Я досчитаю до пятидесяти...

– У меня нет, - отвечаю.
– Поможешь выбрать для меня?

– Тебе для вина? Шампанского? Воды?
– интересуется Стася.

Я еще раз окидываю полку с посудой.

– Выбери те, которые больше всего тебе нравятся.

Стася улыбается.

– Тогда, - она протягивает руку, - нужно брать эти.

Бокалы, на которые она указывает, универсальны и подходят к любым напиткам. На самом деле, это не совсем бокалы, скорее кубки из цветного стекла. Никакого изящества, широкая чаша и массивная ножка, но именно в этой нарочитой тяжести есть своя прелесть.

– Для брутального мужчины, - продолжает улыбаться Стася.

– Да, - соглашаюсь, - с такими кубками начинаешь чувствовать себя средневековым рыцарем.

– Тебе идет.

– Быть рыцарем?

– Да. С такими габаритами, как у тебя, непременно нужны латы и двуручный меч.

– Особенно на переговорах,- киваю я.

– Особенно, - соглашается Стася.

Мы смеемся. Это так здорово, быть вместе, смеяться, выбирать посуду. Как я жил без этого семь лет?

– Сколько штук взять?
– спрашиваю у Стаси.

– А сколько человек будут из них пить?

– Двое, - говорю с уверенностью.

– Тогда зачем спрашиваешь?

Прошу продавца упаковать пару бокалов.

– Что-нибудь еще возьмем?
– обращаюсь к бывшей жене.

– Идем дальше, стекольные магазины здесь в каждом доме.

Мы продолжаем путь.

Заходим в магазин лаванды. Здесь все так или иначе сделано из лаванды: саше, мыло, какая-то косметика. Стася рассматривает красивые коробочки, принюхивается. Я помню, в нашей спальне всегда пахло лавандой. После развода запах пропал. Я тогда этого не заметил, просто почувствовал, что что-то изменилось. Теперь понял, перестало пахнуть лавандой.

– Для спальни?
– интересуюсь с улыбкой.

Стася кивает.

– Возьми и на мою долю, - прошу ее.

Она набирает в корзинку ароматные мешочки.

– Мыло?
– предлагаю, указывая на красивое цветное мыло.

– Пожалуй, - соглашается Стася.

И тут, наконец, я решаюсь задать очень важный вопрос.

– Мы можем начать все заново?

Стася отрывается от мыла и смотрит на меня.

– Нам есть, что начинать?
– спрашивает серьезно.

– Да, - я не минуты не сомневаюсь.
– Иначе мы бы здесь не стояли.

Она кивает.

– Стаська, - забираю у нее корзинку, - ответь, пожалуйста.

– Я не знаю.

– Давай попробуем, - предлагаю я.

Хотя это бред, конечно. Что тут пробовать? Нужно просто прыгнуть в этот омут с головой. Вместе не страшно.

Но Стася только пожимает плечами.

– Самойлов, - она отбирает у меня корзинку, - я не знаю, чего хочу. Нет, не так. Знаю, но не уверена, что получится.

– Получится что?
– я прекрасно понимаю, о чем она говорит, но мне необходимо услышать конкретные слова от нее самой.

– Что-то путное.

– Путное?

– Да, у нас с тобой. Я не уверена, что хочу рискнуть.

– Чем рискнуть?

– О господи, Самойлов, - вздыхает она, - что ж такой несообразительный. Или прикидываешься?

Я пожимаю плечами. Скорее, прикидываюсь. Но и не понимаю тоже.

– Своей налаженной жизнью, конечно.

– Ты думаешь, что у нас не получится?

– Не знаю, - повторяет она.

– Ты боишься, что я снова изменю тебе?
– мне очень не хочется задавать этот вопрос и ворошить старое, но я должен это сделать.

– Не боюсь, - поправляет она меня.
– Обоснованно опасаюсь.

– Стаська, - опять забираю корзинку. Мы оба складываем туда какие-то предметы, поэтому она заметно потяжелела.
– Я не буду клясться тебе в том, что других женщин не будет.

Вижу, что она хочет что-то сказать, но не даю ей вставить слово.

– Не перебивай, - прошу ее.
– Не буду клясться не потому, что планирую или допускаю мысль об измене. Просто я не люблю клятв, уж извини. Слишком театрально это смотрится.

Ставлю корзинку рядом с продавцом.

– Мне не нужны другие женщины, - продолжаю я.
– И семь лет назад, если по-честному, не нужны были. Я встрял в совершенно ненужные мне отношения и потерял самое дорогое, что у меня было. Я не буду говорить, что умру без тебя. Или что если ты сейчас уйдешь, то я начну соблюдать целибат. Если тебя не будет в моей жизни, у меня, наверное, будут другие женщины. Но за эти дни я понял, что есть ты, и есть весь остальной мир. Я хочу быть с тобой. Когда я с тобой, мне никто больше не нужен.

Стаська смотрит на меня своими зелеными глазами и молчит.

– И я научился говорить женщинам "нет", - невесело усмехаюсь я.

В наш разговор неожиданно встревает продавец. Оказывается, мы набрали полную корзину каких-то товаров. Нам все упаковали в большую сумку и предлагают оплатить. Не знаю, что мы набрали. Судя по Стаськиному взгляду, она тоже не знает.

– Нам это нужно?
– спрашиваю у нее.

– Скорее всего, нет. Но придется купить, - она улыбается.

– Придется, - улыбаюсь в ответ и достаю бумажник.

– Только как мы будем гулять с такой сумищей?

– Уж как-нибудь, - я поигрываю мускулами.

– Тогда расплачивайся и пошли дальше.

– По магазинам?
– уточняю я.

– По Венеции.

Мы идем дальше, говоря обо всяких пустяках. Стаська предлагает сделать перерыв на кофе. Устраиваемся под ярким зонтиком на улице, делаем заказ.

– Послезавтра у меня самолет, - сообщает Стася.

– Постараюсь полететь с тобой.

– У тебя нет обратного билета?

– Нет, - пожимаю плечами.
– Как-то не до этого было. И потом, я же не знал, когда ты возвращаешься в Москву.

– Ты не останешься в Италии?

– А что мне здесь делать без тебя?

– Отдыхать?

– Нет. Я полечу в Москву. И буду за тобой ухаживать дальше.

– Ухаживать?

– Присылать завтраки и обеды.

– Это называется "ухаживать"?

– Могу прислать цветы. Это будет считаться ухаживанием?

– Наверное.

– Могу пригласить тебя на ужин. Но ты же не пойдешь со мной?

– Почему? Пойду.

– Тогда приглашаю тебя на ужин послезавтра, в семь. Да?

– Да.