Я - АЛКАШ

– Оль, а где «бабушка»? – закинул удочку я.

– Не знаю, наверное, с Валовой где-то, - спокойно ответила жена. Я крайне удивился, вспомнив все перипетии прошедшего вчера. Ну, что ж, надо было ковать железо пока горячо!

– Дай червончик. Хреново очень, - заныл я, вкладывая в голос боль и отчаяние, при желании я это умею.

И о чудо! Жена встала и достала из сумки червонец. Я был сражён её великодушием. Ну, выяснять причины такой неслыханной щедрости я сами понимаете, не стал. А тут же быстро одевшись и ополоснувшись в ванной, побежал в небезызвестное всем мещерским пьяницам заведение. Далековато, правда, но там водочка по 5 руб. за 100 гр.! Заведение это мы с Сан Санычем называли «Каррара-Центр». Помню, я нашёл дома книгу кенийского автора, Менджа Мванги, по-моему, звали его и, прочитав, был очень удивлён, что негритосы тоже, оказывается, выпить далеко не дураки. Так вот там главный герой постоянно посещал бар с таким вот названием. Потом книгу прочитал Саня, и ему очень понравилось это название и потом мы уже эту пивнушку у меня в микрорайоне так и стали называть «Каррара–Центр». Впрочем, я ведь вам уже об этом рассказывал, кажется… Провалы в памяти, извините! И всё же, никак не могу удержаться, чтобы не сделать ещё одно лирическое отступление…

Во времена моей юности многие пивные нашего города имели своё имя собственное. Тут были и «Мутный глаз» (вечно немытые окна), и «Спас» (находилась у Спасской церкви, чуть ли не у входа), и «Пентагон» (названа за пятиугольную форму строения в честь здания Генштаба ВС США), и «На Марата» (по названию улицы) – всё это было придумано далеко до нас. Всё мужское население нашего города негласно признавало эти названия. А вот «Каррара-центр», благо сами придумали, стало для нас с Санычем просто родным заведением. В «застойные» времена это было единственное заведение подобного рода на весь мой многотысячный микрорайон, народа там всегда было очень много, но и пиво было всегда. Бойкие тётеньки за стойкой лихо управлялись со своей нелёгкой задачей напоить всех страждущих. Тётя Шура, Тётя Тося и Леночка успевали и пивка налить, и поговорить с каждым, и обматерить если ситуация того требовала. И не каких требований «долива после отстоя пива», очередь быстро успокаивала всех недовольных.

 После начала рыночных отношений в заведении стали разливать и водку, да забыл сказать, что даже во времена лигачёвского «сухого закона», пивнушка продолжала функционировать, кстати, одна из немногих в городе. Конечно, с началом развития капитализма в России, конкуренцию со стороны вновь открывшихся кафе и баров выдерживать «тётям» было трудновато, но низкими ценами и практикой «налива в долг» (сам пользовался, тут главное вовремя отдавать долги) они как-то умудрялись держаться на плаву. Кстати, насчёт пития в долг. Да бывало, и я подходил к стойке с жалкой улыбкой и просил шёпотом «налить до завтра», но, честно говоря, в самых крайних случаях. В основном я таскал туда вещи, нет не из дома конечно. Так как книги «пивных королев» не интересовали, приходилось обращаться к услугам своей жены. Дело в том, что моя супруга «челночила». И товар, привезенный из турций и италий, хранился дома. А потому мохеровые шарфики, кожаные перчатки и прочие товары их дальнего зарубежья пользовались в «Каррара - центре» большим спросом. Нет, я, конечно же, не менял пару перчаток за стакан, я приходил как солидный бизнесмен с сумкой и отправлялся в комнатку директора. Дело в том, что хозяйками этого заведения были две молодые женщины. Которые и скупали у меня по бросовым ценам украденное у жёнушки добро, благо та ни какого учёта своего товара не вела, а я этим пользовался. Мы – алкоголики, горазды на такие вот штучки. 

