Я, Аримго
Шрифт:
– Ты, что ли, с доносом явился? Топай следом, проведу куда надо!
Миновав ворота, мы очутились на площади, превращённой в мини-парковую зону: повсюду клумбы с цветами, фонтанчики, скамеечки, статуи античных богов и героев.
– Из Франции выписаны. Царь-батюшка когда ездил туда с дружеским визитом к тамошнему королю, видами ихнего Версаля вдохновился, - охотно пояснил Феофан. Слегка очухавшись, он был не прочь почесать языком.
– А чё, красиво, хоть и не по нашенски. И как тех мужиков и баб зовут, с чьей натуры лепили, хоть убей, не припомню. Но там дощечки есть с надписями поясняющими. Царский терем – вон он, прямо перед нами. По правую руку от него в круглом здании Боярская Дума заседает, житьё-бытьё наше обсуждает да указы на подпись царю готовит. А слева – казначейство, фунансисты там сидят, государевы
Встретивший нас чернец ничуть не удивился желанию передать письмо лично в руки. Похоже, я далеко не первый, кому выдавалось подобное поручение.
– Кабинет отца Максимина на втором этаже, первая дверь направо.
Тихонько, стараясь не скрипеть половицами, поднимаюсь наверх. Дверь слегка приоткрыта, поэтому не смог отказать себе в удовольствии вначале осмотреть через щель обстановку внутри, и лишь затем постучаться. Ожидания увидеть нечто в духе тех самых картинок из учебников истории оказались напрасными: не зная, кто передо мной, скорее предположил бы встречу со статским советником екатерининских времён – гражданский мундир цвета морской волны, серебристые эполеты, орден «за верное служение самодержавию» второй степени. Никаких ряс, крестов, кадил, выдающих принадлежность к духовному сословию. О роде занятий можно судить лишь по весьма специфическому содержимому книжного шкафа – четырёхтомник «Демонологии», «Молот ведьм», «Изначальная греховность мира сего», «Истоки чернокнижия», «Истинное предназначение «Некрономикона»», «Кровавые ритуалы первобытных племён», «Очищение через страдания и боль», «Его посещение ада» и ещё целая куча манускриптов аналогичного содержания.
– Мне доложили, вы прибыли по делу, не терпящему передачи через третьи руки, - поднялся навстречу отец Максимин. – Это так?
– Совершенно справедливо. По поручению старосты деревни Щуковка спешу вручить вам секретное донесение.
Распечатав конверт, начальник отдела по борьбе с порчей и идолопоклонством с удивлением воззрился на выпавшие из него снимки.
– Зарисовки? Отлично. Наконец хоть кто-то догадался их сделать. Наглядные материалы куда доходчивее просто слов. Опять, стало быть, некроманты активизировались? – и, отложив скриншоты в сторону, бегло изучил послание.
– Всё ясно. Нуэрбо этот давно у нас в списках неблагонадёжных числится. Если б не царский указ о наставниках для героев, давно бы занялись им вплотную. Но и без того, думаю, сумеем – что-то не припомню я в их обучающей программе пункта о массовом оживлении останков. Придётся, правда, вначале нанести визит Зоаффену, верховному колдуну Великороссии, и поинтересоваться, не менял ли учебные планы. Если нет, сразу вышлю отряд, пусть волей или неволей, но доставят сюда Нуэрбо. Потолкуем о спасении души. Если упорствовать станет, то с пристрастием.
Насколько помню, инквизиторский допрос «с пристрастием» означал применение пыток. Видимо, заметив отразившееся на моём лице сомнение, отец Максимин свернул беседу в иное русло.
– Считаешь, наверное, нас садистами, упивающимися страданиями безвинных жертв? К сожалению, подобная точка зрения укоренилась в обществе, в немалой степени благодаря искусной и беспринципной пропаганде со стороны тайных и явных противников наших, стремящихся приуменьшить или вовсе замолчать успехи в борьбе с чернокнижием, зато любую, даже незначительную, промашку расписать в красках, выдавая муху за слона. И тем паче чуть ли не неприличным считается вспоминать, сколько святых воинов отдало свои жизни в схватках с адептами Тьмы! Потому как редко сдаются те без боя, а иные пытаются призвать себе на помощь чуть ли не все силы ада. Такие вот дела, юноша.
