Я хочу, чтобы...

***

– Тебя в детстве не учили, что красть - плохо?

Валид улыбнулся, снова тряхнув сумкой.

– Меня в детстве вообще ничему не учили. У меня и детства-то не было, к твоему сведению, че-ло-век.

Амин оторвался от изучения богатой росписи, изображавшей не то какого-то правителя в окружении слуг, не то верховного жреца во время ритуала.

– Валид… разве в Иляфу могут пройти джины?
– вскинув бровь, поинтересовался он.
– Я помню, что гласило заклинание на входе. Очень сильное, и ни один джин, даже ифрит, не проникнет на территорию города. Что тогда ты здесь делаешь?

– Сколько раз тебе говорить, - скривился мальчишка, - не джин я. Ну? Запомни, наконец, и хватит приставать ко мне с этой чепухой.

– Тогда ты бог, - усмехнулся Амин.
– Но на бога ты похож, как я - на сына эмира.

Валид хихикнул.

– А что, кроме джинов, богов и людей больше никого не существует?

– Иблис?
– быстро предложил юноша, холодея от одной догадки.

Мальчик уставился на него. Потом на темноту за спиной. И громко прошептал:

– Не поминай его имя так близко к земле, о мой неосторожный друг, - и тут же, меняя тему, спросил: - Куда дальше - к амфитеатру или в подземные палаты?

– Палаты, - эхом откликнулся Амин.
– Но если не он, тогда кто же ты?

Валид шмыгнул в один из коридоров и, дурачась, ухнул. Эхо далеко разнесло звук. Далеко… вниз.

– Ты скажешь мне, кто ты, я скажу тебе, кто я, - заявил мальчик, когда юноша шагнул за ним.

Амин поднял факел повыше, разглядывая тёмный коридор.

– Не поверю, что ты не знаешь, о мой вещий друг, - отозвался он, передразнивая мальчика.

Тот насупился.

– Твоя судьба связана с моей. Поэтому - нет, не знаю. У всего есть предел, Амин.

– У всего, кроме знания, - поддел его юноша.

Мальчишка усмехнулся и пошёл рядом. Амин, задрав голову, разглядывал узоры на потолке.

– Сколько им лет?
– выдохнул он.

– Много, - откликнулся мальчик, покосившись наверх.
– Фараон Аун-Ка-Ин-Тех был порядочной сволочью и не менее порядочным тупицей, но его советники, когда еще не перегрызлись за трон, обожали дарить впавшему в детство правителю подарки, украшать его комнаты… Вон он, в окружении наложниц, в центре - видишь? Это он тут такой весь из себя, а на самом деле, ты бы видел - тучный, что ваш бурдюк, головка лысая и слюни пускал по каждой красотке. А под конец жизни вообще мальчиками увлёкся. Но народ его боготворил - солнце наш, дескать, Вадд тебя тоже любит. В его правление засухи ни разу не было - тут же река раньше текла, красивая, зелень вокруг, всё такое…

– Ты это… помнишь?
– изумился Амин.
– Ты это видел?

– Видел, - протянул мальчик.
– Я всё видел. Как голову фараона на пику вздёрнули. Как вырезали его гарем. А потом - и советники друг друга. Как народ потом подыхал, когда пустыня и сюда добралась. Как их кочевники вырезали целыми кварталами. Эти пещеры плавают в крови и слезах… как и всё, что вы люди, делаете.

– Прекрати, - шепнул Амин, останавливаясь.

– Что?

– Ты выглядишь как ребёнок, а рассуждаешь как столетний старец. Измени тогда облик. Это… пугает.

Валид улыбнулся.

– Не могу. Я сейчас человек.

Амин, покачав головой, направился к проходу. Коридор вывел в громадный зал, откуда звездой вели ещё пять коридорчиков. Юноша наугад шагнул к левому. Мальчик послушно семенил за ним.

– Амин, - позвал он некоторое время спустя.

– Я всё хотел спросить…

– Обычно ты спрашиваешь сразу, - вздохнул Амин.
– Что?

– Ты предложил мне дружбу, потому что боялся, что я тебе не помогу? Захотел больше, чем те жемчужины, которые я тебе отдал?

Амин резко остановился. Уставился на мальчика.

– Ты… как тебе это в голову пришло?!

Валид молча смотрел в ответ. Свет факела отражался в тёмных глазах, и снова тень мальчишки удлинилась, расправляя руки-крылья…

– Нет, - бросил Амин, отворачиваясь и быстро шагая прочь.

– Нет?
– ахнул мальчик, бросившись за ним.
– А зачем? Амин? Зачем?

– Потому что тогда ты мне казался забавным, - ответил после паузы юноша.
– Потому что я думал, тебе может понадобиться помощь. Потому что ты маленький и одинокий, и хрупкий… Впрочем, я вижу, что ошибался.

Валид замер, открыв рот от удивления. И, когда огонь факела исчез за поворотом, бросился догонять со всех ног

– Амин! Амин, погоди! Ой, я такой одинокий, Амин! Ой…

Юноша молча смотрел вниз, себе под ноги. Свет факела дрожал, тени трепетали, бегали по стенам коридора… и сквозь решётку - в маленькую комнатушку внизу. Очерчивали человеческий скелет, матово блестели на черепе, заставляя его мрачно ухмыляться, сверкали на серебряной цепочке…

Амин поднял факел. Из мрака высветилось ещё с десяток решёток на полу и по бокам коридора.

– Эм-м… пойдём лучше амфитеатр посмотрим, - преувеличенно бодро предложил мальчик, хватая юношу за рукав.

Амин дёрнул рукой.

– Что это?

– Ну… э-э-э.., - замялся мальчик.
– Это… ну… как бы… жертвы?

Факел дрогнул у Амина в руке. Юноша быстро оглянулся.

– Ты говорил, здесь не причинят вреда гостям.

– Гостям - да, - отозвался Валид.
– Амин, не переживай, мы в полной безопасности, клянусь Ибли… э-э-э… Ваддом. Пойдём наверх.

Амин шагнул вперёд. Поднял факел повыше. Слева от него полуистлевший труп девочки, чем-то напомнившей Гувейду, тянулся сквозь каменные прутья - как казалось, к огню.

– Тут… тут надпись, - дрожащим голосом проговорил юноша, наклоняясь к одной из комнат-ячеек.
– Что…

– Да идём же!
– взвизгнул-скрипнул мальчишка, дёргая юношу за руку, так что тот выронил факел.

– Валид!

– Я сказал: идём!
– скрипнул мальчик, поднимая факел. Эхо отразилось от стен, понеслось-понеслось. Пол мелко вздрогнул, и Амин уже сам, подхватив мальчишку, бросился к выходу.

***

– Они были там… везде? В каждой ячейке?
– голос юноши дрожал - хотя они давно уже выбрались наружу.

Валид покачал головой.

– Нет. И, Амин… не говори никому, что мы видели.

Юноша медленно выдохнул и, схватив начавшего было спускаться в долину мальчика за шиворот, прижал к каменной стене.

– Что это было?

Валид смотрел на него с весёлым изумлением.

– Отвечай!

– Уже больше похоже на сынка эмира, - скривился мальчик.

Амин отшатнулся.

– Не говори, - повторил Валид. И вприпрыжку заскакал по ступенькам вниз.

Солнце село, вместо сестры на небо выезжал Вадд, подгоняя лунных быков серебряным кнутом.