Я научу тебя любить

В Киеве было холоднее, чем в Вене. Это почувствовалось сразу же — еще на взлетной по дороге от самолета до автобуса.

Стоя на паспортном контроле, доверяя следить за очередью привычно уже Корнею, Аня проверила уведомления…

Новый миллион смайлов-сердечек от Танюши в комментариях. Многочисленные лайки. Сообщение в Директе…

От Алины.

Сначала три рожицы с огромными глазами. Потом три же фэйспалма. Потом уже словесное: «Анька, удали. Все знают, что Высоцкий в Вене. Что ты творишь?».

И если раньше Аня-зайка испугалась бы, прислушалась, да просто не выставила бы, потому что слишком осторожная, то сейчас… Посмотрела на Корнея, уловила вопросительный кивок, когда взялась за его руку, мотнула головой, как бы отвечая: «ничего, просто», а потом набрала: «Мы не делаем ничего плохого». Отправила, заблокировала, спрятала… И улыбалась.

До такси, в нем, во время разговора с ба, по дороге до квартиры.

По которой, как оказалось, безумно соскучилась.

Когда Корней отмыкал двери, когда вошла, сделала глубокий вдох… Сняла куртку, разулась…

— Я ужин закажу. Что будешь?

— То же, что и ты…

Когда Высоцкий прошел мимо, снова весь в телефоне, кивнул, опустился на диван, вытянул ноги…

— Корней… — поднял взгляд, когда окликнула. Смотрел, ждал… — Спасибо тебе. Я когда-то обязательно сделаю для тебя что-то настолько же волшебное. — Благодарить его было совершенно не стыдно. И не обидно, что он не ответил, усмехнулся только, как всегда.

Прим. автора:

Заха Хадид — ирако-британский архитектор и дизайнер арабского происхождения. В 2004 году стала первой в истории женщиной, награждённой Притцкеровской премией. По образному определению газеты The Guardian, Заха Хадид — «королева кривой», которая «освободила архитектурную геометрию, придав ей совершенно новую выразительную идентичность».

Глава 15

Вторая неделя зимы.

Аня сидела на фарфоровой крышке унитаза, прикрыв глаза. В одной руке — телефон, отсчитывающий время от десяти минут до нуля. Во второй — тест на беременность.

Первый в жизни. Наедине с собой. Потому что… Глупый.

Они с Корнеем вместе два месяца. Чуть меньше одного спят.

После возвращения из Вены ничего не поменялось. Корней слишком любил секс, а Аня — его, чтобы хоть раз отказать друг другу в близости. Да и зачем, если это всегда так чувственно? Так приятно? Так… Неповторимо. Тот самый секс становился все более разнообразным. Не только нежным, но и страстным. Иногда — вплоть до грубости. Но эта грубость отзывалась в Ане по-особенному.

Иногда он получался быстрым. Иногда тягучим. Иногда молчаливым, иногда наполненным шепотом, просьбами, требованиями, ответами на них.

Ане сложно было представить, что когда-то это может надоесть. А еще сложно вспоминать, что так долго отказывалась, так сильно боялась. Дурочка.

Торжественного переезда из гостевой спальни в хозяйскую не произошло. Там по-прежнему хранились Анины вещи за исключением ванных баночек, которые частично перебрались в душевую Корнея. Там же Аня училась, если Корней мешал своими бесконечными телефонными разговорами. Туда уходила, чтобы поиграть на гитаре, побыть наедине, подумать… Но ни разу больше не оставалась на ночь.

Точно так же, как когда-то «привык спать один», Корней очень быстро «привык спать с ней».

Довольно часто предпочитая сну ночной секс, а кофе — утренний.

Всегда защищенный, тут упрекнуть его в потере головы было нельзя. Но факт задержки это не отрицало. Поэтому…

Аня снова опустила взгляд. Из десяти осталось пять минут. Одна полоска проявилась уже хорошо… И Аня снова вздохнула, чувствуя себя дурацкой дурой…

Потому что так бывает, сбои цикла случались и раньше. Нервы ведь. Стресс. Скачки веса из-за того, что она пошла в тот же спортзал, в котором занимался Корней. Плавала в бассейне, посещала групповые, радовалась изменениям… Понимала, что организм перестраивается… И дело скорее всего с этом, но ей нужно было убедиться на все сто.

Нормальный человек не понял бы, просто ждал прихода "праздников"… Тот же Корней — точно не понял бы. Но ей надо было. Чтобы спокойно жить, а не чувствовать, как сердце ухает в пятки при мысли, что беременность — это финал. Куда более страшный, чем будущий переезд.

Корней не любит детей, не планирует семью, они вместе слишком мало, он продолжает считать, что происходящее между ними — временно, уже не подает это, как неоспоримую истину, но Аня-то чувствовала… Или ей просто так казалось.

При этом сама же понимала: на аборт не пойдет. Даже, чтобы сохранить их небольшое хрупкое счастье. Потому что у каждого человека есть что-то важнее мечты. Для нее — это преданность детям. Они ни в чем не виноваты. Они платить не должны.

Тем не менее, убедиться, что все эти ее излишне серьезные мысли — не к месту, хотела безумно. Быть на сто процентов уверенной, что это просто сбой. Что презервативы — достаточно надежное средство защиты даже для такой везучей и замороченной, как она.

Аня вздрогнула, когда телефон противно запищал. Тут же попыталась отключить, чтобы не привлечь лишнего внимания, пусть и закрылась в уборной, примыкающей к гостевой, а не хозяйской спальне…

Опустила взгляд на тест, долго выдохнула…

Второй полоски так и нет.

Позволила себе улыбку, а потом уткнулась локтями в колени, немного сгорбилась, опустила лоб на основание ладоней, снова закрыла глаза… Чувствовала дрожь и легкую слабость в теле. Но это мелочи, ведь главное, что пронесло…

— Что ж ты за трусиха такая, зайка? Что с тобой не так? — спросила шепотом у себя же так, как сделал бы Корней. Но ни себе, ни ему ответ не нашла бы. Просто страшно. Все испортить. Такое хрупкое. Такое необъятное. Ее немногословное циничное счастье.

Которое сейчас допивает свой утренний кофе, пока она тут… Занимается дурью.

Не имея времени рассиживаться и углубляться, Аня встала…

Несколько секунд крутила в руках тест, раздумывая, потом засунула в карман пиджака. Выбрасывать дома не хотела. Лучше в Университете или ССК. Чтобы… Замести следы небольшого преступления без необходимости объясняться с Корнеем.