Я хочу быть твоей единственной

Усталость накатила внезапно. Я еду по маленькой улочке и на светофоре поворачиваю налево, в сторону дома. И вдруг, совершенно неожиданно, меня ослепляет свет фар машины, которая летит мне навстречу. Реагирую мгновенно, давлю на тормоз и резко останавливаюсь. Меня бросает сначала вперед, потом также стремительно назад.

Дышу, как сумасшедшая и кажется, сердце сейчас выпрыгнет из груди. Поворачиваю голову и вижу, как мимо меня пролетают машины. И тут до меня доходит: это я вылетела на встречку. Это я повернула на одностороннюю улицу, хотя была уверена, что она двухсторонняя. Благодарю Всевышнего за то, что никого не убила, хотя могла. Наши машины остановились в паре сантиметров друг от друга. Аллах уберег, но решил, что это еще не всё

В окошко моего черного Лексуса GX460 стучится мужчина. Взрослый такой, солидный. В свете фонаря я вижу, как серебрится седина в его волосах, но лицо при этом совершенно не старое.Я бы даже назвала его чертовски привлекательным, если бы он не был зол, как черт.

Вжимаясь в кресло, понимаю: хорошего не жди. Он снова стучит костяшкой указательного пальца и что-то гневно говорит. Не могу расслышать и медленно опускаю стекло.

– Да?
– включаю деловую женщину.

– Выходи, - требует он.

– Те.

Боже, ну давай только без твоих выкрутасов, Сая. Просто закрой рот!

– Что?
– насупившись, едва не рычит незнакомец.

– Выходи…те, - смотрю на него устало и понимаю, что мне конец.

Глава 2. Кукла моргучая

Фархат

От этой девицы меня уже трясет. Мало того, что вылетела на встречку и чуть не убила нас, так еще и сидит вся такая важная и деловая, учит меня правильно к ней обращаться. Меня? Фару Татарина? Да я сам кого хочешь, этому научу. В первую очередь такую, как эта…

– Сударыня, - цежу сквозь зубы, прижав ладонь к сердцу, - окажите честь - выйдите из машины. Или может, сразу ГАИ?

– Зачем же ГАИ?
– мило улыбается она, а у меня уже внутри ураганище бушует. Ну и наглость.
– Я выйду.

Наблюдаю за тем, как отстегивает ремень дрожащими пальцами, затем открывает дверь и выходит. Окидываю взглядом ее нарядное платье, густые каштановые волосы, прикрывающие оголенные плечи и слегка зависаю на миндалевидных голубых глазах, обрамленными густыми, тёмными ресницами. Вот точно ведьма! На шпильках, но ниже меня. Смотрит так, будто сделала одолжение.

– Пошли за мной, - машу ей рукой и веду к перекрестку, над которым висит светофор и дорожные знаки.
– Отсюда повернула, да?

– Да, - спокойно кивает она.

– А тебя ничего не смутило, нет?
– прищуриваюсь и закипаю.
– Стрелка налево перечеркнута, - скрещиваю руки в форме “икса”.
– Поворота вверх нет. Только блядь вниз, - указываю ей как Ленин направление.
– Ну что стоишь, как кукла моргучая?

– Во-первых, смените тон. На “ты” мы с вами не переходили, уважаемый. Во-вторых, постеснялись бы в вашем возрасте материться при даме. И в-третьих, я вам не кукла.

Глядит на меня с вызовом. Подбородок вздернула, руки на груди сложила, ножку выставила. Я спокойный человек…до тех пор, пока во мне не разбудят зверя. А у нее получилось.

– И чья это у нас такая дерзкая девочка?
– склонив голову, прищуриваюсь.

– Папина, - отвечает она, даже глазом не моргнув.

– А, понятно, - убрав назад полы серого пиджака, упираюсь ладонями в бока, задев кожаный ремень на джинсах.

– Папочка, значит, купил доче дорогую игрушку, но не научил ею пользоваться, чтоб кого-нибудь случайно не пришить.

– Послушайте, - она изящно отбросила назад копну шоколадных волос, открыв длинную, тонкую шею. Поразительная выдержка у девчонки.
– Я не знала, что эта улица стала односторонней. Она всегда была двусторонней. Я не заметила знак, признаю. Но у вас в Алматы так быстро придумывают новые правила, что я не успеваю за ними следить. Уж простите!

– Столичная?

– Что?
– хмурится она.

– Из столицы приехала, значит, - вздыхаю снисходительно и иду к машине, - Всё ясно.

– И что же вам ясно?
– окликает она меня, а потом идет следом.
– Сказали “А”, говорите и “Б”.

– Да нет, куда нам до вас, - вот и вывел девицу на эмоции. И похоже, она та еще фурия.

– Ах да, ну конечно! Вы же здесь в Алматы самые умные и крутые. Считаете себя пупами земли, - кидает мне в спину.
– И что за мужики пошли? Крутая тачка и седина в волосах мозгов ни к верхней, ни к нижней голове не прибавляют, если что.

Я останавливаюсь рядом с ее Лексусом и медленно разворачиваюсь. Это что сейчас было? Малолетка совсем страх потеряла и нарывается. У меня внутри уже все клокочет и стучит - сейчас взорвется.

– Что ты сказала?
– прищуриваюсь, рот стал просто одной тонкой полоской.

– Вы слышали, что я сказала, - шипит на меня змеей.

Открываю рот, но тут меня окликает Ания с малышкой Лилей на руках:

– Абы! (обращение к старшему брату у татар). Поехали, пожалуйста. Лиля испугалась.

Смотрю на своих девчонок, потом на эту принцесску с гонором. Увидев ребенка на руках матери, она притихла, заметно вздрогнула и опустила глаза. Неужели осознала? Неужели стыдно? А пусть будет так. Я в момент резкого торможения испугался за своих девочек. Ания - моя младшая сестра, я всю жизнь нес, несу и буду нести за нее ответственность. Лиля - любимая племянница пяти лет, которую я обожаю, как родную дочь. Когда эта девица вылетел на встречку, я быстро среагировал, и сразу же посмотрел назад, где сидели Ания с Лилей. Сестра прикрыла дочь собой, а я рассвирепел.

– Ания, садитесь в машину. Я сейчас подойду, - говорю мягко, а потом обращаюсь к виновнице.
– И вы тоже уезжайте от греха подальше. Я постою, пока вы развернетесь.

И тут я вижу, как она поднимает на меня свои глаза и они у нее блестят. Неужели от слез?

– Хорошо. Спасибо, - соглашается она, открывает водительскую дверь, но не садится, а вцепившись металл, смотрит на Анию.

– Простите, пожалуйста, я не хотела. Я не увидела…

– Все нормально, - мягко перебивает ее сестра.
– Езжайте спокойно. Все обошлось.

И только после ее слов, принцесска ныряет в салон. Вся ее смелость вмиг улетучилась. Ничего не могу поделать, только позлорадствовать. Бесят меня эти мажоры, папины дочки и прочая нечисть, считающая себя выше других.

Я возвращаюсь в свой BMW и молча наблюдаю за тем, как девчонка сдает назад, на этот раз аккуратно разворачивается и уезжает вниз. Ей еще повезло, что после девяти вечера именно на этой улице не такое оживленное движение.

– Успокоился?
– слышу тихий голос младшей сестры.