Я не Ким Тэхен
Шрифт:
— Откуда такая уверенность, Кортни? — Купер глубоко затянулся, прищурившись, как кот из-за июльского солнца.
— Он слишком убедителен. Черт, я хочу ему помочь! Если бы ты слышал, что рассказывал Намджун, то не сомневался бы. Да и показания доктора Уайт…
— Я помогу тебе, — детектив положил ладонь на хрупкое женское плечо, заглядывая в глаза напротив. — Не знаю, почему, но мне хочется тебе верить. Ему все равно придется какое-то время пробыть в заключении, ты ведь понимаешь, но мы сделаем все возможное, чтобы суд признал его невиновным в силу болезни.
— А как же капитан Гордон? Он будет биться не только за то, чтобы Тэхена признали виновным, но и за немалый срок.
— Гордон хоть и имеет влияние здесь, но и я не последний человек, — Купер подмигнул Джексон и затушил сигарету. — Сейчас Тэхена переведут в окружную тюрьму, но это временно. Завтра ты и Гвен сможете навестить его, а после, если я смогу договориться, мы отправимся к тому доктору во Флориду.
— Кто такая Гвен? — спросила Джексон, когда они с Купером направлялись в комнату, где их ожидал Хосок.
— Мне шепнули, что
========== Признать невиновным ==========
Последнее, что помнил Тэхен, — разговор с доктором Уайт в ее кабинете, а потом снова пустота и темнота. Хоть он и привык к своей особенности засыпать и не знать, что происходило во время его отключения от реальности, на сей раз эта особенность его не на шутку испугала, ведь он снова проснулся в маленькой, грязной и неуютной комнате с плотно запертой дверью и решеткой на маленьком окне. Сначала Тэхен подумал, что его вернули туда, где он впервые встретился со своим адвокатом, но это помещение все же отличалось от предыдущего. Окно находилось выше, кровать стояла не на полу, а была прикреплена толстыми цепями к стене, да и не было того столика и лавочки. Вместо них стояли треснувший в нескольких местах унитаз и пожелтевший умывальник. Еще Тэхен смог разглядеть висевший на стене плакат с изображением обнаженной Брижит Бардо: актриса кокетливо улыбалась и прикрывала себя невесомой простыней, заставляя всех, кто на нее взглянет, сгорать от разыгравшейся фантазии. Но Тэхена не волновала французская дива 60-х годов — ему было страшно как никогда. Он вспомнил, что Кортни упоминала убийство его отца, суд и тюрьму. Неужели его обвинили в столь тяжком преступлении и посадили за решетку? Но ведь он ничего не делал. Как он мог всадить нож в собственного отца? Его подставили, ему за что-то отомстили. Он не был виновен. Пусть Тэхен ничего не помнил, но он был твердо убежден в своей непричастности к убийству.
Тэхен сначала молча сидел на неудобной кровати, взволнованно дышал и осматривался по сторонам. В сотый раз изучая взглядом небольшое количество окружающих его предметов, парень хватался рукой за воротник форменной рубашки, стискивая его пальцами и оттягивая вперед от нарастающей паники. Он не принимал душ, не брился и не приводил себя в порядок уже несколько дней, в силу чего выглядел несвежим и очень неопрятным. Тэхен не помнил, чтобы ел или пил, но отчего-то не испытывал ни жажды, ни голода. А вот в туалет ему хотелось — то ли от нервов, то ли от испитой фантомной жидкости, ведь лично он не держал в руках ни бутылок, ни стаканов, ни банок. Парень поднялся с кровати, подошел к туалету и попытался найти кнопку или ручку, благодаря которым можно было смыть, и еле нашел маленький рычажок. Ему было неловко и страшно делать в этой камере то, что он собирался, но естественные желания организма вынуждали перебороть себя. Стараясь быть как можно тише, Тэхен нажал на рычаг, но из камеры напротив услышал не совсем приятные слова в свой адрес. Извинившись себе под нос, парень по привычке поклонился и быстрым шагом достиг кровати, на которую сел, оказавшись в тени. Он ощущал себя провинившимся школьником, но вот за что его наказали, он не знал. Тэхен не собирался соглашаться с обвинением, которое ему выдвинули, и отказывался верить в происходящее. Он, воспитанный парень и примерный сын, убил своего отца? Полная ерунда. Он надеялся на своего адвоката, которая обещала ему помочь, только вот где она? И где его мама и сестра? Тэхен давно их не видел и успел соскучиться, ведь семья была для него всем. У него не было девушек, почти не было друзей, и только семья была единственной опорой и любовью. Когда дела отца на работе пошли в гору, а заработная плата стала расти, глава семейства Ким решил перевезти своих женщин в Нью-Йорк: договорившись с начальником, ему помогли оформить визу, после сделать прописку, найти подходящее жилье и подработку для старшего сына — Тэхена взяли в отдел информационных технологий, только вместо него всегда выходил Намджун, и Тэхен не знал, за что ему ежемесячно платят деньги, а когда узнал у отца, тот назвал его придурком.
