Я — авантюрист?
Шрифт:
Подробный отчёт Лёшки об увиденном, о пути к пульту и ещё о многом, на что он второпях не обратил внимания — был заслушан тотчас. И вся техническая группа отправилась в лог, к выворотню. Спустя час они спешили по овальному коридору, освещая путь мощными фонарями. Гарда трусила впереди, периодически докладывая хозяину, что всё в порядке. Проблемы начались метров за сто до того места, где погиб Безруков и его враг.
Зловоние гниющей плоти стало немного слабее и глаза уже не так резало, но инженеры хватались за головы и опускались на пол один за другим. Они стонали, как от невыносимой боли. Встревоженная собака металась от одного к другому, пытаясь понять,
«Хозяин, этому плохо… И этому тоже. Что делать?»
Лёшка растерялся. Только что все спокойно шли, и вдруг рухнули. Их корёжило, ломало, или, как выражалась тётя Маша — «корча била». Не надумав ничего умного, Лёшка схватил Олега за шиворот и поволок назад, подальше от такого коварного пульта. Гарда последовала его примеру, тоже оттаскивала техников и инженеров. Действие блокировки, о которой предупреждал профессор, кончилось метров через двадцать. Олег сумел первым встать на ноги:
— Боль невыносимая, слушай, Лёша! Огнём жжёт. А как у других?
Все описали примерно такое же чувство — нестерпимо, как свежий ожог, но не на коже, а в голове. Водянов спросил у коллег согласие на проведение опыта и поставил его. «Кроликами» служили все, зато границу болезненной зоны установили точно, до сантиметра.
После этого профессор предложил Лёшке — и Гарде, конечно! куда же без неё? — осмотреть пульт, зарисовать схему и вернуться.
Зажав нос, попаданец пробежал мимо автомобильчика и трупов. Гарда не обратила внимания на останки бывшего хозяина, промчалась к пульту и там коротко брехнула, словно удивилась.
«Что?»
«Труп. И маленький свет».
Действительно, прямо перед наклонной панелью со множеством циферблатов, индикаторов и тумблеров знакомого Лёшке вида стояло кресло на колёсиках. Точно такое же было его мечтой в той жизни. Он не успел купить себе домой, зато вволю накатался в резервном операторском зале, пока институт расширился за счёт нового крыла, где монтаж вели собственными силами.
Это кресло было занято. Человек в белом халате, точнее, останки и в бывшем белом — полулежал на панели, уткнувшись лицом и протянув руку вперед. Его костлявые пальцы смыкались на красном рубильнике, который находился в нижнем положении. Жирная надпись «Вкл» пылала алым светом над верхним обрезом широкой тройной щели. Гарда снова брехнула, призывая хозяина услышать её сообщение:
«Не могу больше. Голова кружится…»
Лёшка метнул взгляд в сторону напарницы и, хотя его глаза слезились от резкой трупной вони, заметил, что и той приходится не слаще.
«Бегом назад!»
Глава тридцатая
Профессор обрадовался:
— Так он всего лишь главный рубильник опустил! Это на трансформаторы и в сеть… Значит, основное кольцо вхолостую крутится… Но если включить сразу — это приведёт к пиковым нагрузкам на всё, что рядом… Нужно куда-то сбросить… Сопротивление придумать? А если тупо врубить? То получится удар, потом падение и… Стравить искровым разрядом, типа пробоя… десяток древесных стволов, примерно… и воду кипятить, а кольцо…
Инженеры слушали, не понимая. Олег попытался вмешаться:
— Сергей Николаевич, так что с запуском? Кстати, тут тоже сервер вапама, но автономный, я его по списку нашёл. Странно, что в карте не указан.
Водянов остановился, вернулся в реальность:
— Да-да, я с вами. А не указан, потому что секретный. Это он нас и жжёт, не пускает сюда. Но слабоват, батарея подсели, видимо. А как только запустится станция — все тут скончаемся от болевого шока…
— Вы только запустите, а я перенастрою, — самонадеянно завил Олег, — никакой боли не будет.
