Я буду твоим единственным
Шрифт:
Знаю, что за нами наблюдают. Тот же Макс сидит в полуметре. А я не люблю открытой демонстрации чувств. На мой вкус — это пошло. Но моя жена — девятнадцатилетняя девочка, импульсивная и к тому же пьяненькая.
Мы едва сдерживаемся, пока едем в такси. Всю дорогу обнимаемся и целуемся. Когда заваливаемся в квартиру, пульс не просто ускоренный — он бешеный.
На ходу скидываем верхнюю одежду, спешим в спальню. Я толкаю девицу на кровать, стягиваю с нее колготки вместе с трусами. Она хохочет в голос, раздвигая ножки. И я кидаюсь на нее. Задираю платье и зацеловываю ее живот. Обвожу языком пупок. Жадно ласкаю
– Да, да, боже, Илья. Вот так еще! О нет, я сейчас просто умру. Я просто умру сейчас!
От вкуса и запаха — дурею. От ее стонов и вовсе голову сносит. Мы вместе живем чуть больше года, а я все поверить не могу, что эта девушка моя. Что она меня выбрала. Полина крутится, я знаю, что она хочет жестко, но я просто не могу остановиться. И лишь когда понимаю, что она кончает, отрываются от ее промежности.
Полина сворачивается клубочком и постанывает. Я быстро тянусь за презервативом. Пальцы покалывает от нетерпения. Она там такая мокрая, горячая, жаждущая. Я безумно хочу ее наживую. Сейчас мне кажется, что трахнув ее вот так, без резины, — можно и умереть со спокойной душой. Но это как в операционной. Мало ли чего хочется. Есть правила. Ей только девятнадцать.
– Как ты хочешь? Поленька?
– спрашиваю.
Она поднимается на четвереньки и прогибается в спине, демонстрируя мне свою идеальную попку. Осыпаю ее поцелуями и поднимаюсь на коленях. Направляю член и замираю.
Она заманчиво крутит бедрами, которые я ощутимо поглаживаю. Шлепаю. Полина сама насаживается на мой член и начинается осторожно двигаться, постанывая. Я не шевелюсь.
Она насаживается на меня глубже и замирает. Тогда я, на кураже и тоже под алкоголем, совершаю резкий толчок. Она ахает. Утыкается лицом в подушку.
– Нравится?
– Да...
Я совершаю еще один толчок. Она стискивает пальцами простынь. Я обхватываю ее крепче и начинаю двигаться. И она стонет. Так страстно и искренне, что внутри меня все полыхает.
Я трахаю ее пока она снова не кончает — на этот раз ярко и долго. Чувствую ее бесконечные спазмы.
– Пздц, какая ты горячая. Просто пздц.
Вытаскиваю член, сдергиваю хренов презерватив. Полина поворачиватся ко мне и я кончаю на ее грудь, живот. Она вся розовая, возбужденная. Меня от удовольствия на части разрывает. Какое-то первобытное и дикое в голове: моя-моя-моя. Полина кидается на меня, обнимает руками и ногами. Мы снова жадно целуемся, заваливаясь на кровать и катаемся, пропитываясь друг другом.
– Боже, как я тебя люблю. Как я люблю тебя, Илюш. Мой единственный, мой навсегда, - шепчет она словно в дурмане. Всё еще дрожит от оргазмов и трется об меня клитором, продляя наслаждения. Это безумно приятно.
– Я тебя люблю, Поленька. Моя девочка. Моя жена, - шепчу ей в губы, а потом снова ласкаю ее язык, облизываю. Как можно быть такой вкусной везде? Прижимаю ее к самому сердцу.
– У нас вся жизнь впереди, правда?
– шепчет она.
– Да. Я люблю тебя больше жизни. Больше всего на свете.
– После своей работы, - шутит она, расслабленно улыбаясь.
– Но меня устраивает почетное второе место.
Я смеюсь. Опоздание на свадьбу она мне никогда не забудет.
_____
Открываю глаза и смотрю в потолок. Утренний стояк болезненный после таких снов. Снова провалился в воспоминания. Просыпаться в общем-то и не хочется, но будильник сигналит под ухом. Нащупываю и выключаю его. Целую минуту позволяю себе полежать, чтобы выровнять дыхание и привыкнуть к мысли, что прое*ал вот это вот все, что у меня было с Полиной.
Реальность окутывает тупой серой безнадежностью. Мне тридцать пять. У меня есть работа. Надо вставать и ее работать.
Иду в душ, потом поспешно одеваюсь. Вот-вот должна прийти Аня, я обычно ее встречаю при полном параде. Несмотря на то, что наши родители дружат всю жизнь, и мы общались даже когда жили в разных странах — проводили вместе отпуска, созванивались - некоторая неловкость между нами существует. Мы разнополые. Работать у мужчины дома для девушки, особенно незамужней, всегда немного неудобно. Я не допускаю малейших поводов. Смущение — последнее, что мне нужно в отношениях с няней моего сына.
На минуту заглядываю в детскую — спит Жека. Улыбаюсь, рассматривая его довольное личико. Его появление стало мне большим уроком и... я раньше думал, что наказанием. В то время я не подозревал, что так сильно полюблю его. Заботиться о сыне оказалось не так тяжело, как я представлял себе изначально.
Быстро осторожно целую сына в лоб и выхожу из комнаты, плотно закрываю дверь. Он проспит еще минимум час.
Встречаю Аню на пороге. Тут же начинаю поспешно обуваться. Она о чем-то хочет поговорить, но я очень спешу.
– Если не срочно, может, вечером? Не хочу опаздывать.
– Да, конечно. Ничего срочного, - говорит она.
– Ты просто... ты следи за ним лучше, когда вы гуляете с Полиной и ее собакой. Вдруг покусает.
– Не беспокойся, Газировка никогда не укусит, тем более ребенка. Я ручаюсь за эту собаку.
– Я бы не была так уверена.
Через минуту я уже забываю о страхах Ани. Прощаюсь с ней и выхожу из квартиры. Прогреваю машину и жму на газ.
Полина меня уже ждет.
Глава 29
Илья
Полина открывает дверь. На ее лице отражаются страдания, будто ей больно. Девушка тут же отступает назад и сгибается пополам.
– Поля, Поль, что случилось-то?
– быстро захожу, подхватываю ее, удерживая.
– Где болит? Сильно? По десятибальной шкале?
– Семнадцать! Это из-за тебя!
– морщит она лоб и крепко, изо всех сил обнимает меня за шею.
– Это ты виноват, блин, Илья!
– она улыбается сквозь слезы, и моя паника слегка отступает.
– Да что случилось-то?! Что я опять сделал?
– Бежала тебе открывать и ударилась мизинцем о дверь, - она хныкает. Хватается за мизинчик на ноге.
– Капец как это больно! Илья, просто адски!
Слава богу! Рядом переживает Газировка, я быстро глажу ее, показывая, что не забыл.
– Поля, твою ж мать! У меня чуть сердце не остановилось! Я придумал себе всё.
– Мне больно!
– Тебе повезло, я — неплохой травматолог. Давай осмотрю место ушиба.
– Ладно, - она поджимает губы и по-детски опускает их уголки вниз.