Я не хотела умирать

– Я ничего не делал. Да, не буду отрицать, что психология показала мне важные механизмы общения с людьми, и они мне помогают, но использую я их для себя в первую очередь, и это не копание в головах, это все равно что навык общения, мы все его приобретаем и совершенствуем, просто я прорабатывал его глубже, чем остальные. Вот и все. Я понимаю чуть больше, чуть больше наблюдаю, но это никак на тебя не влияет.

– Тогда почему ты мне об этом солгал?

– Я не лгал тебе.

– Ах, ну да, ты просто молчал. Вот только сокрытие правды – такая же ложь, как и все остальное.

– Это ложь, когда есть корыстный умысел.

– А у тебя умысла не было?

– Если говорить начистоту, то своего рода умысел, конечно, был, – вздохнул он. – Когда мы только начали общаться, я предчувствовал, что ты можешь так отреагировать. Ты была в таком подавленном состоянии и либо боялась обратиться к психотерапевтам за помощью, либо обращалась, и они тебе не помогли, и ты в них разочаровалась, поэтому я не хотел говорить это сразу. Да и темы подходящей не было, а бросить эту информацию в лоб было бы странно. А потом я просто забыл, что ты не знаешь этот факт обо мне, потому что он настолько же малозначителен, как мой возраст и дата рождения. Если бы я действительно хотел скрыть от тебя, я бы не выдал это в легкой дружеской беседе сегодня.

– Да я вообще о тебе никаких фактов не знаю, кроме имени и теперь еще фамилии, благодаря увиденному сертификату! – раздраженно прокричала я.

– Имя и фамилия, – повторил он, грустно улыбнувшись. – Если я сейчас промолчу, ты решишь, что я снова солгал тебе, поэтому я признаюсь, что этот факт не совсем достоверен.

– Что? У тебя еще и имя с фамилией ненастоящие? – изумленно воскликнула я.

– Все не так однозначно, но сейчас неподходящий момент, чтобы об этом говорить.

– Боже, – обхватив голову руками, произнесла я. – Все, я не могу больше пребывать в этой твоей фальши. У меня остался только один вопрос, навряд ли ты, конечно, ответишь честно, но все же, почему ты вообще подошел ко мне в тот день?

– Потому что хотел помочь.

– Как психолог?

– Как человек.

– Зачем?

– Я уже объяснял, по-моему, это нормально – не проходить мимо человека в беде и протянуть руку помощи.

– Хорошо. Кем ты себя видел?

– Я не совсем понимаю, о чем ты, – растеряно разведя руками, произнес он.

– Очевидно, я не просто постоянщик твоей кофейни, ты отрицаешь, что я твой пациент, тогда какие у нас отношения? Кто я и кто ты для меня?

– Я не думал об этом, я просто хочу помочь тебе выбраться из всего этого.

– Оу, отлично, спаситель, значит, – усмехнулась я. – Вот только я не принцесса в беде, меня не надо спасать. Меня уже однажды один спас, я за ним теперь замужем почти 10 лет. Мне не нужны герои, не нужны сеансы доктора, если бы я хотела, я бы пошла к специалисту, и уж точно не к тебе. Мне просто нужен друг, которому я смогу доверять, но, очевидно, это тоже не ты, потому что односторонней дружбы, как и доверия, не бывает, а ты все время держишь дистанцию, и я абсолютно ничего о тебе не знаю, а то, что знаю, оказывается вымыслом.

– Юля, откровения и доверие сближают людей.

– А ты видимо сближаться со мной не хочешь? – грустно усмехнувшись, спросила я.

– У-ф-ф, – тяжело выдохнул он. – В том-то и дело, что хочу.

– И что же тебя останавливает?

– Я не хочу влюбиться в тебя, – взъерошив свои волосы, произнес он.

– А это может произойти?

– Как один из возможных вариантов развития событий, да. И это будет очень некстати. Это либо напугает тебя, и ты сбежишь, либо поставит в зависимость от меня при ответной симпатии с твоей стороны. И ты сделаешь выбор не ради себя, а ради меня. А это неправильно. Я не хочу тебе вредить. Поэтому нужна дистанция.

– И кого из нас ты защищаешь: себя или меня?

– Тебя. С собой я справлюсь.

– А можно мне самой себя защищать, Сереж? Мне кажется, я имею на это право.

– Да, конечно. Наверное, я перегибаю палку, но я очень не хочу сделать твою жизнь сложнее, чем она уже есть сейчас.

– Ты усложняешь мне ее гораздо больше своими тайнами. Я не знаю о тебе никакой правды, как оказалось.

– На что повлияет эта правда? Ну, зовут меня, допустим, Артем или Иван, что это изменит и как отразится на тебе? То же самое с моим дипломом, что изменилось бы, узнай ты, что я физик-ядерщик к примеру?

– Но ты не долбанный физик-ядерщик! – вспылив, прокричала я. – Их не учат копаться в головах и внушать мысли!

– Психологов этому тоже не учат, – спокойно пояснил он. – Понимать – да, но не влезать, это аморально, неэтично, незаконно и еще много слов с «не».

– Но люди все равно это делают.

– Делают. Вот только психологами им быть для этого необязательно. И осуществляют они это, применяя насилие над личностью и сознанием.

– Я уже не знаю, кому верить, – растерянно потирая лоб, произнесла я.

– Верь себе, самый беспроигрышный вариант. Если ты действительно чувствовала какое-то давление с моей стороны на себя или просто тебе было некомфортно, то да, это повод начать меня опасаться.

– Мне всегда было хорошо в кофейне, к тебе и Карине я особенно сильно привязалась, – тихо произнесла я.

– Во избежание дальнейших недоразумений скажу сразу, что Карина тоже поступила на психолога, месяц назад, – улыбаясь, сказал он.

– Великолепно. Скажи, а нормальные люди вообще в твоей кофейне работают, нет?

– Насчет нормальности я не уверен, но все остальные точно не психологи, – рассмеялся он.

– Это не смешно.

– А улыбка на твоих губах говорит обратное, – глядя на меня, произнес он. – В конце концов, я тоже не знаю, кто ты по образованию, вдруг мне тоже есть чего опасаться.

– Я филолог.

– Оу, этим сложно испугать, не могла что-нибудь пострашнее закончить?

Я тихо улыбнулась ему в ответ. Мы долго стояли в тишине под порывами ветра.

– Ты цепляешься к неважному, Юля, все это никак не характеризует меня как человека, – мягко произнес он после продолжительной паузы.

– Но ничего другого я о тебе и не знаю, Сереж. Знаешь, о чем я думаю сейчас? Может быть, тебя просто нанял мой муж? Может, вообще вся твоя кофейня создана им? Он придумал все это, чтобы лучше мной управлять.

– Какая внушительная теория заговора, но нет, мир все же устроен гораздо проще, чем мы думаем.

– Мой муж в состоянии его усложнить.

– Настолько? Это навряд ли, слишком много деталей и действующих лиц.

– А еще ты можешь быть просто очередной иллюзией в моей голове. В моей жизни их так много: и собственных, и чужих, а я очень от этого устала. Мне нужна какая-то точка опоры. Расскажи мне что-нибудь о себе, чтобы я могла видеть, что передо мной живой человек, а не выдумка, могла доверять тебе, знать тебя, а не додумывать. Иногда мне кажется, что мир вокруг меня ненастоящий, что это просто сменяемые в моей голове локации, однажды я очнусь, и все исчезнет. Дай мне что-нибудь настоящее, пожалуйста, – умоляюще на него посмотрев, попросила я.