Я не хотела умирать

Мы сидели на диване, смотрели телевизор, шутили, он разлил по бокалам каберне. Спокойный домашний вечер в кругу семьи. Я аккуратно покачивала бокал с багровым вином.

Татьяна Алексеевна ушла, обняв нас на прощание. Я поднялась наверх в нашу спальню, у меня не было сил идти умываться, поэтому я лишь стянула с себя одежду и, нацепив футболку, залезла под одеяло.

Из ванной еще долго раздавался шум воды, он никогда не изменял себе и всегда следил за безупречностью своего внешнего вида.

– Я не должен был так поступать, прости, – тихо шепнул он, нежно касаясь свежевыбритой щекой моего плеча.

Я кивнула.

– Доброй ночи.

– Доброй ночи.

Он погасил свет.

Глава 2. Качели

«Наша жизнь была похожа на качели. Когда отец не был пьян – все было вполне сносно. Конечно, резкость в его характере, озлобленность и вспыльчивость присутствовали всегда, но мы настолько привыкли ходить по краю и говорить шепотом, что просто не оставляли шанса его ярости разбушеваться и все снести. Когда же он выпивал – жизнь превращалась в ад. Он крушил все вокруг, обзывая меня и маму, он нападал на нее, избивал, а меня, пытающуюся ее защитить, отбрасывал, как котенка. В поисках спасения мы сбегали ночевать к соседке тете Наде. Сколько было таких, проведенных на раскладушке, ночей, я сбилась со счета, порой мы могли жить там неделями, дожидаясь, пока отец протрезвеет. Когда он приходил в себя, мы возвращались, словно ничего и не было, он никогда не извинялся, а мама его не упрекала. Сначала я пробовала что-то ему сказать, но мама всегда на меня цыкала и смотрела, нахмурив брови, поэтому я поняла, что лучше ни о чем не вспоминать. Жизнь снова текла как обычно, находясь в благом настроении, отец катал меня на машине и брал с собой на рыбалку. Он был мастером на все руки и мог соорудить шедевр из любого подручного средства, и в дни его просветления моя комната наполнялась хорошенькими кукольными домиками, резными игрушками, выжженными гравюрами. Так могло продолжаться несколько дней, а бывало и целый месяц, потом же он вновь напивался, и мы с мамой убегали прочь, чтобы он нас не убил».

***

На столе меня ждал роскошный букет из моих любимых цветов: гербер и белых лилий. Извинение за вчерашнее. Карточка со словами: «Люблю тебя!». Я равнодушно повертела ее в руках. Позавтракав, решила поехать на прогулку.

– Сообщить Николаю? – осторожно поинтересовалась Наташа, убирая со стола.

– Поеду на такси.

– Но Дмитрий Аркадьевич настаивал, чтобы вас возил личный водитель, – поспешила напомнить она мне.

– Наташа, мне кажется, Дмитрий Аркадьевич нанял тебя, как домработницу, а не как няньку для своей жены, верно? Так что занимайся своими делами, а то тосты у тебя подгорают, – небрежно бросив на тарелку недоеденный сэндвич, я удалилась, чувствуя на своей спине ее ненавидящий взгляд.

***

Я бесцельно бродила по городу в окружении толп туристов, созерцая пропитанные духом времени фасады зданий. Когда-то в этих стенах вершилась история, а сейчас они были призваны хранить тайны. Что же они скрывают? Любовь, боль, отчаяние? Сможет ли кто-нибудь разгадать все их секреты? Повязка вновь занимала свое привычное место, но сегодня она не спасала: кожей я отчетливо осязала присутствие кольца. Когда-то, проходя здесь, я была счастлива, сейчас же все рассыпалось в прах. Когда мы перешли ее, эту точку невозврата? Или все было обречено с самого начала? Мне хотелось кричать от удушающей боли, но я лишь ровно выдыхала холодный воздух, привычка молчать была слишком во мне сильна. Замерзнув до ломоты в костяшках, я вновь оказалась в «Пироге».

Меня уже знали там, как завсегдатая, и приветствовали по-особому тепло.

