Я, Хобо: Времена Смерти

–  (…), - буркает Морячок.

–  Не бурчи, Софья Власиковна. Юпи. Ты старшая справа, двести метров, - Хан тычет большим пальцем себе за спину.
– Оттуда идёте. С тобой Лей-бер. Начеку, всем ясно? Оружие на виду не держать, но начеку! Долли и мистер Трицепс слева, те же двести метров.
– Указательный палец вперёд.
– Ну а я и наши чаровницы - прямо по центру, впереди ровера. Метров сто держи дистанцию, Софья Василиковна. Начеку, хана! Тут могут быть два обсли, самец и самка, и они вооружены.

–  Плохо, если они выскочат в момент переговоров, - замечает Блэк-Блэк.
– Очень неприятная вводная.

–  Ну а (…) [74] , - говорит Хан, спрыгивая с ровера. Под тонкой коркой подмёрзшей земли грязь. Лошади по ноздри ей уделаны, а ровер из анилиново-красного превратился в бурый - в тон небу. Всё бурое… - Мало у нас нынче неприятных вводных? Вся наша жизнь - неприятная вводная. Будем как-то смотреть… Всё, пятиминутная готовность. Морячок, заводи. Прхалова, Усто-ца, раздевайтесь. Долли, Колдсмит, помогите им. Мистер Хендс, инъектор приготовьте… Борис, лошадей привязал? Боря, Бля!

74

(…ли) (мтрн.)

–  Базара-нет-батя.

–  А питание вколол?

–  Обидел-батя.

–  А чего ты здесь?

–  Пришёл-кино-посмотреть.

Кино, да, начинается. Прхалова уже топлесс.

–  Не завидую я вам, девчонки, - воркует над ними Салло, поочерёдно беря у марсианок, стучащих зубами, части спецкостюмов, поддёвок, конфекции и бросая их, части, в кузов ровера.
– Софья Василиковна, вы сложите аккуратно пока, хорошо?
– (Морячок буркает матом, но весело, и подчиняется).
– Мадла, да ты ботинки-то оставь! Оботри только, на тряпочку.

–  П-пы-пыривычка, - пискает Прхалова.
– Я в обуви никогда не работала - тяни-носочек не виден… З-зы-знаете, ха-хана, я снималась на Кавказе, но там, ха-хана, т-ты-тепло было… С-снег, а з-зы-загорать можно… Ой, материчка моя…

–  Долли, да давай ты гель!
– орёт уже совершенно голая Устоца.
– Исмаэл, миленький, коли, коли, коли!

Блэк-Блэк наготове. Дважды свистит инъектор. Мадла Прха-лова взвизгивает в лад.

–  Надо было до колоть, - авторитетно говорит Колдсмит.

–  Ты очень умна, Юпи, - отвечает Хендс как ни в чём не бывало.

Никополов хохочет. Тётушка Софья дотягивается до него из кузова - врезает по назатыльнику.

–  (…)!
– говорит она грозно.
– Тебе на жизнь девчонки сиськами по морозу зарабатывают!

–  Всё-молчу-молчу!
– сдаётся Боря-Бля, сложив на лице благодушие и понимание.

Устоца и Прхалова, лихорадочно уже спеша, обмазываются гелем. Салло указывает, где ещё надо ляпнуть, где осталось голое, загодя идёт к прицепу, приносит ещё одну банку. "Не жалейте, дамы, не жалейте… - приговаривает она.
– Вы нам обратно здоровые нужны, без сопливых носов… без воспаления придатков…" Устоца отругивается дрожащим голосом.

–  Между ног больше клади!
– гаркает вдруг Морячок на весь Эдем.

–  Всё хана, я больше не могу, - говорит Хан и начинает ржать, трясясь всем своим жирным телом. Хана подхватывает сразу - все сдерживались. Действительно, острие атаки, апофеоз Галактической Миссии называется: две голые девки, густо покрытые теплосберегающим гелем. За двести парсек от Земли. Смеётся, покашливая, даже Блэк-Блэк, даже Морячок широко улыбается рябым лицом. У Мадлы Прхаловой текут слёзы, и Валерия Салло бросается к ней с салфеткой.

–  Зеркало бы, - выговаривает Прхалова.
– Ой-ёй, Долли, щиплет!

–  Ага, и съёмочную группу, девочка моя, - подхватывает Салло воркующе.
– А потом О-о-оскар тебе Три Икса твой третий, ви-илла тебе в Италии…

–  Четвёртая, - говорит Устоца.

–  А без вопросов получили бы, - серьёзно говорит Колдсмит.
– Лесби-шоу в холмах планеты Эдем. Реалити. Никаких спецэффектов. Имели бы Оскар, нет проблем.

–  У меня есть Оскар за Космос, вы все что, забыли?
– говорит Прхалова с обидой.
– За Луну. "Первые люди на Луне". (…) [75] лунную эту пыль потом вымывать. А ребята такое воспаление получили!

75

утомились (мтрн.)

Матерные слова у Мадлы выходят какими-то невинными. Не матерными. Боря-Бля монотонно плачет на заднем плане, держась за живот.

–  Мадлинка, ты вся комками намазалась, - говорит Устоца ехидно. Она тоже смеётся, стоит вроде и свободно, но (как бы случайно) прикрываясь руками. Она погибнет через пять минут первой.

–  Да зеркала же нет!
– говорит Прхалова с отчаяньем, пытаясь заглянуть себе за спину. Тут смеётся в голос даже тётушка Софья (уых-уыхухых!). Она погибнет третьей, через семь минут.

Веселье прервать берёт на себя Блэк-Блэк.

–  Представляете, лидер, мы тут, а за нами обсли наблюдают, - напоминает он.
– Может быть, пора, лидер? Без пятнадцати полдень.

–  Ваша правда, мистер Хендс, - отвечает Хан.
– Пора. Девушки, вы согрелись?

Мадла кивает, Устоца говорит: "Да вроде".

–  Тогда уж не кукожьтесь, девки, - совершенно серьёзным голосом приказывает Хан.
– Бля, заткнись! Софья Василиковна, что им посоветуешь?

–  Сиськи вперёд, жопки назад - и бедром, (…), бедром!
– гаркает Морячок.

–  Бля, заткнись! Ясно, девушки? Ну, тебе, Мадла, ясно что ясно. А ты, Слава, дорогая, надо себя как-то заставить. Короче, смотри на Мадлинку. Она у нас профи. Что ты ёжишься? Ты же согрелась.

–  Психологически - нет!
– развернувшись к боссу грудью и подбоченившись, заявляет Устоца.

–  Уже лучше, - отмечает Хан.
– А дам тебе по морде - так и вовсе будет хорошо. Приди в себя, Слава наша общая, ты на работе. Ну, всё. Значит, вы идёте впереди, я за вами - отпущу вас шагов на семьдесят. Полутанк приковский обходим слева. Метрах в двадцати от ворот останавливаетесь и начинаете… Мадла, как это у вас называлось?

–  Флэшинг, - мгновенно реагирует Прхалова. Она погибнет через несколько секунд после Устоцы, второй.
– Это флэшинг.

–  ОК. Как только вы это вот слово начинаете, я командую тётушке Софье, и она заводит пластинку. Я прикрываю вас - от полутанка. Группа Блэк-Блэка слева, группа Юпи справа. Мистер Хендс, Юпи, ближе чем на тридцать метров не приближаться! И ничего без моей команды! Смотрим на… это вот слово, ждём Порохова. Выходит - дальше по плану.

–  Лидер, а как вы думаете, долго нам?
– спрашивает Прхалова.