Я хочу, чтобы...

– Я не знаю своей матери, - тихо произнёс Амин.

Мальчик замолк, удивлённо глядя на юношу.

Амин тоже посмотрел на него и отвёл взгляд.

– Она тебя бросила?
– поинтересовался, наконец, Валид.

Амин хотел промолчать. Но почему-то ответил:

– Не знаю. Может быть. Она была одной из наложниц, одной из гарема. Детей у таких забирали, - Амин помолчал и, вдруг сев, повернулся к мальчику.
– А оттуда, откуда ты смотришь на людей, ты никогда не видел, как у матерей забирают детей? Нет? Как они плачут, как сходят с ума? Для тебя такая любовь, может, и ничто, но.., - Амин запнулся, с удивлением понимая, что не может найти слов. В груди что-то противно сжалось, когда знакомая картинка пронзила память.

– Отчего же, - откликнулся мальчик.
– Видел. И не раз. Потом они зовут меня. Идут ко мне, сбивают ноги в кровь. Лишь бы… лишь бы поймать… лишь бы… себялюбивые дуры. Им плохо - пусть и мне станет хуже, да?

– Ты не умеешь любить, - заключил Амин, снова укладываясь и отворачиваясь от мальчика.

– Нет, - тихо откликнулся Валид.
– Не умею, - и принялся насвистывать какую-то тихую мелодию.

Амин слушал её, пока не уснул.

Вадд-месяц, пропутешествовав по небу, исчез под землёй, не заметив двух спящих путников в пустыне. И правда, зачем - всё равно оба скоро окажутся в его царстве…

Амин проснулся от хриплого визга. Кричал Валид, на груди у которого спокойно ползал здоровенный скорпион.

– Убери его! У-у-убери!
– выл мальчишка.

Амин только улыбнулся - мальчишка, ночью рассуждавший о богах, надрывается, видя обыкновенного скорпиона.

– Я-а-а тут н-не буду б-больше.., - дрожащим голосом непонятно бормотал Валид.
– Н-н-не… Пойдём!

Амин, с трудом встав, позволил себя увести.

Солнце быстро поднималось на небе, и так же быстро начиналась жара. Пот заливал глаза, щипал. Амин, пошатываясь, вяз в песке и даже не сразу заметил, как бредущий чуть впереди мальчик неожиданно упал.

– Валид?
– прохрипел юноша, наклоняясь над ним и одновременно пытаясь нашарить флягу.

Мальчишка дрожал, задыхаясь на руках у юноши. Потрескавшиеся губы казались чёрными. Амин смочил их остатками воды, принялся ощупывать мальчишку. И быстро нашёл небольшую вспухшую ранку на груди - скорпионий укус.

Прижигание не помогло. Высасывать яд, похоже, было уже поздно, хоть Амин и честно попытался. Валида лихорадило, в себя он не приходил, и очень скоро начал бредить.

Амин нёс его на руках, сам не понимая, зачем. Куда он идёт - вокруг далеко-далеко одна лишь пустыня. Вечером, стоило солнцу зайти, юноша без сил рухнул на песок, мечтая о глотке воды. Её не было - на мечущегося в бреду мальчика ушли последние капли.

Ночь поднялась - беззвучная, как и всегда. Невозмутимо выехал на чёрную звёздную дорогу Вадд-месяц. Под его мёртвым светом бьющийся в судорогах мальчик сам казался видением из подземного мира. Кусая губы, Амин держал худые руки ребёнка, не давая тому поранить себя.

Месяц-Вадд равнодушно взирал на них с высоты и подгонял серебряных быков.

К рассвету Валид затих, но ещё дышал. Амин с трудом встал. Земля и небо кружились перед глазами.

Юноша медленно наклонился поднять мальчика… и упал рядом.

– Оставь… меня, - хрипло выдохнул Валид, глядя на него сквозь полуопущенные веки.
– Иди… к вечеру… доберёшься… до воды.

– Откуда ты знаешь?
– с трудом ворочая распухшим языком, пробормотал Амин, закрываясь от солнца.

– Ты же… не… предсказатель.

– Я… соврал, - шепнул мальчик.
– Иди.

Амин молча поднялся. Сделал два шага. Налетевший ветер кинул песок в лицо. Поползли барханы, и, когда юноша зачем-то оглянулся, от мальчишки на поверхности виднелась только голова - ужасно напоминая труп ребёнка из каравана.

Амин до крови закусил губу, и, слизывая солёные капли, взвалил дрожащего мальчика на плечо.

– Дурак, - шепнул Валид, закрыв глаза.
– Ты… не… дойдёшь.

В полдень Амин рухнул в песок. Уложил рядом затихшего мальчишку. Голова нещадно кружилась, глаза слипались. Песок драл горло.

“Ещё чуть-чуть, - подумал Амин, закрывая глаза.
– Я посплю совсем чуть-чуть… немного. А потом… пойду… дальше”, - в глубине души прекрасно понимая, что больше не встанет. Но ему было уже всё равно. Сил не осталось.

Ветер гнал барханы, те наползали друг на друга, и Амину казалось, что он ныряет глубже и глубже в воду… целые реки… нет, моря воды… Вкусной, сладкой… он пьёт, захлёбывается, но всё равно пьёт, а прохладные струйки текут по подбородку на грудь, журчат, звенят так красиво, так…

– Тише, тише, - шепнул на ухо незнакомый голос.
– Аккуратнее.

Громадным волевым усилием, Амин оторвался от благодатного источника и открыл глаза. Перед самым носом ожившей мечтой серебрилась вода. Амин наклонил голову, желая коснуться, понять, что она реальна, но его аккуратно остановили и помогли повернуться.

– Тише, не утопись, - произнёс тот же голос.

Амин моргнул, пытаясь разобрать, что за тень нависла над ним.

– Я уже умер?
– вырвалось против воли.

– Ещё нет, приятель, - усмехнулась тень.
– Но был весьма близок.

Амин с трудом сел. В лунном свете тень приобретала очертания юноши-бедуина - открытое лицо, тёмные, живые, сверкающие глаза, короткие курчавые волосы под платком-куфией… Амин, морщась, повернул голову. Верблюд обнаружился рядом - “корабль пустыни” степенно возлежал неподалёку, величественно жуя и явно от души этим занятием наслаждаясь.

– Ещё воды?
– предложил бедуин, возвращая внимание юноши.
– Пей пока, сколько влезет.

Амин глубоко вдохнул.

– Со мной был мальчик. Что с ним?
– быстро спросил он, ожидая услышать ответ: “Умер”.

– Дрыхнет, - огорошил его бедуин, указывая куда-то влево.
– Живучий он у тебя, слава Вадду. Я, когда вас нашёл, он и не дышал почти. Я думал - всё, концы отдаёт. Его ещё и покусали, к тому же. Ан нет, стоило напоить - ожил. Да ты не волнуйся, я ему снадобье одно дал, к утру в себя придёт, живее всех живых будет. Раз до сих пор не помер.

– Спасибо, - с чувством произнёс Амин, глядя на кочевника.
– Спасибо. Ты… ты нам жизнь спас.

– Всё в руках Манат, - усмехнулся юноша.

Месяц-Вадд равнодушно стегнул серебряных быков, и те быстро понесли его по небу. Ну сбежали из его царства две тени, так то проделки Манат, а с ней, как известно, не поспоришь.

Амин наслаждался плеском воды в небольшом озерце, приятной прохладой травы. Маленькая зелёная каёмка - и вездесущие пески, суровыми стражами обступившие оазис.