– Как всегда, – улыбнувшись людям за стойкой, бросила я и расположилась за столиком.

За окном суетливо протекала жизнь: мчащиеся велосипедисты, потерявшиеся иностранцы, не поспевающие за своими детьми родители, оживленно болтающие студенты. Я как будто пропускала их всех сквозь свои пальцы, прижимая ладонь к запотевшему стеклу.

– Ваш карамельно-банановый латте! – презентовал официант.

– Спасибо, – тихо поблагодарила я, не отрывая взгляда от окна.

Я все всматривалась в людей, пытаясь понять их тайну и гадая, сможет ли кто-нибудь разгадать мою. Блокнот с ручкой лежал нетронутый. Писать мне сегодня не хотелось, не было сил.

Я сидела, пребывая в своих мыслях, пока не услышала рядом с собой легкое покашливание официанта:

– Простите, кажется, вы обронили.

Я обернулась и увидела в его протянутых руках спавший с моих плеч палантин. Синяк на руке теперь не мог оставаться незамеченным.

– Спасибо, – не поднимая глаз, поблагодарила я и, выхватив палантин из рук официанта, спешно накинула на себя.

Официант не уходил. Повисла напряженная пауза, я делала вид, что не замечаю его присутствия, всматриваясь в даль за окном.

– Ваша рука, – тихо произнес он.

– Ударилась о туалетный столик, пустяки, – небрежно бросила я и, улыбнувшись, подняла глаза. Меня пронзило током, посмотрев на него, я поняла, что он знал, в его взгляде ясно читалась вся правда о моей жизни.

– Простите, мне нужно идти, – я резко выскочила из-за стола и бросилась прочь.

***

«Как он догадался?»

Этот навязчивый вопрос крутился в моей голове. Быть может, мне просто показалось? Мы настолько привыкли скрывать эту правду, известную нам двоим, что мысль о том, что об этом может узнать кто-то третий, казалась безумной. Но я была уверена в том, что видела, глаза бывают красноречивее слов, и его глаза не только все знали, но и прекрасно понимали мою тайну. Я лежала на кровати и медленно обрывала лепестки цветов. Разноцветные герберы были хлопьями разбросаны по одеялу.

«Наташа меня убьет», – не успела подумать я, как раздался стук в дверь и послышался ее голос:

– Юлия Николаевна, к вам пришли.

– Кто? – накинув халат, спросила я, выходя из комнаты.

– Какой-то Сергей, говорит, что ему нужно что-то вам передать. Он за воротами, охрана его еще не впустила.

– Пускай пропустят, проведи как обычно через заднюю дверь, я сейчас спущусь.

Дима не любил чужих людей в доме, поэтому курьеров, почтальонов и прочих малоизвестных лиц мы никогда не впускали с парадного.

Я остановилась на ступенях, ведущих в цоколь, и провела рукой по перилам.

«Видишь, какие они мощные, теперь здесь не упасть, я позаботился обо всем. С нами больше не случится ничего плохого», – пронеслись в моей голове слова Димы.

– Юлия Николаевна, – прервала мои воспоминания Наташа. – Он уже вас ждет.

Кивнув, я торопливо пошла к двери, я не любила цоколь и ненавидела эту лестницу. Мне хотелось побыстрее от всего отделаться и вернуться к себе, гостям я была совершенно не рада. Свет был приглушен, мужчина стоял вполоборота, разглядывая висевшую на стене картину.

– И снова здравствуйте! – развернувшись, бодро произнес он.

Передо мной стоял сегодняшний официант.

– Вы что здесь делаете? – удивленно воскликнула я, глядя на него.

– Пришел узнать, как вы, – улыбнувшись, ответил он.

– Вы маньяк? Как вы вообще меня нашли? – напряженно потирая лоб, спросила я.

– По адресу доставки.

– Какой еще доставки?

– Вы анкету заполняли на доставку кофе, разве не помните? Кстати, находитесь вы черт знает где, поэтому кофе мы вам доставлять не будем, можете не рассчитывать, – весело отозвался он.