Я, Дикая Дика
Шрифт:
— Чё у вас там, могли бы и мне предложить, хоть из приличия, чё, я бы с вами не выпила рюмочку? Всё-же у меня дома находитесь!
Мы завозмущались деланно, что лишь из уважения такую муть дешёвую и предлагать не стали, потому как в стрём хозяйке хуйню наливать. Но она отмахнулась:
— Ой, да ладно!
И жахнула с нами стопочку. Покурили вместе, она порасспрашивала, как я нынче поживаю, потом ушла. Мы тока дух перевели, что всё нормально обошлось, а она опять заходит. Мы напряглись — чего ещё? Но оказалось, она нам принесла… полбаттла коньяку! Мол, за встречу, а то Стас всё равно скоро с Яной помирится, и уедет от нас. Пейте пока, сволочи малолетние. Мы поблагодарили, как могли, обалдев, и продолжили пить.
— Да я-то, если честно, — хитро посмотрел на меня через рюмку качающийся Русый, — подрабатываю! Тут по знакомству попою, там, и на басу за бабло на студии, кому надо подыгрываю, а то есть такие певцы-одиночки, без групп,
— Ну да, не пропадаешь, стало быть? — подмигнула я. В голове размокали опилки, зрение шаталось…
— Ну, типа того! — улыбнулся Русый. — Тока ты не думай чего, я Ведьме не изменяю!
Ага. Потому, наверное, я и очнулась кое-как, тока сообразив, что мы дико облизываемся с приятелем… ой, мама, ужас какой! А приятно… и не стала выпендриваться, полезла ему под одежду, а он уже лифчик мне расстегивал… но музыка замолчала, тишина привела в себя — я оттолкнула его:
— Ну всё, Стас, хватит!
Он обалдело посмотрел на меня:
— Бля…
Вот и всё, что смог сказать. Оба деловито поправили одежду. Закурили. Посмотрела в окно — приближается ледяной рассвет. Скока же время уже? И спать охота. М-дя… нехорошо. Уже похмелье начинается — лихорадит. И приятеля тоже — сидит, ёжится. А лучшее средство от похмелья — что? Правильно, ещё принять! А уже и не лезет, жрать охота. Попросила — принёс чего-то холодного и скользкого в сковородке, по пути нарвался на Владу — она уже встала на работу. А где, кста, этот её байкер? Русый сказал, что он в Мордовии на слёте. Хы… пожевали, покурили, выпили — захорошело. Я ещё угольком активированным закинулась — чтоб не тошнило, и с Русым поделилась. Полежали тихо-тихо, типа спим, пока Влада не уйдёт — она ещё засунулась, велела нам, когда встанем, непременски убрать за собой, срач на кухне не оставлять. Пасынок горячо согласился, и она исчезла. Русый перевёл дыхание, и сказал, что теперь хата до вечера совершенно наша. И, мол, давай спать… но спать отчего-то не стали, а стали орать песни «Sтёkол», и я ему поведала-таки о своей священной дружбе с Ними — ТорКом и Жанной. Оказалось, Русый ТорКа видел в Москве, и как-то даже вскользь общался, но не очень — они панки, и знаменитости, а Русый металлер, и вечно начинающий, и потому не особо пересекались. Но очень даже хотел бы… Я ответила, что он дурак — чего ж ему мешает? Написал бы на мыло, да просто после концерта — так мол и так, очень уж я вас люблю, и мечтаю подлезть… а Русый мне:
— А как так, нахрен им, — и всё такое! Ну, не стала дискутировать, не можешь — значит, не больно-то нуждаешься!
Только часов в десять угомонились, подремали малость. Я мерзла с похмела, дрожала как собака, и потому спала очень плохо.
Встали мятые-клятые ближе к часу. Покурили, поели, пошарахались по квартире. Естественно, ничё мы за собой, свиньи эдакие, убирать не стали. Допили всю эту хрень, и недопьяненькие валялись на кровати, собираясь ещё малость поспать, выли «Шмелей» и «Ультрафиолетовых», дрыгаясь в такт, и нагло лапая один другого. Хорошая, придурочная дружеская полуоргия. Потом пришла светлая мысль ехать к той девице, с которой Русый лабает в ресторанах, а она живет чёрт знает где, в пригороде, и пилить туда на электроне. У-у, «кароший русский мысль!» Позвонил ей, она согласилась. Взяли на остатки вчерашнего аска пива в дорогу. Кое-как дождались автобус, он туда редко ходит. Ржали, прозябая насквозь с похмела, пугая и веселя старух на остановке. Потом ехали дико долго, лакали нагло пиво, и пели на два голоса под мастерскую гитару Русого «Шмелей» — «Поебень-траву», «Зомби-буги», «Цветы», «По маслу»:
Если меня отправят в космос Чтоб я оттуда не вернулась, Я там подохну и развоняюсь, Чтоб цивилизация задохнулась! И на два голоса: Нож летает по телу, Гроб летает по телу, Земля летает по телу! Жизнь идёт как по маслу! В ЯМУ!!Люди улыбались, поглядывая на нас с интересом — всем ехать далеко за город, и мы как банда диких клоунов их развлекаем.