Ким Джу Хван был человеком настроения, любящим выпить и покомандовать. Если что-то шло не так, как он хотел, в ход шли крики и кулаки. Чаще всего именно Тэхен попадал под горячую руку сурового отца и получал незаслуженные наказания. Однажды Джу Хван до того избил своего сына, что парень потерял сознание, а после досталось еще и матери. Младшей дочери везло исключительно по тем причинам, что Джу Хван, какой бы сволочью он ни был, не мог поднять руку на маленькую девочку. Хоть он и мог устроить ожесточенные скандалы в семье, которые переходили в драки, он честно работал и приносил деньги. Это был, наверное, единственный его плюс. Именно по этой причине смиренная жена так и не смогла уйти от семейного тирана и домашнего насильника.
Вспоминая своего отца, Тэхен грустно улыбнулся. Сначала ему было страшно и больно узнать, что Джу Хвана больше нет. Он даже плакал и тосковал, как и было положено в такой ситуации, но теперь юноша испытывал странное облегчение. Ему было стыдно из-за этого, ведь это неправильно, но головой он понимал, что больше не будет драк и унижений, не будет скандалов и жизни в вечной боязни сделать или сказать что-то не так, поэтому его чувства были вполне оправданы. Но улыбка быстро спала с лица Тэхена. Не успел он насладиться кратчайшим глотком свободы, как положение,
в котором он находился, снова схватило его за горло. Парень даже прикоснулся пальцами к кадыку и шумно сглотнул. Он не мог больше находиться в заточении и неведении, надо было срочно что-то делать. Тэхен вскочил с кровати, подбежал к двери и пару раз стукнул по ней кулаком. Он стал просить, чтобы его выпустили, чтобы с ним хоть кто-нибудь поговорил, и в ответ опять услышал брань, ругань и отборный мат, только на сей раз крики сыпались со всех сторон. Похоже, он разбудил других заключенных. Испугавшись, Тэхен отпрянул назад и стал оглядываться по сторонам в поисках места, где можно было бы спрятаться. Сработали инстинкты.— Эй, ты, жить надоело?! — послышался за дверью голос охранника, который открывал замок.
Тэхен в ужасе закрыл глаза и провалился в темноту. На свет вышел Чонгук. Мальчик вздрогнул и ринулся бежать, но когда понял, что находится в небольшой комнате, попятился назад, пока не наткнулся спиной на крепкую грудь охранника. Обернувшись, Чонгук вздрогнул и замер на месте. Перед ним стоял взрослый мужчина в форме и с дубинкой в руке, которой он постукивал о плечо.
— Дяденька, пожалуйста, не бейте меня… Я ничего не сделал, — всхлипнул Чонгук, неуклюже вытирая слезу, которая скатилась по его покрасневшей щеке.
— Какой я тебе дяденька, урод?! — охранник замахнулся на мальчика, и тот упал на пол, прикрываясь руками. — Ты чего шумишь посреди ночи? Проблем захотел? Здесь так неприятно. Или хочешь, чтобы я отвел тебя в камеру братьев Коннер? Вон, какой ты хорошенький, а они любят таких.