— Ага, вопрос только, как запустить. Это мгновенное самоубийство, —
охладил его пыл Водянов. — Ты готов пожертвовать собой?— Почему? — не согласился теплотехник. — Пусть Знаток включает, у него же голова не болит.
— Согласен, — отважно согласился Лёшка. — Что тут такого — поднять рубильник и все дела!
Профессор вздохнул. Он укоризненно посмотрел на инженеров, потом на «Знатока», но уже сочувственно:
— Алексей, опасность не в шоковом сигнале вапама. Здесь резко возрастёт напряженность магнитного поля, а может, и не только. Видите ли, точных данных у меня нет, но смутно припоминаю, что находиться здесь в момент пуска — очень опасно. Здесь возникнет такой коктейль, что мало не покажется даже крысам. Наверняка и микроволны будут, так что из них получится отменное жаркое с неистребимым запахом палёной шерсти…
— Так давайте дистанционно включим рубильник. Берём вот этот кабель, выводим на пульт, отходим на безопасное расстояние, а там замыкаем цепь. Я электрик, с такой-то работой справлюсь и с закрытыми глазами. Когда всё заработает, тупо отсоединю провода. Почему нет?
— Расстояние, Алексей! Никто не знает, на каком расстоянии безопасно находиться.
Лёшка использовал шанс блеснуть эрудицией — школьные знания сидели в нём прочно:
— Квадрат расстояния, Сергей Николаевич. Любое поле ослабевает по этому принципу. Вот и прикиньте. Стоит мне отойти от пульта на сто метров, — «Знаток» рукой показал на тропинку, идущую вдоль туннеля, — как интенсивность поля снизится в десять тысяч раз.
Водянов потрепал его по плечу:
— Вы прелесть… Такой отваге можно позавидовать, но дело-то в источнике, а не в пульте.
— Не понял.
— Знаю, что не поняли. Видите ли, друг мой, источник у нас не точечный, и это никак не пульт, а само кольцо, вдоль которого проложен избранный вами кабель. Кабель, конечно, сработает, как антенна, вокруг него тоже возникнут наведённые поля, но…
Профессор направился к двухметрового диаметра трубе, которая прижималась к дальней стене туннеля, похлопал по ней ладонью и оттуда громко сказал:
— Вот она, голубушка, одарит вас всеми мыслимыми и немыслимыми излучениями вкупе с полями. Дошло?
В другое время от столь сокрушительного удара Лёшка бы свернулся в клубочек, сгорая от стыда и переживая позор, но сегодня амбиции куда-то улетучились. Их место занимало страстное желание обойти проблему, одолеть, добиться успеха.
В той жизни попаданцу удалось побывать на популярной лекции о ТРИЗе, которые расшифровывался, как техника решения изобретательских задач. Большинство из слышанного тогда уже бесследно испарилось, но главное условие прочно засело в голове — идеи надо выдвигать не критикуя, не думая. Он и ляпнул:
— Тогда спустить кабель сверху, вот и все дела. Должна же тут быть вентиляция? А по земле уйду, насколько его хватит!
Приточная вентиляция нашлась с другой стороны от пультового зала. Это Лёшке было просто — пересёк его, метров пятнадцать — двадцать прошёл, и уже на месте, а вот технической группе пришлось сделать круг по тоннелю. Попутно определили длину и диаметр: две тысячи шагов по окружности давали поперечник в полкилометра.
Приток воздуха шёл через много фильтров, точнее, должен был нагнетаться — потому и не поступал, ведь моторы не работали. Когда двери всех камер открыли, в тоннеле ощутимо посвежело. Вытяжную вентиляцию пришлось искать, опять-таки, Лёшке. Чадный факел на длинной палке, словно волшебная палочка, указал на нужную трубу. Чтобы отыскать её выход наружу, дымить пришлось дольше и больше, настоящим костром. Виктор устроил прочёсывание леса, и дымок засекли на бугорке, неподалёку от брошенного троллейбуса.