Я не Ким Тэхен
Шрифт:
— Он мне как младший брат, и мне его жалко. Бля, да каждый раз, когда Тэхен ссытся, мелкий выходит и получает за него по башке. Разве это справедливо, доктор?
— Разумеется нет, но Тэхен не виноват. За него решает подсознание. Мозг выработал такую защитную стратегию, чтобы оградиться от боли и страданий.
— Да мне срать! Я никакого отношения не имею к вашему Тэхену. Никогда его не видел и не собираюсь этого делать.
— Меня предупреждали, что ты не хочешь его признавать и делаешь вид, будто не знаешь своего создателя, — как можно мягче произнесла доктор Уайт.
Юнги не выдержал. Вскочив на ноги, он перевернул кресло и стал громко и зло ругаться на корейском, носясь по кабинету и сметая все, что попадалось ему под руки и под ноги. Парня
— Да пошла ты! — зарычал Юнги и со всей силы оттолкнул женщину от себя.
Джексон отлетела назад, ударяясь затылком о ножку стола, и на какое-то время потеряла ориентацию в пространстве. Перед глазами все плыло и двоилось, а громкие голоса и крики эхом отдавались в гудящей голове. Она видела, как в кабинет забежали два охранника, как они повалили Юнги на пол и скрутили, видела, как к ней подбежала доктор Уайт. Врач хлопала Кортни по щекам и показывала свою руку, прося назвать, сколько пальцев она видит. На заднем фоне продолжал плеваться матом Юнги, показались ноги незнакомого врача или санитара, который нагнулся к буйному пациенту и что-то ему вколол, но последнее, что увидела адвокат перед тем, как потерять сознание, — девушка, стоящая в дверном проеме.
***
Юнги всегда выходил в ночное время суток. Пока Тэхен, как и остальные личности, спал, он пользовался моментом, чтобы заниматься тем, что было близко его темной, погрязшей в густом мраке душе. Отец не замечал, что его сын по ночам регулярно где-то пропадал, настолько крепким был его сон. Юнги как можно тише покидал пределы квартиры и оказывался на пустующих улицах Нью-Йорка. В центр он не совался, ибо там всегда ошивался народ, любящий вечеринки и гулянки до самого утра, а вот неблагополучные или спальные районы города его очень даже прельщали.
Благодаря Юнги у Тэхена всегда были деньги и еда. Тэхен, правда, не знал, откуда бралось все это добро, но продолжал наивно верить, что это заслуги внезапно подобревшего отца. Отец же, в свою очередь, чуть ли не из штанов выпрыгивал, осознавая, что не нужно ничего выуживать из собственного кармана. Тэхен стал самостоятельным и умудрялся добывать где-то деньги. Не имело значения, где именно он их брал. Главное, что Ким Джу Хван снял с себя бремя бедного заботливого папочки, коим всегда себя считал. И отец, и сын находились в полном неведении и отчего-то не желали узнавать более детальные подробности.