Выполнено задание: доставить письмо старосты деревни Щуковка отцу Максимину, главе отдела по борьбе с порчей и идолопоклонством Тайной Канцелярии Его Величества. Получено: опыт +3000. Улучшены характеристики: ХП +30, харизма +2.
Репутация с Великороссией увеличивается на 5 пунктов. Текущий статус: нейтрально, для повышения статуса необходимо ещё 50 пунктов.
Пододвинув к себе одну из папок, стопкой лежавших на краю стола, он аккуратно сложил туда письмо и фотографии.
– Последние года подобные сообщения, увы, приходят всё чаще. Зло опять поднимает голову, и я не уверен, удастся ли вновь одержать над ним верх. Слишком мало нас, не поспеть повсюду, а упустишь где – глянь, а в губерниях уже порча свирепствует, люди и скот мрут как мухи, повсюду тлен и запустение, одни лишь зомби шляются по полям. Пытаемся привлечь на свою сторону героев, но пока без особого успеха – слишком многие почему-то считают нашу службу занятием низким и недостойным. Согласен, иногда приходится выполнять очень грязную работу, но ведь кому-то нужно делать её. Когда конечность распухла и загноилась внутри, зовут не терапевта, а хирурга, ибо лучше лишиться части плоти, чем весь организм погубить. Те фотографии ты ведь делал, не ошибаюсь? Прочувствовал, наверное, насколько мерзка некромантика и люди, ею занимающиеся? Если да, предлагаю серьёзно подумать над предложением вступить в наши ряды.
Застигнутый врасплох и не желая огорчать собеседника поспешным отказом, пробормотал нечто вроде – не знаю, достоин ли подобной чести, да и уровень слишком низок, подкачаться надо бы для начала.
– И то верно, - согласился отец Максимин. – Без должной подготовки в нашем деле никак, лишь голову сложишь понапрасну. Но главное – ты сам должен до этого созреть, осознать моменты, когда был неправ, по прихоти обидел ближнего своего, дал волю гневу или позарился на чужое. Зло ведь болезнетворному микробу подобно: поселившись внутри, размножается и крепнет, дурными поступками подпитываясь. Если вовремя не осознать их и не остановиться, оно поработит душу, извратит и изничтожит её первоначальные устремления, подменив добродетели пороками, а заповеди – инстинктами. И пока не случилось беды, старайся почаще всматриваться в себя, осмысливая сказанные слова и совершённые деяния. Ибо там, внутри, чаще всего и сидит твой главный враг!
Признаваться, что не только видел его, но даже по недомыслию выпустил на свободу, не стал. И без того проницательный взгляд отца Максимина, казалось, читает мои мысли словно раскрытую книгу. Кое-как откланявшись и ещё раз пообещав подумать над предложением, пулей выскакиваю за дверь.
Завидев меня, Феофан заметно приободрился.
– Ну наконец-то! Я уж грешным делом подумал – не иначе как на допрос повели. Инквизиторы знаешь как говорят? Невиновных нет, есть непойманные. Или: был бы человек, а дело сошьётся. Зазря вроде никого не хватают, но пойди там разберись, колдовство оно вообще дело мутное. А, ладно, идём скорей, провожу да завалюсь спать обратно, авось больше будить не станут!
Глава 17
Глава 17.
Здание библиотеки напоминало античный мусейон. Поднявшись по беломраморным ступеням, благосклонно оцениваю галантность кариатид, любезно распахнувших передо мной массивную дверь из ливанского кедра. По красной ковровой дорожке шествую прямиком к столику дежурного библиотекаря. Сидящий за ним гном при моём приближении делает очень занятой вид.
– Добрый день, - подойдя вплотную, здороваюсь я.
Буркнув в ответ нечто невразумительное, гном уставился в разложенные перед ним формуляры, демонстрируя явное нежелание обслуживать клиента.
– Могу увидеть мэтра Элимиира?
– Нет его. На совещании у царя.
– Когда примерно ожидается обратно?
– А я почём знаю? Мне он не докладается. Может, к вечеру, а может только завтра пожалует. Царь, он, знаешь ли, по пустякам не вызывает! Пока суть да дело, времени пройдёт немало. А тебе он на кой сдался? Желаешь книгу сдать или взять, так прямо и говори.
– Не без того, но вообще-то по важному делу. Могу предъявить рекомендательное письмо.
– Нашёл чем удивить. Вот если б кошелёк полный золота продемонстрировал бы…