Из коридора послышались хлопки, громкий свист и грязные, непристойные словечки. Чонгук закрыл руками уши и съежился, плача и прося не трогать его. Он не знал, за что его собирались наказать, но на уровне интуиции понимал, что лучше принять вину, извиниться и постараться уйти от телесных увечий. Охранник с наглой ухмылкой наблюдал за унижениями заключенного, думая, как ему лучше поступить. Отделаться словесным предупреждением или все-таки показать этому ночному бунтарю, что бывает с теми, кто нарушает здешний покой? Кто-то из соседних камер выкрикнул, что было бы неплохо познакомиться поближе с узким корейским мальчиком, и Чонгук, чувствуя надвигающуюся опасность, двинулся в сторону кровати, пытаясь заползти под нее и там спрятаться, но охранник за один шаг настиг его, схватил за рубашку и потянул на себя.
— Куда собрался, ублюдок? А-ну иди сюда! — мужчина отбросил Чонгука к противоположной стене и хорошенько ударил дубинкой по ноге.
Эта сцена напомнила мальчику фрагмент из его детства. Когда его лучшего друга, Тэхена, отец так же вытащил из-под кровати, чтобы избить, Чонгук пришел ему на помощь, но сейчас помощь пришла в ином варианте… Когда охранник замахнулся, чтобы нанести еще один удар, парень резко повернулся к нему лицом, больше не прикрываясь, и схватил дубинку, одним сильным движением вырывая ее из рук мужчины в форме.
— Ты, говно собачье, — зарычал заключенный, вставая на ноги. Его глаза блестели от кипящей внутри него ярости. — На ребенка руку поднял? Решил обидеть того, кто младше тебя и не сможет ответить? Так вот я отвечу.
— Да я тебя сейчас по стенке размажу!
Охранник кинулся на парня, но тот со всей силы ударил его дубинкой по лицу. Когда мужчина упал, свирепый заключенный продолжил наносить увечья то ногами, то кулаками, то той же дубинкой, и односторонняя драка продолжалась бы дальше, если бы еще не двое охранников, которые сбежались на шумиху и суету. Успокаивать других заключенных было бессмысленно, поэтому они решили заняться этим буйным. Юнги услышал приближающиеся шаги и стал быстро соображать. Силы не равны — с тремя крепкими мужиками он точно не справится, надо действовать хитрее. Откинув дубинку на пол, парень подскочил к кровати, выудил из-под подушки балисонг (или просто нож-бабочка), который запрятал туда в день прибытия в камеру, и приставил к горлу. Когда в комнату ворвались охранники, Юнги приставил лезвие ножа к горлу и крикнул, что зарежет себя, если хоть кто-нибудь тронет его пальцем.
— Да и хер с ним, на одного ублюдка будет меньше, — заявил один из вбежавших охранников.
— Ты че, идиот? — рявкнул другой. — Мы башкой за него отвечаем. Если с ним что-нибудь случится, нас без вазелина и во все щели.
В коридоре опять послышались одобрительные выкрики и непристойные свистки. Один охранник вышел и во весь голос заорал, чтобы все заткнулись и ложились спать, иначе он зайдет к каждому и утихомирит самостоятельно, но и это не помогло, и пока охранники хоть как-то пытались призвать заключенных к порядку, Юнги расслабился. Этим воспользовался избитый охранник. Он лежал на полу и не двигался, поэтому Юнги не обращал на него внимания. Мужчина хотел наброситься на него и обезоружить, но парень заметил копошение внизу и, растерявшись, полоснул себя по запястью. Это было последнее, что он запомнил перед тем, как отключиться. Охранник растерялся. Встав на ноги, он удивленно смотрел на лежащего перед ним парня, по руке которого струились дорожки крови, образуя рядом небольшую лужицу, и не знал, что предпринять. Первое, что пришло ему в голову, — окликнуть напарников, — и когда те прибежали, решено было позвать врача, а пока, чтобы заключенный не погиб, мужчины в форме оторвали кусок ткани от простыни и прижали ее к свежей ране. Тряпка быстро пропиталась красным цветом, становясь влажной и теплой. Охранники не на шутку испугались, и пока двое возились с обезумевшим парнем, который мог вот-вот умереть, другой побежал за местным доктором.