Я хотел получить миллион

Гленда Кэрри оторвала взгляд от разбросанной на столе почты и спокойно, даже прохладно посмотрела на меня, не испытывая, видимо, никаких эмоций в связи с моим появлением в агентстве.

– Хэлло, а вот и я. Чертовски соскучился по работе. Что у вас здесь новенького?

– Тебе придется опять заняться этим Солли Гершенхаймером. Начиная, действуй осторожно. И начать нужно прямо сегодня днем.

– Да ты шутишь?!

– Они хотят именно тебя. Не могу понять почему, но это так. Я хотела послать к ним Чика, но они хотят только тебя.

– Весьма лестно. Естественно, что они предлагают меня: я образован, красив, опытен, ловок. Хорошо, пусть будет так.

Солли Гершенхаймер каждый год пользовался услугами агентства Парнэлла. Это был очень богатый, эксцентричный человек с навязчивой идеей, что его собираются убить. Никто, включая и шефа полиции Террелла, не мог убедить его в абсурдности этой мысли. Он не мог назвать имени своих врагов, и поэтому никто серьезно его страха не воспринимал, а общее мнение было таково, что у него всего лишь мания преследования. Жил он как отшельник, держал двух телохранителей, которые все время должны были быть начеку в ожидании нападения на него. Когда подходило время одному из телохранителей уходить в отпуск, наше агентство присылало на замену своего детектива. В прошлом году этим пришлось заниматься мне, и вот сейчас они опять пригласили меня. Работа была сплошным ничегонеделанием. Нужно было ходить вокруг дома, по вечерам смотреть телевизор вместе с хозяином, есть с ним кушанья, которые приносил слуга Гершенхаймера – Джарвис. Единственным минусом работы было то, что старый параноик не поощрял, когда телохранители выпивали, сидя с ним за обеденным столом; но выход был найден: у каждого был свой собственный запас спиртного. Эта служба продолжалась две недели, в конце которых детектив Парнэлла получал двести долларов, что было весьма соблазнительным моментом для наших ребят.

– Ты знаешь, что мистер Гершенхаймер переехал? – спросила Гленда.

– Нет, а где он теперь обитает?

– В Парадиз-Ларго. Он там живет уже около трех месяцев.

Так вот куда он решил укрыться со своими страхами. Я сразу же подумал, а далеко ли это от резиденции Хэмэла. С трепетом в душе я понял, что, работая в Ларго для Гершенхаймера, я буду иметь возможность наблюдать за бытом Хэмэлов, не привлекая ничьего внимания. Удача как будто сама шла мне в руки.

– Хорошо, моя прелесть, – сказал я. – Пойду готовиться.

От Фанни Бэтли я узнал, что похороны миссис Хайби назначены на 10.30. У меня было время побывать и на траурной церемонии, и не опоздать к началу работы на новом месте.

Прибыв на кладбище, я понял, что мне не удастся осуществить идею Берты поговорить прямо там с Хэмэлом. Я принял подобающий печальный вид, но напрасно пытался найти писателя в толпе людей, пришедших отдать последний долг умершей. Присутствовало человек четыреста. Лишь после захоронения я увидел его в толпе. Рядом с ним, вся в трауре, находилась Нэнси.

Проталкиваясь в толпе, я старался, насколько это было возможно, приблизиться к ним. То, что я увидел, потрясло меня. Нэнси была как тень: белая как полотно, с глубоко запавшими глазами, трясущимися губами и лицом, блестевшим от слез.

Время было совсем неподходящим, чтобы просить о свидании. Я решил уже было отойти, но в это время Нэнси упала в обморок, и Хэмэл, подхватив ее на руки, понес по дорожке к ожидавшему их автомобилю.

– Мистер Андерсен…

Я обернулся и увидел Мэла Палмэра.

– Печальное событие, мистер Андерсен. Жизнь – штука короткая. И тем не менее это грустно. Боюсь, что это очень расстроило мистера Хэмэла. К счастью, он уже закончил книгу. – Палмэр просиял. – Книга – триумф! Лучшее из всего им созданного!

– Сейчас мистера Хэмэла, по-моему, очень беспокоит состояние миссис Хэмэл. Она так подавлена.

– Да… да. – Мне показалось, что это его мало интересовало. – Но время – великий целитель. У нее еще будут новые друзья.

Заметив какого-то знакомого, он откланялся и отошел от меня.

Я медленно побрел к «мэйзеру». Меня озадачил вид Нэнси. Выражение скорби на ее лице не могло быть игрой. Возможно, она оставалась в полном неведении.

Подходя к машине, я оцепенел от неожиданности: на месте пассажира сидел Том Лепски в надвинутой на глаза шляпе и с тлеющей сигаретой, зажатой кончиками губ. Сразу по-думалось – провал, но надо было взять себя в руки. Мне это обычно удавалось. Выдавив что-то вроде дружеской улыбки, я приблизился к «мэйзеру».

– Хэлло, Том.

Он сдвинул шляпу на затылок и кивнул.

– Машину надо запирать, – нравоучительно пробурчал он. – Что это тебя принесло на похороны?

Я обошел машину и сел за руль.

– Хайби – наши клиенты, – ответил я, стараясь успокоиться. – Полковнику захотелось выразить сочувствие. А что ты здесь делаешь?

– Присматриваюсь. У нас не очень-то верят в этот сценарий. Шофер не был таким уж пьяным. Имеются подозрения…

– Какие?

– Полной уверенности нет, но возможно, совершено убийство. Есть свидетель: Эрни Трэшэр. Он клянется, что из окна своего дома видел, как автомобиль убийцы был припаркован в другом конце улицы. Он еще удивился, почему машина так долго стояла на улице без движения. Как только миссис Хайби вышла, автомобиль рванулся с места как бешеный и сбил ее с ног. Она, наверное, даже ничего не сообразила.

Я понемногу стал успокаиваться.

– Кому же нужна ее смерть?

– В том-то и проблема. Во всяком случае показания Трэшэра очень полезны. Есть еще два свидетеля, но их показания противоречивы. Трэшэр, кстати, запомнил даже номер машины и дал ее описание. Мы проверили. Она оказалась украденной у одного судебного репортера, некоего Гарри Дэлиша. Угнана машина была из гаража накануне случившегося. Мы нашли автомобиль с помятым передним крылом. И еще одна интересная деталь, на которую указал Трэшэр: водитель был негр.

«Джон Джонс!» – осенило меня, но мое лицо осталось неподвижным.

– И что же?

– Пока ничего. Только ниточка, тянем понемногу. Может быть, и продвинемся, если узнаем, кому нужна была смерть такой милой женщины, как Пэнни Хайби.

Я почувствовал во рту привкус тошноты. Наверное, я мог бы разгадать эту тайну и рассказать ему, чьих рук это дело, но тогда каким могло бы оказаться мое положение? Нет уж, мне надо молчать.

– Может быть, месть? Какой-нибудь недовольный клиент Хайби? У каждого адвоката есть враги.

Лепски пожал плечами. Сбросив пепел с сигареты, он спросил:

– Ну а ты, Барт? Как отдыхал?

– Если скажу, не поверишь. Какой-то богатый клиент моей подружки одолжил ей на месяц яхту. Представь себе – бесплатно.

Лепски кисло улыбнулся:

– Тебе всегда везло с женщинами. – Он немного помолчал, а затем продолжил: – А насчет еще одного индейского парнишки слышал?

Я прикинулся удивленным:

– Ничего не слышал. О ком это ты?

– О брате Томми Оцеолы, Джимбо. Помнишь паренька Томми, которого пристрелили вместе с Питом?