Если меня поставят к стенке, я скажу — — ЕСТЬ ЗА ЧТО!!! А когда в меня пустят пулю, Я развоняюсь, как говно!Дед какой-то заломился на очередной остановке и сел в хвосте, рядом с нами. Прислушался, весь перекукожился. Когда дело взялось по второму кругу, и мы, основательно распевшись, стройно затянули «Поебень-траву», и дошло до слов:
Срут по приказу в общую кучку!— бедный дед не выдержал, и погнал на нас телегу, такого сорта «вот какие бесстыжие, чё делаете!» А мы — поём, дедушка! Чё не нравится? А он — да вы и петь-то разучились! Как не стыдно, срут они! Вон в лес идите, там и срите в кучку! Мы так и покатились со ржачки — ага, щас пойдём, рядом сядем срать! А пошлите с нами! А я говорю, так интимно наклонившись к деду, он аж отшатнулся — дедушка, а вам-то как не стыдно такие слова говорить? Старый же человек! А он — так это же вы говорите! Смотрю — а народ-то погрустнел, все молчат, никто деда не одобряет, вроде всем нормально было. Обломал. Ну, помолчали, побакланили, поржали, попели, тока тихо. Дед вышел — мы за свое! Народ снова развеселился. Ладно, хоть никто не лез «а спойте вон то и вон это»! Не вечер, как-то трезвые все, кроме нас, и стесняются лезть к музыкантам.
Успели ещё в электроне полабать, срубить три сотни! Известно, как выгодно лабать «на собаках», полчаса ходу — и реальные деньги. За нехрен делать! На станции купили портвешка, и выпивая, притопали к девице.
Ну, там ничего такого особенного. Нормальная металл-девка, голосистая. Напились в Армагеддон, пришла её мать, и нас выставила. Поехали обратно, прихватив с собой ещё и Настю-Дрянь (так её звали). Оказалось, это новая вокалерша «Чашки Похоти»!! Вот так и нифига себе! А где же Леди Тварь? Уехала в Питер, оказывается. По приглашению в какую-то команду, контракт подписала, как путёвая.
Пока ехали, повеселились основательно — изображая клип Шмелей «Крыжана вода» валялись на сиденьях, покуривая, и орали:
На билом рушныкове Танцювала люба долюшка, Зачыняла у хатыни маты Лишь зло принэсэ тоби волюшка-а-а-а, Но повный мисяць двэри видчиныв. Крыжана вода-а-а-а-а Гукала мэнэ гукала, Крыжана вода-а-а-а — Спивала да нэ спивала, Та до сэбэ забрала!Ну, это примерно, мы уж не ручались за точное воспроизведение украинского текста, «снятого» на слух.
В бэзодню гэть думкы, Прыходыло сонцэ — нэ впизна-а-ало, Заховала спрага помылки, На дни глыбокому сэбэ шукала, А повный мисяць нэ зрадив…Само-собой, нещадно бухали сидя на полу пустого позднего вагона. Куда в нас лезло? И ещё ночь пролакали у Русого. Влады не было на этот раз — она в ночь. Вот и прелестно! Ужрались как черти. Кайффф!!! Записали — как тока? — на Владин комп через девицын микрофон (она зачем-то с собой его притащила, сама удивилась — ах, как пригодилось!) несколько песен Шмелей, типа «У Гаю», той же «Крыжаной воды», чё-то Русовское, с бумажки, на два голоса с Настей. Она ещё и барабанила его палочками по перевернутому глиняному цветочному горшку, такой пиздатый звук! Русый аж решил непременно использовать его дальше. А я отбивала ритм на бубне. Тоже, к слову, Настином. И так мне это понравилось, так я влилась в эту тему, что твёрдо вознамерилась непременно себе такой раздобыть! На утро послушали — ну, надо же, как клёво вышло! Даже не слыхать, что пьяные! Русый тут же перевёл всё в МР-3, стырил у мачехи пару RW-шек, причём с одной из них нагло стёр чё-то, лениво упомянув, что Влада его зарежет на месте, и заставит кровь языком с ковра слизывать — а сам, извращенец так сладко усмехнулся! Теплом потянуло внизу живота…
И теперь у меня есть своя запись, приколитесь! Очень приятственное открытие сделала, что и я не пальцем делана, и голос может быть по-прежнему, когда захочу! Опять проснулись старые надежды — не всё потеряно, и можно решительно рвануть туда, где пасутся священные коровы музыки… А Настя всё восклицала — ну до чего же пиндато и озуенно, и раздухарившись, звала меня попеть с ней в группе, вторым голосом! Сначала думала, чтоб я повыше брала — у неё, мол, голос грубоват, ей надо потоньше подпевку, но на практике оказалось, что у меня ниже идёт удобный регистр. На том и порешили! Напоённая такими надеждами, я ехала домой счастливая, обновлённая, и вся в горячих мурашках — ах, ну неужели?…