Я бегу по снегу босиком дальше

Через пару десятков минут группа была практически готова к продолжению пути. Проводив взглядами проезжавшие мимо машины их несостоявшегося сопровождения, иные единодушно решили изменить свой маршрут. Благо планируемая точка встречи с обещанным пассажиром находилась на пересечении сразу нескольких дорог.

Медленно выехав на трассу, Венди развернула неубиваемый агрегат и поехала в противоположном направлении. Поворот, съезд с дороги, разворот, еще поворот, снова дорога. Сопровождения не наблюдалось, похоже, их незадачливые диверсанты оказали группе отличную услугу, решив (как нельзя кстати) повредить бензобак.

Проехав кольцевой разъезд у водозабора реки Тихой, Ди сбросила скорость: – Впереди ДПС.

Именно там группа должна была забрать своего пассажира и получить обещанную информацию о произошедшем у ворон ЧП.

Но увы и увы, как Ладонис любил повторять: «Планы – это надежды хорошо осведомленных».

6. Губернатор

«О нас думают плохо лишь те, кто хуже нас, а те кто лучше нас… Им просто не до нас…» (Омар Хайям)

Припарковав машину в условленном месте, Венди выскользнула из-за массивного руля, и легко спрыгнув на щебенку, оглянулась.

Камчатка завораживала. Громады ледяных конусов вулканов окружали покатые бока сопок, поросших причудливо изогнутыми березами. Толстые, корявые, массивные, уродливые, как горные тролли, деревья были усыпаны уже начинающими желтеть тонкими, резными листьями. Ярко-зеленые пятна гигантских борщевиков, фантастического размера зонтики их засохших соцветий – все тут было необычным, гипертрофированно – неправильным и при этом – околдовывало странным созвучием форм.

Мужчины, лениво выползшие из внедорожника, задумчиво ходили вокруг машины. Молча.

Прозрачный помощник в руке Лада вдруг пискнул, одновременно с этим раздался похожий сигнал из зарослей рябины у обочины. Великие переглянулись, напрягшись и осторожно подобрались к густым кустам.

Вот и первая жертва.

– Ты видишь?

– Это кукла? Следа нет, точек перемещения нет, запахов нет. Табула раса! *

Дракон щелкнул монументальными пальцами руки и провел ладонью в воздухе короткую горизонталь.

Окровавленное тело мужчины, представшее перед ними дернулось, но не исчезло. Венди наклонилась над ним, осторожно вынимая из окоченевших рук прозрачно-серый круглый камушек на стальной цепочке.

– Кровь свежая, а тело застыло так, будто умер он часов десять назад. Амулет узнавания с ним, но он не может быть нашим гонцом. Прикройте меня ребятки, я его потрогаю.

– Переходим в молчанку, братцы. Да, Ди, твою мигрень я беру на себя, – Лер сосредоточенно осматривал кусты и дорожку к ним, наклоняясь все ниже.

– Не оборачивайся зверем, Лер лишние вопросы публики нам пока ни к чему, – в голосе Клавдия снова зазвучали знакомые начальственные нотки.

– Сумерки нами уже «испачканы». Венди колдует вон.

– Зачистить?

– Пусть смотрят. Не до мелочей сейчас.

Ди присела на корточки у странного тела. Лицо ее было сосредоточенно, ноздри играли, словно у пытавшейся взять след гончей. Опустилась на одно колено, всмотрелась в лицо еще раз, медленно положила палец на точку между его бровей. И покойник … открыл оба глаза.

– Кто ты? – Клавдий, быстро возникший за спиной девушки, аккуратно подхватил ее за запястье, положив вторую руку на плечо.

– Го-лем, – тело отвечало утробным голосом чревовещателя, не разлепляя губ. Белая радужка мертвых глаз без зрачков и белков мерцала в темноте кустов странным желтым свечением.

– Зачем тут?

– Про-верка… – прогудев тоном треснувшего динамика это немудреное слово, голем словно сломался.

Труп снова дернулся, глаза захлопнулись. По худому телу, одетому в застиранный спортивный костюм, прошла мощная судорога. Секунды – и мертвец начал медленно таять, словно снег под майским дождем.

В следующий момент за спиной задумчиво наблюдавших за этой сценой иных раздались звуки, похожие на аплодисменты. Жиденькие, надо признать, в исполнении единственного зрителя, но хлопал в ладоши он громко и очень искренне.

На щебенчатой площадке у красного УАЗа стояла довольно живописная группа.

Ближе к замершим Клавдию и Ди стоял Лер, он медленно перекатывался с пяток на носки, напряженно сутулясь и сунув руки в карманы форменных штанов. Прямо перед ним стоял тот самый «благодарный зритель».

Весьма колоритная фигура: мужчина средних лет, очень высокий, явно сверх меры упитанный. Круглое загорелое лицо, покрытое глубокими рытвинами морщин и шрамов, неоднократно сломанный нос, бритый светлый затылок, отливающий сединой на солнце, такой же длины щетина на увесистой челюсти.

Глаза были похожи на два крупных голубых фонаря: небесно-голубые, яркие, они, словно два живительных источника, сияли в каменистой пустыне лица. Огромные кряжистые руки, почти черные от северного загара, ритмично выколачивали из воздуха громкие хлопки. Звучало довольно насмешливо. Тем не менее в мимике внезапного гостя читалось искреннее восхищение.

– Достаточно, – возникший в нескольких шагах за спиной пришельца дракон шагнул к нему ближе, – к чему этот цирк?

– Вы же получили ответ, – громила ответил неожиданно сиплым голосом, улыбаясь большим ртом, полным желтоватых зубов. – Или рассчитывали на теплое доверие аборигенов к группе столичных визитеров? Вы – птицы пролетные, шуму пока больше, чем дел, отчего бы не проверить?

– Сценку разыграли на уровне драматургии школьного театрального кружка, – проворчал Клавдий, все еще задвигавший за широкую свою спину Венди, норовившую оттуда высунуть свой носик.

– Провинциальная сцена не балует туристов профессиональной труппой и мощными софитами. Зато – все сами, своими руками, – хохотнул снова здоровяк, и не подумав обидеться.

– Он один, – сообщил лениво щурится на клонившееся к закату солнце Ладон, – вышел из Сумерек, глубоко там сидел.

– И с кем мы имеем удовольствие так душевно и незапланированно познакомиться?

Венди все же ухитрилась вынырнуть из-за плеча Кла и приблизилась к гостю.

Тот не ответил сразу, внимательно рассматривая девушку, подошедшую близко. Она была ему буквально чуть выше пояса: маленькая, тоненькая, беленькая.

– Древние… – произнес великан уже очень серьезно. – Какие вы все… Как камушки, окатанные океаном. Гладкие, красивые, твердые…

Эти слова были произнесены очень задумчиво, и звучала в них ясная интонация искреннего восхищения.

– И все же? – Ди была настойчива.