Я хочу быть твоей единственной

Только вернись. Вернись, моя родная.

Время двигалось медленно, но народ в холле постепенно рассасывался. Мой телефон молчал и слава Аллаху. Пусть линия будет свободна для звонка от безопасников.

Задрав голову, несколько секунд, до противного жжения, смотрю на больничную лампу и прикрываю глаза.

И вдруг - она. Такая, какой была в нашу последнюю встречу. Распущенные, густые каштановые волосы, ее коричневое пальто и белый мягкий шарф.

Мы ехали в аэропорт, и на светофоре Сая протянула руку и погладила меня пальцами по затылку и спустилась к основанию шеи. Мне это дико нравилось. Так до нее никто не делал. Да я вообще не знаю, как я жил до нее и без любви к ней.

– Ты похож на кота, которому чешут за ухом, - улыбнулась она.

– Видимо, у кота и у меня похожие ощущения.

Перехватив ее руку, поцеловал теплую кисть и посмотрел в глаза, наслаждаясь ее смущением. Загорелся красный, но руку Саи я не отпустил, а переплел наши пальцы и положил их на колени любимой женщины. Она накрыла их своей ладонью и сказала:

– За расставаньем будет встреча. Не забывай меня, любимый. За расставаньем будет встреча. Вернемся оба - я и ты.

– Что?
– покосился на нее.

– Это стихотворение из “Иронии судьбы”. Каждый год тридцать первого декабря мы дома смотрели “Иронию судьбы”.

– Не люблю этот фильм. Герой мямля, не знает, чего хочет,. Я думал, девочки твоего возраста даже такого фильма не знают. Не говоря о стихотворении.

Она рассмеялась.

И только теперь в моей памяти всплыли строки, которые теперь резали без ножа.

– Кто оперирует? Какие травмы?
– громкий, грубый голос вытянул меня из омута воспоминаний. Нахожу глазами пару - мужчину и женщину, которые только вошли.

В грозном высоком человеке я узнаю отца Саи - Ансара Дулатова. Мы ведь пересекались пару раз на встречах в городской администрации, но общих дел никогда не имели. А теперь у нас одна на двоих беда.

Рядом с Дулатовым стояла его жена. Она говорила по телефону и то и дело бросала хмурые взгляды на мужа, который ей мешал своими бесконечными вопросами. Наконец, женщина убрала трубку и с облегчением вздохнула:

– Операцию делает очень хороший хирург-травматолог. Перелом ключицы и ушибы. Жизненно-важные органы не задеты.

– Это же хорошо, да? Мира?- он схватил ее за руки и смотрел так, будто она знает все и даже больше. Я вспомнил, что она сама медик, только педиатр.

– Ансар, все будет хорошо. Остается только ждать.

Понимая, что сам Всевышний свел нас с отцом моей Саи в этом месте, встаю со скамьи и иду к нему. Готов сделать первый шаг, помню, что он мужик ровный, тоже с принципами.

– Ансар Идрисович, - зову его так, как принято, и протягиваю ладонь.

Он поворачивает голову и не сразу, но понимает, кто перед ним стоит. И вмиг лицом затвердел, хмуро смотрит, кривит рот. Я моментально все считываю: не одобряет ни меня, ни наши с Саей отношения.

– А, Фархат Файзуллаевич, - бросает раздраженно и к моему удивлению пожимает руку.
– Вот и встретились. И давно ты здесь?

– Прилично, - перевожу взгляд на его жену.
– Здравствуйте.

– Здравствуйте, - кивнула она и мягко посмотрела на меня, пытаясь как-то разрядить обстановку, но в то же время не говорит ничего лишнего.

– Мои люди уже ищут вместе с полицией того, кто ее подрезал, - говорю ему, потому что мне кажется, он должен это знать.

– Что известно?

– Подрезал. Сая не справилась с управлением и выехала на встречную…Это случилось на выезде из вашего…

Договорить не успеваю - Дулатов не дает.

– Я знаю. Мы проезжали мимо, - холодно говорит он.

Глава 38. Если ты любишь ее

Фархат

Иду по коридору, сжимая в руке картонный стакан, накрытый черной крышкой. Кофе горячий, горьковатый и быстро помог взбодриться, потому что впереди меня ждет бессонная ночь. Не успеваю завернуть за угол, как слышу голос Дулатова. К моему удивлению, он не жесткий и твердый, а какой-то сдавленный, неуверенный.

– Я не должен был так говорить. Она на меня очень обиделась.

– Ты не хотел, - мягко отвечает его жена.
– Это вырвалось. Вы были на эмоциях.

– Я сказал ей то, что ни один отец не должен говорить своей дочери. Ты бы видела, как Сая посмотрела на меня. В глазах слезы и разочарование. Никогда себе не прощу, что это было последнее, что она от меня услышала, - он тяжело вздохнул, а я выглянул из-за угла и увидел, как Мира погладила его по спине и переплела их пальцы, а он опустил голову и свободной рукой закрыл глаза и затрясся. Я понял, что плачет.

– Всё будет хорошо. Вы из одного теста, она просто так не сдастся, как и ты.

– Я уже на всё готов, только бы моя девочка вернулась ко мне, - голос Дулатова надтреснутый и слабый. Я впервые увидел его таким сломленным и уязвимым. Да что он? Я сам по-прежнему растерян и раздавлен, хоть и пытаюсь держаться и мыслить здраво.

– Конечно, вернется. Она сильная девочка, она справится. Но и тебе надо пересмотреть многое, жаным. Если это любовь, ты должен ее принять, - тихо говорит ему супруга.
– Фархат кажется, очень серьезно настроен. Видно, что он любит Саю.

“Конечно, люблю. Так, как никого никогда не любил. И не знаю, чем я на старость лет заслужил ее любовь?
– подумал я и продолжал стоять на месте”.

– О, это, кажется, Даночка звонит, - сказала Мира.
– Да, Дана? Мы с папой еще в больнице. Новостей пока нет.

Выхожу из-за угла и ловлю на себе косой взгляд Дулатова. Не сказав ни слова, сажусь напротив и кладу стакан с кофе рядом. Жена Ансара разговаривала по телефону с сестрой Саи, но увидев меня, встала и пошла в сторону лифта. Я быстро посмотрел ей вслед, а когда повернул голову, поймал на себе суровый взор Ансара. Но я не из пугливых и тоже уставился на него. Так и сидели, сверлили друг друга тяжелыми взглядами, пока я первым не начал разговор.

– Неделю назад я сделал Сае предложение. Она согласилась. Мы хотели все рассказать в этот ее приезд.

– Я в курсе, - ответил он и скрестил руки на груди.
– Сая мне сказала.

Расставив ноги шире, кладу на них локти и скрещиваю пальцы замок.

– Хочу, чтобы ты знал, Ансар Идрисович, - заявляю уверенно, - я люблю твою дочь. Никогда не обижу и сделаю все, чтобы она была счастлива.

– Знаешь, Фархат Файзуллаевич, на что я злюсь больше всего?
– он проходит ладонью по седой бороде.
– Не на разницу возрасте и не на то, что из-за тебя она, возможно, откажется от своих целей. Я зол, очень зол из-за того, что о моей дочери поползли разные нехорошие слухи.