Я их всех убил

Со своего места за новым столом Максим смотрел на бурную деятельность коллег и чувствовал себя бесполезным, как обыватель, глазеющий на муравейник. Ощущение изолированности направило его мысли в новое русло, заставив вспомнить прежнего начальника, капитана Анри Саже. При нем подобное не могло иметь места; он бы никогда не исключил члена бригады из криминального расследования, тем более что речь шла о четверном убийстве. Но Ассия Ларше, сменившая его на этом посту буквально на следующее утро после того, как Максима отправили на вынужденный отдых, очевидно, имела на этот счет свое мнение.

Рано или поздно наступит момент, когда мне придется встретиться с ней взглядом, мелькнула у него тайная мысль.

Он снова оглядел свой стол, горы папок, и вторая попытка только усилила привкус горечи. Руки задрожали, и он пожалел, что потерял свой кубик Рубика: он неплохо помогал снять легкие приступы тревоги. Однако на протяжении последних шестидесяти трех дней и двух часов, когда пришлось временно забыть о работе, этой цветной головоломки было бы явно недостаточно.

Максим попытался отвлечься от химических костылей, которыми, по сути, являлись транквилизаторы, и сосредоточился на дыхании и ощущении прохлады в носовой перегородке. При каждом вдохе волна тревоги понемногу рассеивалась. Он сознательно оставил транквилизаторы в машине и категорически запретил себе принимать их на людях, даже в случае панической атаки.

– Думаю, наш типчик дозрел, тебе не кажется, Павловски? – неожиданно спросила Эмма.

Оторвавшись от монитора, Борис кивнул.

Оба жандарма одновременно встали.

«Холодильник» оправдал свою репутацию. Когда они открыли дверь камеры, незнакомец лежал, скорчившись в позе эмбриона, и дрожал всем телом. В отличие от прочих арестантов, испытавших на себе прелести этого особенного застенка, он не орал, требуя одеяло или чтобы его выпустили отсюда. Он оставался неподвижным и даже не отреагировал на появление Павловски.

Младший лейтенант мощным движением поднял его на ноги, мужчина уставился в пол и затянул свою литанию:

– Я их всех убил, я их всех убил!

– Ладно, ладно, вот и расскажите нам об этом, – отозвался высокий блондин.

Подозреваемый не оказал ни малейшего сопротивления и позволил надеть на себя наручники, а потом отвести в одно из помещений для допросов.

Эмма уселась напротив и долго его рассматривала. Ее напарник уже занимался настройкой оборудования, позволяющего вести запись беседы.

Она помахала листком с копией списка и выложила его на стол, прямо перед носом допрашиваемого.

– Эти люди, – начала она, указывая на список, – ты же их убил, верно?

– Погоди! – гаркнул Борис почти агрессивно.

Эмма вытаращила глаза от удивления и повернулась к нему.

– Сначала следует проверить, что веб-камера работает, – пояснил он, смягчив тон.

– Ну да, работает! Давай, начинаем, – нетерпеливо отозвалась она.

Борис перестал возиться с компьютером, и его лицо стало серьезным.

– Эмма, это важно. Если случится накладка с записью, ты прекрасно знаешь, что допрос потеряет всякую юридическую силу. Со мной такое уже было, баста, я не желаю повторения.

Молодая женщина на секунду задумалась и кивнула. Павловски понял, что она с ним согласна, и вернулся к своему занятию.

Через несколько секунд, закончив тестирование, он кивнул – мол, продолжай.

Молодая женщина вздохнула и повторила:

– Имена, которые ты написал, – это твои жертвы, верно?

Незнакомец глядел в пустоту, и его глаза бегали, словно внутри них мельтешили крошечные электрические разряды. Стоило раздаться чуть более громкому звуку, как он вздрагивал и поворачивался, точно боялся, что на него нападут сзади.

– Ты был один, когда совершил… это? – продолжила она.

Бормотание, снова эта проклятущая фраза, на которой он зациклился.

– Каким образом ты это сделал? Как ты их убил?

На все вопросы ответ оставался неизменным: «Я их всех убил».

Через несколько минут Борис нацарапал несколько слов на отрывном листке и протянул его Эмме.

«Мы из него ничего не вытянем. Вернем в „холодильник“?»

Она прочла записку и медленно опустила веки в знак согласия.

Неожиданно их подозреваемый вроде бы заинтересовался тем, что же затеяли копы, и опустил взгляд на бумагу.

Вдруг он откинул голову назад, черты лица исказились в гримасе ужаса. Он попытался поднять руку, чтобы закрыть объектив веб-камеры, но ему помешали наручники.

– Вы ведь заодно с Капитаном? – закричал он. – Так?! Вы с ним заодно! Скажите ему, что я их всех убил! Всех!

Глаза мужчины закатились, все тело свело судорогами. Эмма кинулась к нему, и ей пришлось навалиться всем весом, чтобы удержать его на стуле.

Павловски начал легко похлопывать незнакомца по щекам, чтобы привести в чувство.

Через несколько секунд странный тип наконец успокоился, и жандармы отправили его обратно в камеру. Там он улегся на пол в самом центре и снова свернулся в позе зародыша. И даже не попросил одеяла – защититься от холода. Он так и остался лежать с закрытыми глазами, дрожа как осиновый лист.

Вернувшись в рабочее помещение, где кипела бурная деятельность, Эмма и Борис подошли к Ахмеду и его следственной группе.

– Ну что? – спросил Буабид.

– Ничего, тип точно смахивает на торчка в разгар ломки, – ответила молодая женщина, заплетая свои длинные рыжие волосы в косу, что получилось у нее на удивление быстро. – А у вас?

– Тоже небогато. Мы как раз проверили все реабилитационные центры, больницы и приюты: ни фига. В центральной базе отпечатков тоже нет: он там не зарегистрирован. Через час пошлем капрала поговорить с водителем автобуса, в котором он ехал, но для быстроты уже с ним созвонились: мужика он помнит, а вот где тот сел – нет.