Я больше тебе не враг

Кажется, это все было в другой жизни. Далекой и какой-то совершенно нереальной, местами дурацкой, местами очень дурацкой.

Сейчас я бы много отдал, чтобы отмотать назад и попасть в то время, которое можно назвать «до». До расставания, до звездеца. Отмотать и узнать, что творилось в то время у жены в голове.

Если бы я только знал…

Я бы все глупости вытряхнул из нее еще тогда, открыл бы глаза на милую девочку Алену. Но истории пофиг на сослагательное наклонение. Она презирает его и в открытую смеется над ним.

Таисия тоже замечает стрелку, которую возможно рисовала своей собственной рукой. На миг замирает, позволив горечи просочиться во взгляд, а потом отворачивается.

Помнит зараза. Каждый свой шаг, каждый этап своего извращенного плана.

Я подхожу к краю. Здесь нет ограждения, нет ничего, за что бы можно было ухватиться. Два шага и обрыв высотой в пять этажей, а внизу обломки и раскуроченная арматура. Свалишься – и хана всему.

— Зачем ты привез меня сюда?

— Узнаешь место?

Недолгое молчание, потом сдавленное:

— Да.

— Я все думал, как ты узнала о нем? — оборачиваюсь к ней, чтобы видеть лицо.

Оно все так же бесстрастно. Бледное, словно восковая маска.

— Подслушала, — Таисия равнодушно жмет плечами.

— Интересно и сколько всего ты подслушивала и подсматривала в моей жизни? Нравилось чувствовать себя великой разведчицей? Агентом ноль-ноль-семь? Ну и как оно? Вкусно теперь?

Молчит.

Ей нечем прикрыться, единственное оправдание оказалось еще большим фарсом чем наша семейная жизнь.

— Давайка прогуляемся, у нас как раз маршрут намечен, — киваю на стрелку.

Я понимаю, что это особый сорт садо-мазо, но никак не могу нащупать тот крючок, который запустит цепной механизм.

И вот мы идем по отмеченной тропе, стрелки то на стенах, то на полу. Влево, вправо, по коротким лестничным переходам и заваленным кирпичами помещениям.

Я слышу, как позади меня Таисия начинает тяжело дышать.

Я знаю, что с ней происходит. Она вспоминает. Проигрывает в голове все, что натворила, будучи ослепленной жаждой мести.

— Сюда не идем, — я не стал сворачивать в комнату, из которой был один узкий лаз. В прошлый раз мне не удалось протиснуться следом за Алексой, вряд ли сейчас что-то изменилось. Поэтому веду в обход, и вскоре мы выходим к провалу между двумя половинами зданий.

Прогулочным шагом я подхожу к краю и смотрю вниз.

— Как думаешь, если свалиться туда, есть шансы выжить? Или размотает так, что останется лишь фарш, нашпигованный арматурой?

— Я не знаю.

— Да? — делаю вид, будто озадачен, — не знаешь, а подругу свою этим путем погнала? Не жалко было? Или она не так ценна для тебя, как Аленушка.

На ее щеках пробивается румянец.

— А может, ради дела ее не жалко было? Подумаешь, шею бы сломала… Плевать. Чего всяких психопаток жалеть? Одной больше, одной меньше.

— Она сказала, что пройдет, — вяло огрызается бывшая жена.

— И ты такая: да-да, вали, Санек! Я не удивлен, ты легко людей в расход пускаешь.

Теперь румянец стал пятнистым, а дыхание еще более прерывистым.

— Зачем ты привез меня сюда? — повторяет прежний вопрос, — чего добиваешься?

— А как ты думаешь?

— Никак, Максим, — сдавленно произносит она, — я никак не думаю.

Она снова пытается закрыться, провалившись в пучину безразличия, но я не даю ей этого сделать.

— У тебя есть шанс избавиться от меня. Завершить начатое и дело с концом, — не отводя от нее взгляда, делаю шаг назад. До обрыва чуть больше метра и по спине несутся мурашки. Я не боюсь высоты, но, когда она вот такая – открытая и готовая в любой момент поглотить, врубается инстинкт самосохранения и становится не по себе.

Таисия непонимающе хмурится. И когда до нее доходит, о чем речь, румянец уступает место бледности:

— Дурацкая шутка, Кирсанов.

— Никаких шуток. Это идеальное место. Ты сама прекрасно знаешь, что никто нас не услышит, никто не появится. Тело могут искать годами. Ты можешь толкнуть меня и уйти. Снова, — еще небольшой шаг назад.

Она сдавленно втягивает воздух.

— Ключи в зажигании. В бардачке документы. Деньги… — лезу во внутренний карман и достаю оттуда портмоне, — наличности не много, но есть карты. Пин-код ты знаешь, я ничего не менял.

Бросаю к ее ногам.

Правильно говорят, первый раз – трагедия, второй раз – фарс. То, что происходит сейчас – гротескное, карикатурное подобие прошлой ситуации.

— Ты можешь сбежать. Ребенок останется с тобой, и никто никогда не узнает, что здесь произошло.

— Что ты несешь? — Таисия начинает задыхаться, — отойди от края.

— Зачем? — заложив руки в карманы, небрежно пожимаю плечами. — представляешь, сколько проблем можно решить одним махом. Редкостная удача. Не об этом ли ты мечтала?

***

Да, я – редкостный козел, раз вывожу ее на такие эмоции. Тяжелые, больные и мучительные, специально терзаю, в надежде, что плотину прорвет. Надо вскрыть этот гребаный нарыв и прочистить рану.

— Я никогда не хотела причинять тебе вред!

— Да ты что? — нагло вскидываю брови, — а как же твоя мега продуманная месть? Как же желание любой ценой поквитаться за несчастную девочку Алену, которой я попользовался? Обесчестил бедолажку, оплодотворил против воли, а потом спустил в утиль. Ну тварь же, а не мужик. Таких не то, что наказывать, таких топить надо.

Слова про Алену словно пощечины. Я вижу, как Таська дергается, будто ей и правда прилетает болезненная оплеуха. Хотя так и есть. Все, что произошло – это оплеуха от судьбы. Она порой та еще сучка, так нагнет, что мало не покажется. Наизнанку вывернет и все с ног на голову поставит. Ее уроки капец какие болезненные, но зато самые доходчивые!

— Максим…

— Слушай, может тебе книгу написать? О том, как устроить неугодному мужу глобальный звездец. И обязательно добавить туда главу о том, в каких пропорциях подмешивать энергетики, чтобы бомбило сутками напролет и в голове все мысли в фарш. И про волшебные чаи, от которых в штанах дымится. Я думаю, это будет мировой бестселлер.