату,- рассмеялся Решут.

– Как всегда самый хитрый. Пить значит у нас, а спать к себе, - подытожил Валек. Ему явно было не по себе. Разговаривать с повернувшимся парнем явно не улыбалось.

– Да национальность всегда проявится, - выдал про Тихона дежурную шутку Сан Саныч, но мы даже не усмехнулись.

– Здорово, парни, - Андрюша Ломов бесшумно возник на пороге нашей комнаты. Сзади него стояли пьяные в хлам Колобок и Торба, и делали нам знаки, чтобы мы ничему не удивлялись. Какой тут на хуй, «не удивлялись»! Хорошо, что хоть героический Ендик нас предупредил.