А ещё с этим заведением связаны воспоминания и не очень приятные, даже более того. В те приснопамятные времена, когда лишь чрезмерные возлияния поддерживали меня в борьбе с многочисленными проблемами, работницы «Каррара-центра» часто помогали мне и словом, и бесплатной выпивкой. А однажды тётя Шура даже спасла меня от очень больших неприятностей, вернее немного их отсрочила.

Как-то рано утром меня застукал один из кредиторов на квартире Лерыча (тогда ещё здравствующего). В то время я редко ночевал дома, постоянно менял место дислокации. Вот я и завис на пару дней у друга, видно удалось раздобыть немного деньжат. Меня естественно искали, и случайно жена Лерыча поведала моим врагам, где я нахожусь, её ввели в заблуждение, и она не знала, чем мне грозит встреча с плохими людьми. И вот в их хате меня и накрыли. Разборки при чужом человеке начинать не стали и, видя моё тяжёлое похмелье, даже позволили зайти в пивнушку опрокинуть стаканчик, я нужен им был хотя бы что- то соображающий. Зайти со мной в заведение они побрезговали, а мне только того и надо было – я знал, что есть второй выход, с противоположной стороны. Тёти Шуре не надо было долго объяснять, что и почему, её сын сам скрывался от ментов. Налив мне стакан, она вывела меня через потайную (для этих самодовольных кретинов) дверь, а там железнодорожные пути и частные дома – я и был таков. Отсрочка хотя и небольшая была получена. А потом уже Шура постоянно интересовалась, как у меня дела, она, видать, так и думала, что я от ментов убегал. Сейчас почти всё помещение забрали у них под торговлю запчастями, оставив «тётям» лишь маленькую коморку с тремя столиками. «Каррара-центр» умер. Кстати, каррара – это кенийский самогон, там у них этот напиток продают прямо в кафе и барах, а мы всё про пьяную Россию толдычем. Но вернёмся к предыдущему рассказу…

Добежав и приняв 200 (а хули тянуть) я стал думать о продолжении дня. В принципе особо размышлять было нечего, надо ехать к дорогой Г.Ф., и требовать продолжение банкета.

Несколько раз ссаживаемый кондукторами (денег-то ни капья), я всё-таки добрался до места дислокации моих подружек. Там уже веселье было горой.

– О, Георгич! Заходи, а мы уже опохмеляемся, - обрадовалась Г.Ф. и, прижавшись ко мне, шепнула на ухо.
– Ну, и идиоты же мы с тобой вчера были. Ты уж не рассказывай, пожалуйста, ни кому.

– Обижаешь, - заверил её я и потребовал себе рюмку.

Махнув рюмашку, я вдруг подумал, что сегодня я уже долго не продержусь. Два дня не жрамши, и водка в неограниченном количестве – всё это сделает своё дело. И сделало в итоге. Я ещё помню, как бегал пару раз за очередной порцией для всей компании, а потом случился провал. И какой провал, господа! Очнулся я только в среду. А вот в промежутке я, оказывается, сотворил одну страшную вещь. Не такую уж страшную, по правде говоря, но мне стало стыдно. Понимаете, мне и стыдно! Короче я стащил у Г.Ф. из сумки деньги. 150 рублей как говорят, хотя, по-моему, меньше. Вот тут я понял, что-то не то, похоже начинаю переступать грань.

Первым делом пришлось лечь в больницу, и, отойдя от пьянки, сделать «укол». Да, только «механическими» средствами можно было вырваться из этого круга. Потом я устроился на работу, невесть что конечно, но «копейка» капала. Угнетало только окружение на рабочем месте, ко всему прочему работал я вместе со своей женой. Собственно благодаря ней я и попал на эту работу, чего уж скрывать. Я стал жить двойной жизнью, даже тройной: на работе я один, дома – другой, а вечерами я садился за компьютер, поставленный на квартире моей тёти, чтобы ни кто не мешал, и старался рассказать про свою жизнь, стуча по клавиатуре.

