Я буду твоим единственным
Шрифт:
– Она ни разу не сделала ничего, что выходило бы за рамки отношений работник-работодатель. И я тоже. Я пытаюсь вернуть тебя, все мои силы уходят именно на это. Если ты считаешь, что я параллельно накидываю няне своего сына — нам не стоит продолжать это всё.
Он отворачивается, и у меня сердце замирает. Он уставший. Просто нервы сдают. Уверена, он это несерьезно.
– Да я поняла, поняла. Больше не буду. Незаменимая Аня — наше сокровище, - скрещиваю руки на груди.
Он подходит, целует меня в щеку.
– Откажись от Турции. Нафиг она тебе нужна. Оставайся. Будем на дачу ездить. Вместе мебель выберем
– О. Я... подумаю. Илья, пока не обещаю, но подумаю.
Глава 31
Полина
Неприятный осадок после вчерашнего разговора о няне Ане удалось заесть эклерами, которые Илья привез к завтраку.
Я не знала, как вести себя с ним утром, но он зашел и улыбнулся, как ни в чем не бывало, и я улыбнулась в ответ. Илья, бесспорно, стал намного жестче с тех пор, как мы расстались. Может, дело в возрасте или в обстоятельствах, с которыми ему пришлось столкнуться. Но если ему что-то не нравится — он не считает нужным это скрывать. Нет, он не агрессивен. Напротив. Становится будто сухим и отдаленным. Его и так разговорить сложно, а тут и вовсе закрывается! А для недолюбленной с детства девочки равнодушие — самое страшное.
К этому, наверное, можно приспособиться. Или научиться противостоять. Есть еще вариант — постараться его смягчить хоть немного. Но это если получится. Раньше он таким не был, и я не могу быстро сообразить, как себя вести в таких ситуациях.
– Поедем?
– спрашивает он. Неделя пролетела пулей, сегодня уже четверг.
– Да, конечно, - опускаю глаза.
– Что-то случилось? Ты снова поссорилась с Мией?
– спрашивает Илья.
– Нет. С сестрой всё хорошо. Теперь при каждом разговоре я вспоминаю, что у нее просто магическое мышление, и меня отпускает, - мягко улыбаюсь.
– Что тогда?
– он берет меня за руку, поглаживает пальцы.
Мы едем в лифте и смотрим друг на друга.
– Мне кажется, я тебя вчера обидела, неудачно пошутив про Аню. И меня это гложет.
– Про Аню? Нет, нисколько, - отвечает он. Смотрит на меня.
– А я тебя? Обидел?
Пожимаю плечами и опускаю глаза.
– Полин, я не специально. Устал за день и, может, вырвалось. Извини меня. Я не замечаю, когда перебарщиваю. Ты просто говори, что не так, хорошо?
– Ладно. И ты меня извини. Просто... Когда ты вот так за нее заступаешься, я чувствую себя лишней. У вас все налажено — режим, распорядок. Всё сладко да гладко. А я?
Мы выходим из лифта и молча идем в машину. Вокруг люди, и продолжать столь сложный разговор при свидетелях не хочется. Садимся в прадик.
– Ты моя девушка, - горит Илья и берет меня за руку.
– Няня мне необходима из-за того, что Женя пока маленький. А ты...
– Я?
– перебиваю. Вскидываю глаза. Он снова осекается.
– С тобой я вижу свою дальнейшую жизнь.
– Мне... сложно. Понимаешь? Я просто не знаю, как себя вести. Я не была матерью, я плохо разбираюсь в детях. Я честно хочу подружиться с Женей, но мне кажется, я все
делаю неправильно.– Я тоже не разбираюсь, - поспешно добавляет он.
– И тоже всё делаю неправильно. Знаешь, что мне сказал педиатр, когда узнал, что я один воспитываю? Я тогда засыпал его вопросами, потому что... бл*, прости за мат, но это пздц. Он ответил, что ребенка сломать очень сложно. А идеального варианта воспитания, наверное, вообще не существует. Я точно могу сказать, что мне нравится проводить время с вами втроем: ты, я, Женя. Намного больше, чем вдвоем: я и сын. А видеть родителей счастливыми — это ли не лучшие условия для развития детей?
Я улыбаюсь.
– Может, погуляем тогда вечером? Сбежим с работы вовремя! Разорвем шаблон и отпустим Аню домой в четыре.
– Да, классно. Поверь, как только мне станет ненужна няня, я в тот же день ее рассчитаю. Думаешь, мне хочется каждый месяц платить ей столько денег? Я бы лучше машину поменял. Потом еще слышать нытье всей родни.
– Какое нытье?
– Она сливает своим родителям всю информацию — когда я прихожу домой, сколько работаю, чем питаюсь и прочее. Потом это все трется и обсуждается до бесконечности. Обрастает новыми подробностями, пока мне не звонит мать в ужасе: «Мы все умрем?!»
– Так а чего ты ее не выгонишь нафиг?
– улыбаюсь я. Домашняя Анечка, оказывается, та еще сплетница! Эта информация приободряет.
– Может быть тебе покажется это смешным, но мне тупо страшно доверить Женю человеку с улицы. Аня всегда была спокойной и положительной. Хорошо училась. На пьянках замечена не была. В отличие от меня, дебила, - улыбается.
– Это ж все моё детство длилось!
– Он начинает пародировать голос отца: - Вот Аня закрыла четверть на пятерки и ходит в музыкальную школу! Чудесно поет в хоре! А мне чем похвастаться? Илья нос разбил на хоккее и едва набрал баллы на тройку по контрольной! Залетел буквально в последний вагон! А почерк? Вы видели его почерк? Либо врачом станет, либо дворником!
Я смеюсь в голос. Потому что очень похоже.
– У нее педобразование, опыт работы в детском саду. Сначала в государственном, затем она перешла в частный. Вот его закрыли где-то пару лет назад, и Аня решила попробовать себя менеджером, но не получилось. И мне как раз понадобилась няня. Мама предложила, я согласился. Единственное, личная жизнь у нее не сложилась. А так... придраться не к чему. Поэтому пусть сплетничают, мне не жалко. У меня в это все вникать просто нет времени.
– Ладно, пусть, - я сжимаю его руку в ответ.
– Я постоянно чувствую вину, - говорит он тише. Сам следит за дорогой: - Что не уделяю Жене столько времени, сколько следует. Что мой сын растет без матери. На самом деле при одной мысли, что придется искать новую няню, — мне жутко становится. Но при этом...
– он замолкает.
– При этом что?
– навостряю уши.
Он усмехается.
– Я бы хотел семью. Настоящую, крепкую. А без тебя я свою семью не представляю.
– А без няни?
– Легко, - снова улыбается.
Оставшиеся два дня рабочей недели прошли замечательно! Очень спокойно, и я бы даже сказала — пассивно, но после сверх активного забега в оперблоке мне как раз хотелось тишины, рутины и безделья. Я с восторгом выхватила журналы из рук Софьи Ашотовны и кинулась их заполнять с вызывающим уважение рвением.