В одну из многочисленных ночей, когда Юнги рыскал по городу в поисках наживы, ему по пути попалась заправочная станция с небольшим придорожным магазином, где продавались всевозможные закуски, напитки и где можно было попить кофе и сходить в туалет. Пряча руки в карманах толстовки, Юнги обернулся, проверяя, нет ли поблизости кого-нибудь, и убедившись, что все чисто, ускорил шаг. Висящий над дверью колокольчик приветливо брякнул, оповещая сонного кассира о новом посетителе. Внутри было светло и уютно. Юнги не хотелось отсюда уходить, и он с радостью остался бы здесь, поглощая американские вкусности, но пришел он сюда не за этим. Не так давно парню удалось добыть пистолет у темнокожих ребят, нелегально торгующих оружием и наркотиками. Юнги хранил тяжелый пистолет у себя под подушкой и ждал момента, когда его можно опробовать в деле. Он долго не мог решиться на столь серьезный шаг, но чем больше он грабил и воровал, тем сильнее становилось желание попробовать что-то более весомое. Так бывает с наркоманами, которым перестает хватать минимальной дозы, или
отчаянными сорвиголовами, которые перескакивают с полета на дельтаплане на что-то более экстремальное. Та же ситуация произошла и с Юнги: вкусив свободу, парень захотел оторвать еще больший кусок этого пирога, ибо жалких крошек ему было уже недостаточно. Его аппетит, который, как известно, приходит во время еды, разгулялся не на шутку.Сжимая в правой руке твердый и тяжелый ствол, Юнги первое время делал вид, что внимательно изучает представленный ассортимент товара, и медленно, словно затаившийся перед смертоносным прыжком зверь, передвигался между стеллажами. Он украдкой поглядывал на мужчину в красной жилетке, что стоял на кассе, и выбирал удобный момент. Его сердце колотилось на манер отбойного молотка и грозилось прорваться наружу, чтобы убежать прочь, визжа от страха, но Юнги взял себя в руки, сделал пару глубоких вдохов и, схватив шуршащую пачку чипсов со вкусом сыра, двинулся в сторону кассы. Мужчина устало улыбнулся, взял товар в руки, намереваясь пробить его, и спросил, как на автомате, не желает ли покупатель приобрести что-нибудь еще. «Желает», — буркнул Юнги и резко вытащил пистолет, направляя его на кассира. Мужчина от испуга выронил чипсы на пол и поднял дрожащие от ужаса руки, показывая, что он не собирается сопротивляться и сдается.
— Гони все бабки, живо, — скомандовал Юнги, дулом пистолета указывая на кассу.
Это было его первое настолько серьезное ограбление. Раньше он от случая к случаю воровал еду, деньги, когда выпадала удачная возможность, но на сей раз он угрожал жизни живого человека и требовал, чтобы все выложили перед ним на блюдечке с голубой каемочкой, а он спокойно заберет свою добычу и со спокойной душой отправится домой.
— Эй? — пока побледневший мужчина вытаскивал на стол купюры и звенящие монеты, страшась сделать лишнее движение или сказать что-нибудь не то, Юнги огляделся по сторонам. — У вас тут камеры есть?
— Д-да, там и там, — кассир указал кивком головы на два верхних угла под потолком, где висели камеры слежения.
— Слушай сюда, — Юнги подался вперед, схватил мужчину за воротник клетчатой рубашки и приставил дуло пистолета к его виску, надавливая побольнее, — когда я уйду, ты сотрешь все записи, понял?
— Но я не могу это сделать… — мужчина жмурился и потел от страха, а на его округлившиеся от страха глаза уже набегали слезы.
Оттолкнув кассира назад, Юнги повернулся и неумело выстрелил сначала в одну камеру, а потом в другую, но получилось у него это не с первого раза. В силу своей неопытности парень промахнулся и уже с третьей попытки свершил то, что запланировал ради спасения собственной шкуры.
— На улице тоже есть камеры… — кассир положил на стол последнюю купюру и, сделав пару шагов назад, стал наблюдать, как парень быстро распихивает деньги по карманам толстовки.
— Да мне похуй. Думаешь, кто-то станет заводить дело ради этой дыры? — Юнги хмыкнул, цокнул языком. — Да и деньжат, я скажу тебе, маловато у вас. На, держи, это тебе за хорошее поведение.
Бросив на стол один доллар, Юнги на всякий случай еще раз пригрозил кассиру, перед глазами которого пронеслась вся жизнь, пистолетом и быстро убежал из магазина прочь, пряча свое лицо под большим капюшоном. Он знал, что это его уже не спасет, ведь он свободно передвигался рядом с магазином, когда только заходил туда, но повинуясь непонятным инстинктам, сделал это.
По пути домой Юнги стал ощущать головную боль. Парня никогда не мучили подобные вещи, и он сначала не обратил на это внимание, но когда пульсация в висках достигла невыносимой отметки, а по затылку словно кто-то стучал молотком изнутри, Юнги опустился на ближайшую лавочку, которая была все еще влажной после недавно прошедшего дождя, закрыл глаза, нагнулся вниз и схватился за голову.
— Ты с ума сошел?! Что ты творишь?! — незнакомый голос заставил Юнги дернуться и вскочить с лавки.