 Большую часть жизни мы говорим, но разве остальную молчим? Всё время говорит наш внутренний голос, а слушатель у него один – ты сам. А он порой говорит очень важное, не для посторонних ушей. Вот мне и захотелось это записать, из-за самоуверенности, наверное.

Вы спросите, а что же вдруг заставило такого закоренелого «алкаша» взяться за ум. Откровенно говоря, ум то у меня не куда не девался, а вино просто исчерпало себя – ни радости, ни удовольствия оно мне уже больше не приносило. Это – усталость. Пить без последствий для физического здоровья и психики можно лет до 35 – 40. Организм всё вынесет. Но дальше алкоголь становится серьезной проблемой, а бросить и страшно, и трудно. Можно или умереть, или поставить перед собой вопрос – «А зачем, собственно?». Ответа я не нашёл, я просто бросил пить.

 И ещё страх, страх смерти. Вернее ни самой смерти, а ужас обыденности прозябания на этом свете. Кошмар никчёмности своего бытия. Пугала не смерть, а пустота после твоего существования, глупость самого рождения и суетность прошедшей жизни. «Мышиная возня» - вот краткая характеристика прожитых сорока лет. Зачем?! Для чего?! И как за оставшееся (сколько?) время успеть сделать что-то настоящие, что бы помнили не только «дети» (я не о своей дочери, а вообще о поколении, которое идет следом), но и гораздо дольше. Что б что-то осталось, хотя бы на бумаге. Почему мне это важно спросите вы? Миллионы людей живут, и не задумываются ни о каком «следе». Рождаются, учатся, женятся, рожают детей, покупают ненужное барахло, стареют и умирают. И не каких проблем. А я вот не хочу! Зачем было вообще появляться на свет, на кой хрен!

Всё больше казалось, что я родился не в «своё» время. Постоянно ощущался дискомфорт, там, где приходилось находиться, будь-то дом или работа. Хотелось отгородиться от всего и всех. Необходимость совершать какие-то «телодвижения» и вообще просто разговаривать раздражала и давила. Одиночество и независимость – вот настоящие блага в этой жизни.

Рассчитывать, что кто-то будет меня поддерживать в старости, в частности дочь, например, смешно. Зачем себя обманывать? Ни кто не будет меня содержать. А потому рассчитывать надо только на самого себя. И я к этому готов, точнее я изо всех сил готовлю себя к этому. Правда есть ещё надежда просто не дожить до старости. Эпоху «великих возможностей», ну, эти годы дикого капитализма, время накопления капитала я тихо и мирно пропил, то есть пропьянствовал. Кто-то, в 90-е, сделал деньги из ничего, хватая ртом и жопой, а кто-то пил водку и валялся в пьяном угаре. Я из последних. Сейчас, оглядываясь по сторонам, на своих знакомых, особого успеха ни у кого не наблюдаю, хотя чему тут удивляться, всё моё окружение сплошь – Ивановы и Петровы, а вот Абрамовичей и Ходорковских как-то не наблюдается.

 Я так думаю, что аура моей alma mater (Горьковский институт инженеров водного транспорта), не способствовала обогащению, это ведь не МАИ, и не МГИМО. Не воспитывались в стенах моего института качества, располагающие к применению тех средств, которыми достигалось богатство в лихие 90-е. А кто всё-таки полез, тем пришлось шагать по головам бывших товарищей, хорошо, что не по трупам. Я же выбрал вино. Или вино выбрало меня – как угодно. Но, в данный момент алкоголь себя исчерпал, то и остаётся, что копить на старость. Я ничего в жизни не видел, ни чудес, ни стран заграничных. Ну, это теперь поправимо, поднакопил денег и вперёд. В Бога не верю, в любовь не верю, верил в дружбу, но теперь и в дружбу не верю.