Я не кошка

– Пошли ко мне чай пить, Римм? Потом такси вызовешь и до мамы с ночевкой поедешь, а я тебя первая ужином покормлю. Коньячку можем выпить, отпраздновать!

– Давай!

Я залихватски махнула рукой, в которой держала тощую папочку с документами. Ключи в кармане, наличка тоже. Я даже кошелек выбросила. Завтра, как магазины откроются, еще и одежду в урну суну – новую в примерочной одену и не сниму.

– А зонтик? А аптечка? Римм, кажется, мы прям совсем-совсем ни про что не подумали.

– Никаких зонтиков. Будет дождик, буду решать. Каждая вещь, вплоть до булавки, в этом доме отныне будет появляться осознанно. Все, пошли коньячка накатим!

Глава девятая

Минералка с лимоном уже стояла на тумбочке. Я выпила весь стакан, едва проснулась. Домой или не домой? Провалялась минут пять, соскочив мыслями на вчерашнее финальное свидание с Володей, с телефоном и решением – мне со всеми ухажерами нужно распрощаться. Не пойдет у нас, без шансов. Мурыжить и их и себя, только издеваться.

– Софья Николаевна, здравствуйте. Задержитесь, пожалуйста.

Я только из комнаты вышла, как в полном недоумении обернулась. Вадим выходил из дверей дальше по коридору, с листами отчета в руках и махнул ими в сторону. Я собиралась в арку холла, а он указал на арку заднего дворика. В этом полугостиничном-полубольничном корпусе много красивых уголков, чтобы расслабить психику.

– Здравствуйте. Вы что, по мою душу нарочно пришли?

– Нарочно. Расшифровку самую свежую читал, едва напечатали.

– Опять радикально сработала?

Он так улыбнулся, что я не поняла – стружку критикой снимет или по голове погладит за успехи? Пошла за ним до крытой беседки, сев на лавочку и прикусив язык. Только бы не начать болтать, о чем не надо болтать.

– Валерия Донская. Предыдущий вызов. Расскажите мне о возможных последствиях ее решения сбежать из дома. Гипотетически, просто порассуждайте вслух.

Я надолго не задумалась:

– Ее родственницы могут по-настоящему обидеться, проклясть, и когда ей очень-очень понадобится помощь, даже на звонок не ответят. Валерия может стать виновницей инфаркта тети, бабушки, мамы, без шуток, и быть обвиненной в смерти. Она может потерять работу, лишиться средств и вернуться домой, попав в условия еще более жесткие из-за обиды и мести. Что еще? Депрессия может прийти из-за одиночества, Валерия не привыкла жить вне семьи, в первое время будет страшно, неуверенно.

– А если без резких движений – как она могла поступить в эти сутки?

– А никак. В подобном окружении ее мигом бы затянули обратно. Попыталась бы она по чуть-чуть границы отстаивать, но с возрастными людьми редко можно адекватный диалог строить, тем более, что мать – не подружка, сам статус «родительницы» – это корона. Не достучаться. Мечты бы высмеялись, пищевые привычки не поменялись, пыл к переменам угас. Я лишь отсекла у Валерии чувство вины и дочернего жертвенного долга, позволив ее храбрости действовать без груза. Она смелая!

– А Римма? – Вадим глянул в бумаги бегло и на самом деле не выискивая фамилии. – Тартова Римма. Ее случай?

Я улыбнулась. Неужели Вадим Михалыч, севший на лавку напротив, нашел повод ненадолго увести взгляд? Только вчера представляла его – потолще и полысее, а он меня прямо днем на работе словил. И сидит здесь бессовестно привлекательный. Я тоже нашла повод и немного помолчала, думая не над свежим вызовом, а подмечая детали.

На верхней губе справа есть еле заметный провал. Не шрам, но вот будто была ранка, что затянулась не до первозданной ровности. От ушей к нижней челюсти на коже легкая россыпь оспинок. Очень близко и гладко выбрито – поэтому видно. А темнота в подглазьях – она вообще на верхних и нижних веках. Кожа на тон смуглее, вот и кажется, что запылился бессонной ночью.

– Римма уже сильно потратилась, пусть у матери, но в долг влезла. Несколько дней может повонять без сменки, косточки на полу отлежать. Поголодать вечерами без холодильника и пить воду из-под крана. Впереди еще больше трат.

– Почему не нашлось другого решения?

– Если думать, что оставить, а что выбросить – затянулось бы на недели. И сколько терзаний в вопросах «понадобится или на свалку?». – И усмехнулась. – Название житейского закона не помню точно. «Грязная чашка» или что-то похожее. Стоит поставить ее в раковину, не помыв сразу, через день обнаружишь тотальный бардак вокруг. Грязь и мусор живучи, как сорняки, с корнем рвать надо. Нельзя ей было даже линолеума оставить, потому что… – запнулась, подбирая слово. – Чтобы ни одной черточки в мозгу от прежней обстановки не осталось. Чистый лист для Риммы. Могла бы – даже двери и окна вынесла! Но они изначально не купленные, а типовые, вместе с домом сданные лет десять назад. Не критично.

И замолчала, выжидая его вывод. Неужели повторит «вы достаточно умны» и «варианты помягче»?

– Софья… Николаевна. В своих решениях вы такая же рисковая?

– С какой целью интересуетесь?

– Любопытство.

– А вы в своих такой же тихий и осторожный? «Любопытство» – не цель интереса, а его синоним. Вы аккуратно увиливаете от ответа, Вадим… Михайлович.

– Считаете осторожность слабостью?

– Если ваш взвешенный и мой радикальный подходы довести до крайности, то хорошо никому не будет. Риск и осторожность – инструменты, а слабость или сила как раз зависят от умения ими пользоваться.

Он вгляделся в меня, не сводя глаз с лица, и опять спросил:

– Не страшно однажды узнать, что из-за вашего решения пострадали другие люди? Думаете, – рискуете лишь собой, а последствия вдруг сказываются на близких.

Я пожалела, что не поддалась искушению и не заглянула на страницы газетной хроники, когда папа нашел информацию на страницах. Нет, правильно сделала и додумывать не собиралась.

– Вадим Михалыч, я, конечно, сейчас брякну так брякну, но… вы не про свою погибшую жену случаем вспоминаете, задавая такой вопрос? Она стала жертвой чужого решения?

– Нет. Это несчастный случай.

– Если задела, извините. А что касается страха… мы живем среди людей и своими поступками, любыми, кого-то, да задеваем. Та же Валерия – она сделала плохо маме. Возможно, потеряв смысл жизни в лице дочери, эта женщина быстро угаснет, заболеет, умрет на зло. Что за что платить приходится? Некоторых последствий не предугадать, как сильно другие отреагируют, тоже не всегда ясно. А страх из-за этого пожрет всю жизнь? Ну уж нет!

– Выводы из личного опыта или насмотрелись?

Мне аж весело стало. Со стороны наверняка анекдот – сижу здесь, умничаю, а сама «зеленая», в сравнении с его возрастом.

– И так, и так, а главную мудрость подчерпнула из устойчивого выражения, а не из книг великих философов…

Вадим опустил глаза на листы, но не на строчки, среди которых эта фраза точно была:

– Вы не кошка.

– И жизнь одна.

Глава десятая

Два выходных до следующего рабочего дня. Может, другим это время требовалось для восстановления, или с психикой были скрытые побочки, которые нуждались в устранении, но я промаялась. Давно не случалось такого, чтобы я не находила себе места или занятия…